Роберт Стайн - Оборотень из болот
— Мы были здесь раньше, не помнишь? — спросила Эмили.
Я не помнил. Я отодвинул рукой жесткий стебель, который загораживал мне дорогу. Ощущение было такое, что я дотронулся до чего-то мокрого и липкого. Я поднес руку к лицу и увидел, что действительно испачкался в чем-то зеленом. Может быть, это был сок… черт его знает.
— Грэди, смотри! — неожиданно завопила Эмили.
Она меня перепугала до полусмерти. Даже не знаю, что я ожидал там увидеть, но уж точно что-то ужасное типа взбесившегося бегемота.
Я поднял глаза… Торфяное болото! Прямо перед нами. Тот самый торфяник, куда меня едва не столкнула любящая сестрица.
— Да! — радостно закричала Эмили. — Я знала! Я знала, что мы идем куда нужно! У меня было предчувствие.
Я не представлял, что можно так радоваться при виде вонючей лужи с бурлящей зеленой водой. Но мы с Эмили только что не плясали от счастья. Мы миновали торфяник и дальше бросились бегом. Нам не терпелось добраться до дома. Теперь мы знали, куда идти.
— Домой! — орал я во всю глотку, размахивая на бегу руками. — Домой!
Я обогнал Эмили и со всех ног рванул вперед.
От моего былого уныния не осталось и следа.
Но тут кто-то схватил меня за ногу и повалил на мокрую землю.
5
Я приземлился на четвереньки и больно ушиб коленки и локти.
Внутри у меня все оборвалось.
Во рту появился противный привкус крови.
— Грэди! Вставай! Вставай! — закричала Эмили.
— Не могу… оно меня держит, — выдохнул я.
Голос сорвался.
Сердце так колотилось в груди, что казалось, сейчас разорвется. Я снова почувствовал привкус крови во рту.
Я поднял глаза и увидел, что Эмили согнулась от смеха.
От смеха?
— Кто тебя держит? Древесный корень?! — Она никак не могла отсмеяться.
Я проследил за направлением ее взгляда… и увидел, что никто меня никуда не тянул. И уж тем более не хватал за ногу. Я просто запнулся о корень. Здесь было полно корней, высоко выступающих из земли. Вот я и попался.
Правда, и корень был достойный. Белый-белый и согнутый посередине. Похожий на ногу скелета из фильма ужасов.
Но почему я тогда чувствовал кровь во рту?
Я провел языком по губам. Нижняя губа распухла и немного побаливала. Наверное, я прокусил ее, когда шлепнулся.
Я поднялся на ноги. Коленки щипало, я их ободрал. Губа разболелась. Я чувствовал, как течет кровь у меня по подбородку.
— Какой же ты неуклюжий, Грэди, — усмехнулась Эмили, но тут же посерьезнела. — Ты не ушибся? С тобой все в порядке? — Она заботливо стряхнула листья, прилипшие к моей футболке.
— Да вроде нормально… — Правда, меня немножко трясло. То ли после удара, то ли от страха. Ведь я действительно перепугался до полусмерти. — Знаешь, мне на самом деле показалось, что меня кто-то схватил. — Я выдавил жалкий смешок.
Эмили положила руку мне на плечо, и мы пошли дальше бок о бок. Теперь мы уже не бежали, как какие-то малахольные, а шли обычным шагом.
Сквозь густую завесу листвы, словно сквозь частое сито, сочился желтый свет солнца. Он ложился на землю рваными пятнами. Сочетание света и тени создавало какую-то таинственную, нереальную атмосферу. Казалось, мы шли сквозь зыбкий мир сновидений.
В кустах рядом с тропинкой зашебуршала какая-то мелкая зверюшка. Мы с Эмили даже не посмотрели в ту сторону. Нам хотелось скорее добраться до дома.
Но вскоре мы поняли, что идем совсем не туда, куда надо.
Мы вышли к маленькой круглой поляне, со всех сторон окруженной высокими пальмами.
Листья потрескивали и поскрипывали на ветру. Громко галдели птицы.
— Ух ты! — Я указал пальцем на какие-то круглые серые штуки, которые заполонили всю поляну, возвышаясь над зеленой травой. — Что это может быть?
Эмили пожала плечами:
— Не знаю. Грибы какие-нибудь.
— Размером с футбольный мяч?
Эмили собралась было ответить, но тут мы увидели хижину.
Крошечную лачужку, скрытую в тени двух кипарисов. На другой стороне поляны. Сразу же за «грибным» местом.
Мы с сестрой замерли, не веря своим глазам. Я даже не знаю, сколько мы так простояли, изумленно таращась на хижину. Потом, не сговариваясь, подошли ближе. И снова остановились.
Она была очень маленькой, эта хижина. И на удивление низкой. Разве что чуть выше меня. Крыша покрыта стеблями какого-то растения. То ли тростником, то ли сухой травой. Стены сложены из нескольких слоев широких пальмовых листьев.
Дверь, сплетенная из тоненьких веточек, была плотно закрыта.
Окон не было вообще.
В нескольких метрах от двери чернело выжженное пятно, присыпанное золой. Место для костра.
Рядом с кострищем стояла пара старых стоптанных ботинок. Тут же валялись пустые консервные банки и пластиковая бутылка. Тоже пустая и приплюснутая сверху.
— Как ты думаешь, тут кто-то живет? — спросил я у Эмили, почему-то понизив голос. — Посреди болот?
Сестра пожала плечами. Я заметил, что она вся напряжена от страха.
— Если здесь кто-то живет, может быть, он нам подскажет дорогу домой, — сказал я.
— Может быть, — пробормотала Эмили, пристально глядя на хижину.
Мы подошли еще чуть ближе. Буквально на пару шагов.
«Интересно, кому пришло в голову поселиться в крохотной хижине посреди болот? — размышлял я про себя. — И почему он решил здесь обосноваться?»
И тут меня вдруг осенило.
Да потому, что здесь очень удобно прятаться!
— Он здесь скрывается. — Я и не заметил, что говорю вслух. — Это, наверное, какой-то преступник. И он совершил что-то ужасное. Ограбил банк… или убил кого-нибудь. И теперь он здесь прячется.
— Тсс. — Эмили закрыла мне рот ладонью. При этом она случайно задела ссадину у меня на губе.
Мне было больно. Я мотнул головой, чтобы стряхнуть руку сестры.
— Есть кто-нибудь дома? — тихонько позвала Эмили. Я заметил, что у нее слегка дрожит голос. — Есть кто-нибудь дома? — повторила она поувереннее.
Я тоже решил поучаствовать, и мы принялись кричать на два голоса:
— Кто-нибудь дома есть? Есть кто-нибудь дома?
Мы прислушались. Тишина.
Мы подошли совсем близко к хижине и остановились у двери.
— Есть кто-нибудь дома? — спросил я в последний раз.
Потом решительно протянул руку и взялся за дверную ручку.
6
Но только я собрался потянуть дверь на себя, как она неожиданно распахнулась — причем так резко, что едва не сбила нас с ног. Мы отскочили назад и уставились на человека, который появился в темном дверном проеме.
Он смотрел на нас с Эмили совершенно безумным взглядом. Глаза у него были черные-черные. И какие-то диковатые. Длинные серые волосы — то ли седые, то ли просто светлые, но давно не мытые — были собраны сзади в хвост.
