Уитли Страйбер - Запретная зона
Как бы в ответ на усилия собаки, крики стали совершенно невыносимыми и дикими.
— Это не человек. Какой-нибудь проклятый енот.
— Нужно проверить, — ответил Боб.
— Вы совсем спятили, — обрушился судья на Брайана. — Поднять шум из-за такой ерунды!
Собака вдруг упала как подкошенная. Еще секунду она хрипло рычала и рвалась к яме, но уже в следующий момент ее тело обмякло, а из открытого рта потекла пена.
— Боже мой, — сказал Брайан. Он поднял голову собаки, прислушался к дыханию и заглянул в глаза. — Она мертва.
Когда собака перестала копать и затихла, женщина под землей зарыдала.
— Мы идем на помощь! — крикнул Боб.
Наступило молчание.
— Держитесь, мадам! — голос Боба дрожал.
В ответ раздался душераздирающий вопль, как будто женщина под землей узнала что-то ужасное, во что нельзя было поверить.
— О Господи, Бобби! Нужно найти экскаватор!
— И не думайте! Это моя собственность, а вы собираетесь разнести ее по кускам!
Крики стали затихать, переходя в какое-то бульканье, а затем и вовсе прекратились.
— Ну! Все тихо. Нет нужды бежать за экскаватором ради какого-то дохлого енота.
Боб побежал вниз, а Брайан взял собаку на руки.
— Это вы виноваты, — сказал судья. — Вы позволили ей угробить себя, чтобы откопать енота.
— Черт побери, судья, она и не думала кого-либо откапывать. Неужели вы ни черта не разбираетесь в охотничьих собаках?
— Разумеется, разбираюсь!
— Послушайте, судья, там, под землей, находится нечто такое, что Сэл хотела уничтожить, убить.
Оба мужчины посмотрели на раскопанную яму. Брайан знал свою собаку. Она умерла от ненависти.
ГЛАВА II
Когда зазвонил телефон, Эллен Маас, как обычно, осталась одна в офисе. Был субботний вечер, четверть девятого, и очередной номер еженедельника уже давно следовало сдать в набор. Однако Эллен была погружена в работу, лихорадочно пытаясь расширить колонку с местной светской хроникой, ту самую, где все имена набирались заглавными буквами. Чем больше людей сможет прочесть о себе, тем лучше разойдется газета.
Эллен уставилась на звонивший телефон. Нет, это не сборщик налогов и не по поводу оплаты счетов. Нельзя же приставать к людям с такими делами в субботний вечер.
В промежутке между звонками она прислушалась к ночным бабочкам, шуршащим крыльями по закрытому сеткой окну. Где-то вдали раздались глухие раскаты грома; было душно, и Эллен вытерла капли пота, выступившие над верхней губой.
— Редакция местного еженедельника слушает.
— Это Хэрри Терброк.
Эллен выпрямилась. Именно это ей и было нужно. Всемогущий, глубокоуважаемый и ужасно противный судья Терброк сам звонит в редакцию в такой час. Какая удача для нового владельца разорившейся газеты.
— Здравствуйте, судья.
— У меня для вас есть кое-что. Вы ведь знаете, что в этой газете местные новости всегда печатались на первой странице? Так вот, у меня как раз такой сюжетец. Конечно, он не может соперничать с визитом президента в Китай, но для таких деревенских мужланов, как мы, он все же представляет интерес.
Так новая владелица газеты, чужая для всех жителей городка, получила порцию ядовитой критики. Ничего, это вполне можно пережить.
— Прекрасно, — сказала Эллен с воодушевлением, — я как раз ищу хороший сюжет на местную тему.
— Лучше некуда, во всяком случае, для нас, деревенщин.
Судья на мгновение замолчал, ожидая, что Эллен станет возражать и говорить о выдающихся достоинствах жителей городка и о том, как ей здесь нравится. Однако слова, которые ожидал услышать судья, застряли у нее в горле, как пережаренные кукурузные лепешки.
Судья продолжил.
— Местная полиция роется на моем холме. Вы ведь знаете этот холм, курган, где индейцы делали свои захоронения.
— Конечно. Так что там за история?
— Они хотят разворотить курган ко всем чертям. Нарушают право собственности и даже в ус не дуют!
Эллен старалась сдержать нетерпение.
— Ну, хорошо, — сказала она, — валяйте дальше.
— Как вы сказали?
— Продолжайте. Почему там оказалась полиция?
— Я им этого не разрешал, и если в кургане никого не найдут, я предъявлю иск полиции штата.
— Где никого не найдут?
— Внутри холма! Моего холма! Они там все разворотили, чтобы найти какую-то несуществующую женщину. Она якобы кричит.
— А что за женщина?
— Которая вроде бы провалилась туда. А вам еще об этом не сообщили?
— С какой стати? Здесь всего лишь редакция газеты.
Судья кашлянул. Для него газета была своеобразным форумом, где он мог публиковать свои письма о множестве раскрытых им вольнодумных заговоров. Судья писал о злых силах в городском Совете, которые пытались поставить на улицах фонари, о хиппи с их коммунистическими замыслами и о других подобных вещах.
— Несчастная собака, с которой безжалостно обращались, уже погибла, пытаясь освободить эту женщину.
— Вы слышали ее крики?
— Я слышал какие-то звуки, которые, по-моему, напоминают крик раненого енота. Брайан Келли утверждает, что это кричал человек. Бедняга, он малость свихнулся после постигшего его горя. Он незаконно расположился на моем кургане вместе с этой странной особой, его новой женой. Вот тогда они впервые и услышали крики.
— Так женщина находится в пещере или где-то еще?
— Да не нашли они никакой женщины! Дело вовсе не в какой-то проклятой бабе! Речь идет о вторжении в мои владения и нанесении ущерба частной собственности! Поняла наконец, дуреха!
Эллен хотела бросить трубку, но сдержалась и, проглотив комок, заставила себя поблагодарить судью с подчеркнутой вежливостью. Положив трубку, она подошла к сейфу, чтобы извлечь оттуда допотопный фотоаппарат «Спид График», который достался ей вместе с газетой. Разумеется, фотоаппарат нужно было немедленно заменить, учитывая его пятидесятилетний возраст и вес в двадцать фунтов. Кроме того, для него требовались вышедшие из употребления стеклянные фотопластинки, которые нужно было специально заказывать у фирмы «Кодак».
Под немедленной заменой подразумевался конец пятилетнего плана, намеченного Эллен. Конечно, если к этому плану отнесется с пониманием суд, рассматривающий дела о банкротстве.
Упаковав старую рухлядь, некогда бывшую фотоаппаратом, и прихватив коробку с фотопластинками, Эллен спустилась вниз и вышла на улицу. Разумеется, город будто вымер. Еще раньше она обнаружила, что ночная жизнь Осколы заканчивалась в девять вечера, когда закрывалось кафе Миллза. В Нью-Йорке Эллен вела ночной образ жизни, который начинался с посещения вечернего спектакля или концерта и заканчивался на рассвете, когда она возвращалась домой из ночного клуба.
