Карл Вагнер - Палки
Ответ от редактора пришел незамедлительно:
Колин, описанное тобой происшествие на ручье Манн воистину увлекательно: словно начало еще одного рассказа Алларда! Я взял на себя смелость переслать твое письмо Александру Стефрою из Пелхэма. Как ты, наверное, знаешь, доктор Стефрой — серьезный ученый, занимающийся историей этого региона. Уверен, твой рассказ заинтересует его, и, быть может, он прольет немного света на эту тайну.
Думаю, первый том «Голосов теней» будет готов в следующем месяце. Оттиск издания смотрится просто великолепно.
Желаю удачи, Скотти.
На следующей неделе пришло письмо из Массачусетса со штемпелем Пелхэма:
Наш общий друг Прескотт Брандон переслал мне ваш интереснейший рассказ об обнаружении любопытнейших предметов из дерева и камня, найденных вами на заброшенной ферме. Я нахожу это крайне любопытным и осмеливаюсь спросить: не располагаете ли вы какими-нибудь дополнительными сведениями? Сможете ли вы узнать это место спустя тридцать лет? Если возможно, мне хотелось бы этой весной исследовать фундамент, поскольку ваше описание наводит на мысль о схожих мегалитических постройках данного региона. Несколько ученых занимаются подобными сооружениями, мы считаем их остатками мегалитических построек бронзового века, и нам хотелось бы установить их возможное использование в ритуалах черной магии в колониальный период.
Последние археологические раскопки указывают на то, что приблизительно в 2000–1700 годах до нашей эры на северо-восток хлынул поток народов эпохи бронзового века из Европы. Мы знаем, что в это время произошел небывалый культурный скачок и никто вплоть до викингов не мог конкурировать с мореплавателями того времени. Остатки мегалитической культуры Средиземноморья можно увидеть в Микенах — Львиные ворота, в Стонхендже, в дольменах, гробницах и курганах по всей Европе. Более того, мегалитические постройки не только являлись данью стилю архитектуры, присущему данной эпохе. Вернее предположить, что они были необходимой принадлежностью религиозного культа, последователи которого поклонялись Матери-Земле, приносили жертвы и верили в то, что бессмертие души гарантировано захоронением в мегалитических гробницах.
Не подлежит сомнению то, что данная культура была привнесена и в Америку, так как здесь обнаружены сотни остатков мегалитических построек. До настоящего времени самым важным является Тайный холм в Н. X., состоящий из большого количества стен и дольменов мегалитических построек — особенно курган у пещеры Y и Жертвенный стол (см. приложенную открытку). В числе менее зрелищных построек стоит упомянуть группу пирамид из камней и резных камней на горе Минерал, подземные помещения с каменными переходами в Питершеме и Шатсбери, а также бесчисленные мегалитические и подземные «монашеские кельи», разбросанные по всему региону.
Небезынтересно и то, что первых колонистов привлекала мистическая аура данных достопримечательностей. Совершенно очевиден факт их использования с весьма зловещими целями магами и алхимиками из числа колонистов. Ввиду гонений на черную магию в Европе многие их адепты предпочли перебраться на Дикий Запад — вот объяснение тому, что в областях штата Нью-Йорк и Западного Массачусетса позже появилось такое количество сект.
Особый интерес представляет собой ирландская секта Сердаха «Братство Нового Света». Члены секты верили, что скоро мрачные потусторонние силы разрушат мир, а они, избранные, обретут бессмертие во плоти. Тела прежде умерших избранных следовало оставлять на каменных столах в ожидании Старых Сил, которые явятся за ними и воскресят к жизни. Нам определенно удалось установить связь между мегалитическими постройками в Шатсбери с отвратительными практиками культа Нового Света. В 1781 году их поглотили последователи матери Анны Ли, и гниющие трупы ирландцев убрали с каменных столов подземелья и предали земле.
Таким образом, я предполагаю, что обнаруженный вами дом использовался в подобных целях. На Тайном холме в 1826 году был построен дом, в фундаменте которого располагался дольмен. Приблизительно в 1848–1855 годах он сгорел, но сохранились весьма странные местные легенды. Я считаю, что найденный вами дом тоже был сооружен над подобной мегалитической постройкой, а «палки» свидетельствуют о некоем доселе неизвестном культе, все еще сохранившемся в вашей местности. Есть смутные упоминания о решетчатых сооружениях, фигурировавших в тайных церемониях, но я ничего определенного сказать не могу. Возможно, они представляют собой визуализацию оккультных символов, используемых при определенных заклинаниях, но, повторяю, это всего лишь догадка. Я бы посоветовал вам обратиться к изданию «Обрядовая магия» Уэйта или другому труду в данной области и посмотреть, нет ли там похожих магических символов.
Надеюсь, данная информация окажется вам полезной. Жду вашего ответа.
С уважением, Александр Стефрой.
К письму прилагалась открытка с изображением жертвенного стола на Тайном холме — фотография гранитной плиты весом 4,5 тонны, по периметру которой шел глубокий желоб со сливным отверстием. Под изображением Стефрой написал:
Должно быть, вы обнаружили нечто похожее. Подобные плиты не редкость. У нас в Пелхэме есть один похожий экземпляр, привезенный из бассейна реки Кваббин. Их использовали для жертвоприношений животных и людей, а по желобу, по-видимому, кровь стекала в сосуд.
Леверетт выронил листок и содрогнулся. Письмо Стефроя всколыхнуло прежний ужас, и теперь художник пожалел, что выпустил на свет божий материалы из старой папки. Конечно, забыть такое невозможно — даже спустя тридцать лет.
Он написал Стефрою осторожный краткий ответ, поблагодарил за предоставленную информацию и добавил несколько мелких подробностей. Пообещал (сомневаясь, что выполнит данное слово), что весной попытается найти дом на ручье Манн.
Весна выдалась поздней, и Колин Леверетт нашел время вернуться на берега ручья лишь в начале июня. На первый взгляд за три десятилетия здесь ничего не изменилось. Все так же стоял древний каменный мост, проселочная дорога так и осталась немощеной. Интересно, проходил ли тут кто-нибудь с тех пор, как он очертя голову несся прочь от страшного дома?
Пройдя вниз по течению, он сразу отыскал старую железную дорогу. Прошло тридцать лет, напомнил себе Леверетт, но противная дрожь лишь нарастала. Пробираться вперед оказалось гораздо труднее, чем в первый раз. День выдался невыносимо жаркий и влажный. Художник с трудом пробирался через заросли, встревоженные мошки тучей вились вокруг него и пребольно кусали.
