Гай Смит - Лагерь
Внутри лагеря существовало тонкое классовое различие. Простые шале и автостоянки самообслуживания стояли очень далеко от первоклассных бунгало и роскошных домиков-фургонов. Каково бы ни было ваше положение в жизни, здесь для вас нашлось бы место, и тем самым вы были бы введены в заблуждение, будто бедняки могут находиться вместе с богачами в специально созданном бесклассовом обществе, где, как надеялись его создатели, вы не почувствуете скрытую сегрегацию. До сих пор это получалось; лагерь был полон отдыхающих, и никто еще ни на что не жаловался.
Энн почувствовала облегчение, когда Энтони увел ее с площадки; она плохо танцевала, да и музыка играла чересчур громко. У нее немного побаливала голова, но она пыталась забыть об этом. Очередь в баре стояла в три ряда, барменши сбились с ног под натиском нетерпеливых посетителей. Мортон покачал головой, улыбнулся с извиняющимся видом. Мы выпьем у меня; чтобы она услышала, ему пришлось бы крикнуть.
Бунгало Мортона было расположено недалеко от главного офиса регистратуры. Небольшое, но роскошное шале с хорошей планировкой. Оно использовалось компанией для размещения важных особ, которые высказывали желание остаться в лагере на ночь. Через год-два его полностью скроет от глаз живая изгородь из бирючины. Под решетчатыми окнами находилась крошечная лужайка, дважды в неделю ее подстригал садовник. Как это все отличалось от ее собственного шале, где она жила под видом инспектора по питанию. Эта ее роль была одобрена как администрацией лагеря, так и правительством. Узаконенный обман, прикрываемый законом о государственной тайне, так что все в порядке, повторяла она себе. Ей сказали, что ее отказ от работы в экспериментальной лаборатории, занимающейся опытами на животных, может испортить ей карьеру. Очевидно, этого не случилось. Но даже сейчас у нее были опасения, связанные с этим заданием, и ее мучила совесть. Только Тони удерживал ее здесь, без него она бы сразу подала заявление об уходе, она была уверена в этом. Дело темное, тут что-то нечисто, да она и не знает ничего толком.
— Одним это место хорошо, — Тони Мортон улыбнулся и передал ей мартини и лимонад, — сплетен здесь практически нет. Пять тысяч незнакомцев согнаны вместе, как скот, и кроме нескольких отпускных знакомств никто никого не знает. Связь между наезжающим время от времени директором лагеря и инспектором по питанию пройдет незамеченной, даже если они обнаружат, что ты спишь здесь, а не в своем шале.
Это, заключила Энн, приглашение остаться на ночь. Она отпила из бокала.
— Я все же хотела бы побольше узнать об этом деле. Подсыпать неизвестный препарат в пищу отселектированным отдыхающим — вряд ли достойное занятие для биолога, не так ли?
— Это совершенно безопасный эксперимент, финансируемый правительством, — он наморщил лоб, — имеющий огромное значение для исследования человеческого и социального поведения. Он, несомненно, окажет влияние на благосостояние будущих поколений и сэкономит правительству миллиарды фунтов.
— Все это ты говорил мне уже по меньшей мере раза три, — она встретила его взгляд и не опустила глаза. — Я не доверяю правительственным экспериментам, Тони. Сказать по правде, я вообще не доверяю правительствам. Все это — большой обман, как бывало сотни раз, и когда все откроется, будет большой скандал.
— Только в случае утечки информации, — он прищурился.
— Как Уотергейт?
Он глубоко вдохнул, задержал дыхание, потом медленно выдохнул. Внезапно между ними возникла преграда, на него оказывалось давление. Скажи мне, а не то… А не то — что? Он внимательно смотрел на нее, видел в ней скорее милую молодую женщину, чем привлекательную ассистентку. И это было опасно. Но ведь она же подписала секретные документы. Никто, даже сам министр здравоохранения не отдавал распоряжения, чтобы ее не вводили в курс дела, просто Тони считал, что ей лучше узнавать обо всем постепенно. Ее единственным недостатком — других он еще не обнаружил — была приверженность принципам: не покупать косметику, если для ее производства в лаборатории проводились опыты на животных, не касаться товаров, произведенных в Южной Африке. Чертовски глупо! Но ведь в данном эксперименте не используются животные, только люди. Она может даже одобрить его.
Она все еще смотрела на него, ожидая ответа. Он подумал о сегодняшнем вечере и принял решение. Рассказать ей немного и проследить за реакцией; у него уже были заготовлены подходящие ответы на случай, если его прижмут к стене.
— Мне выдвинут ультиматум, я правильно понял? — спросил он и засмеялся, чтобы смягчить вопрос.
— Это шантаж, — отпарировала она и улыбнулась. — Я думаю, ты должен мне рассказать, Тони.
— Возможно, — он жестом пригласил ее сесть на диван, сам опустился рядом и обнял ее одной рукой. — Я думал, ты спросишь меня об этом раньше. Хорошо, давай просто рассмотрим ряд современных социальных проблем. Хулиганы на футбольном матче, насильники и детоубийцы, воры в магазинах, психбольницы переполнены. Это не могут объяснить даже психологи. Половина их объяснений — чистой воды предположения, они не способствуют разрешению проблем. Мы не знаем, почему люди реагируют на ситуации так по-разному, вот в чем беда. Существует старое правило: лучше предотвратить болезнь, чем лечить ее, и это так верно сказано. Но самое сложное — найти этот способ предотвращения. Я говорю, конечно, о психологических проблемах, не об излечении от рака или СПИДа.
— Это что — лекция по социологии? — она понадеялась, что ее слова не прозвучали слишком цинично, даже если они таковыми и были.
— Возможно, что мы совершенно зря тратим наше время и государственные средства, — продолжил он, словно не слышал ее слов. — Хотя, судя по реакции Эвансов, я бы так не думал. Это поистине обнадеживающее начало, но работы еще непочатый край.
— И что же такое случилось с Эвансами? — она почувствовала, как участился ее пульс.
— Они совершенно убеждены, что наступил Новый ледниковый период. — В его тоне было скрытое удовлетворение.
— Боже, ты, наверно, шутишь, Тони!
— Я говорю об этом так же серьезно, как и они, — ответил он. — И это еще одна иллюстрация сложности человеческого сознания. Они сидят в своем шале, закутавшись в пальто и свитера, бросают в счетчик по 50 пенсов, чтобы горел электрокамин, строят решительные планы присоединиться к Большому переходу на юг.
— Господи, да они от жары расплавятся! Но ведь как только они выглянут из окна и увидят, что на улице светит солнце, все кончится?
— Нет, все это происходит в их сознании, они видят то, во что они хотят верить. Шале нами прослушивается, и я уверяю тебя, что их разговоры очень поучительны. Очевидно, в них затаился страх, возможно, подсознательно, они боялись все эти несколько суровых зим, а теперь убеждены, что живут в этом шале с того самого времени, как Билли Эванса сократили, а им пришлось продать дом. Будет любопытно понаблюдать, отправятся ли они на самом деле в это путешествие на юг.
