Андрей Буторин - ИМЯ ДЛЯ НЕРОЖДЕННОЙ - Потусторонняя гостья
Олег, оставшись снова один, перевел дух. В голове все еще шумело, к горлу подкатывала тошнота, лицо, да и все тело, было мокрым от пота. Сняв чудом оставшееся на плече полотенце, он вытерся и на подрагивающих ногах вернулся в вагон.
Ему повезло – из туалета как раз выходила женщина, за которой он занимал очередь. Добравшись наконец-то до крана с водой, Олег тщательно намылил лицо и стал немилосердно тереть его, стараясь смыть не только следы прикосновения сумасшедшей, но, казалось, сами воспоминания о них. Получилось плохо, забыть такое ему было не под силу. И все же стало чуточку легче.
Вернувшись в купе, Олег насторожился. Из-за перегородки доносились голоса.
– Я хочу его! Он мне нужен! – заставил вздрогнуть его один из них. Конечно же, он сразу узнал, кому тот принадлежал. Мало того, он без сомнения понял и то, кого этот голос упоминал, кого «хотела» его жуткая обладательница.
– Нельзя! Нельзя!.. Ляг, успокойся! – послышался в ответ голос профессора. – Прими вот это…
– Нет! Нет! Нет!!! – закричали в ответ. – Мне ну-у-уужен он!!! А-а-ааа!.. Нужен!.. Нужен!..
За стеной послышались громкие удары. Кто-то кидал на пол и в стены чем-то тяжелым. Слышался грохот, звон чего-то бьющегося.
Закричала женщина, супруга профессора. Не от боли, скорее испуганно. Затем ее крик наполнился гневом:
– Не трогай приборы! Ведь без них ты…
И тут раздался вопль, полный такого страдания, что сердце Олега буквально замерло, остановилось на несколько долгих мгновений, сжалось, съежилось, а будь у него руки – непременно закрылось бы ими и задрожало.
А потом послышался крик Валерия Анатольевича. Вначале звук был вполне человеческим, хоть и громким, но закончился он жутким звериным воплем. У Олега зашевелились волосы на затылке. Соседи по купе испуганно притихли и уставились на перегородку, отделяющую их от первого купе, будто ожидая, что та сейчас рухнет, и к ним ворвется то, что – или, скорее, кто – хозяйничает сейчас за ней.
Видимо, это трусливое ожидание сидящих рядом с ним людей оказало на Олега странное стимулирующее действие. То ли ему стало стыдно за свой страх, то ли помощь ближнему для него было не пустым словосочетанием, а чем-то «прописанным» в глубине его натуры, только он сорвался вдруг с места, выбежал из купе и распахнул дверь в соседнее.
Сначала Олег увидел смертельно бледное лицо Валерия Анатольевича, а затем – залитые кровью простыни. Кровь хлестала из распоротого левого предплечья профессора, которое он придерживал правой рукой. Кровь, бьющая фонтаном, отвлекла пораженное внимание Олега, и он не сразу понял – кто копошится в кровавых простынях! А когда понял – нет, даже не понял, а только лишь увидел, поскольку понять это было просто невозможно – застыл с замершим на несколько мгновений сердцем, чувствуя только, как холодеет в груди и как топорщатся вставшие дыбом волосы.
Это была та самая девушка, дочь профессора, вот только узнать он ее смог только лишь по нелепому белому платью и пушистым «одуванчиковым» волосам. Лицо же ее вовсе не походило на человеческое – скорее то была злобная звериная морда. Хищно скалились острые зубы; из окровавленного рта – а скорее пасти, раздавалось утробное рычание, но самое главное – глаза… Некогда голубые, неприятно пустые, теперь они пустыми не были. Равно как и голубыми… Желтые, пылающие лютым огнем, они вонзились взглядом прямо в глаза Олега. Клыкастая, испачканная кровью пасть ощерилась снова, обдав его зловонным смрадом. Олег попятился и упал, споткнувшись, на полку – туда, где только что лежало это жуткое создание. К своему собственному изумлению, Олег даже не кричал – однако, рот его был давно распахнут для крика. Но для этого надо было как минимум вдохнуть, а вот этого он почему-то никак не мог сделать.
Чудовище, между тем, проследило сверкнувшим взглядом за упавшим Олегом и дернулось к нему с явно определенной целью, обнажив передние клыки и издавая едва слышное утробное рычание. Олег завопил так, что человекозверь на мгновение замер. И в ту же секунду в дверь застучали.
– Что там у вас происходит?! – послышался из коридора взволнованный голос.
– Помогите!.. – жалобно пискнула в ответ супруга Валерия Анатольевича с верхней полки. Оказывается, все это время она тоже находилась в купе.
Девушка, если так еще можно было называть монстра в белом платье, при звуке голосов потеряла на какое-то время внимание к Олегу и заметалась по тесному купе. Профессор – то ли от потери крови, то ли от нервного потрясения, а скорее всего от того и другого вместе – повалился вдруг с шумом на соседнюю полку, прямо на приборы, захрустевшие жалобно под тяжестью его тела. А в дверь купе молотили уже в несколько кулаков. Слышались возбужденные голоса – к первому смельчаку шли на помощь другие пассажиры.
Весь этот шум и гвалт произвели на белокурое исчадие крайне возбуждающее действие. Чудище зарычало и бросилось к двери. Послышался крик профессорши: «Осторожно, там!..», но дверь уже рывком ушла в сторону. Сумасшедшая, не медля ни доли секунды, метнулась на стоящую в дверном проеме проводницу. Та вскрикнула, взметнув к лицу руки, но слишком поздно – длинные девичьи ногти успели оставить на нем глубокие алые борозды.
Кто-то заверещал по-дурному, кто-то заорал благим матом, и все разом шарахнулись в стороны, сбивая друг друга с ног. Еще не чувствуя от шока боли, но, видя, что творится нечто совсем непотребное, проводница перепрыгнула через барахтавшихся на полу пассажиров и кинулась к красной ручке стоп-крана. Поезд истошно завизжал тормозами, силой инерции роняя и тех, кто сумел удержаться на ногах. Паника стала всеобщей. Повыскакивали из своих купе те пассажиры, что не принимали участия в свалке у профессорской двери, но слышавшие дикие вопли. Экстренное торможение поезда подтвердило их самые худшие опасения. Кто-то закричал: «Бомба!», кто-то: «Горим!», а потом уже все членораздельные звуки потонули во всеобщей какофонии хаоса. Люди выбивали в окнах стекла, выпрыгивали прямо сквозь торчащие осколки, ранясь, пачкая в крови себя и других, от чего еще больше подстегивая панику. Проход забился моментально, обезумевшие люди топтали упавших, падали сами; кто-то пытался протиснуть в окно чемоданы, кто-то тащил в охапке визжащих, как поросята, детей.
Олег, зная, чем вызвана паника на самом деле, прекрасно понимая, что нет никакой бомбы, тем не менее машинально тоже подступился к окну. Поезд стоял посреди леса. Среди деревьев метались испуганные, обезумевшие люди. Олегу показалось, что среди темных елей промелькнула вглубь чащи фигурка в белом платье.
Паника перекинулась на соседние вагоны – оттуда тоже летели вещи, выскакивали пассажиры...
