Олег Трувинс - Неоновые блики
– Ясно… Что будем делать?
– Подумаю… Ты не волнуйся, я все решу сам… Для начала уточню у этой девицы, которая мне звонила, о родителях погибшей – имел ли отец Вероники какое-нибудь отношение к преподавательской деятельности в медицине. Понимаешь, мне показалось, что она что-то недоговаривает… Темнит… Может быть просто показалось, а может быть и нет… Перезвоню ей сейчас, поговорю… Ну а там будет видно… Что-нибудь придумаю…
Петр распрощался с отцом и перезвонил Кате в Н-бург. Она сразу же подняла трубку.
– Катя, это Петр, из Москвы. Скажите, а кем работали при жизни родители Вероники?
– Всю свою жизнь они проработали в Н-бургском медицинском институте. Насколько я знаю, они познакомились еще в середине прошлого столетия, после того, как отец Вероники, еще совсем молодым, приехал жить в наш город. Он сразу же устроился работать по своей специальности – преподавателем в медицинский институт. И мать Вероники, коренная н-бургчанка, после училища тоже пришла работать в тот же институт, лаборанткой. Там они и познакомились. Потом сыграли свадьбу, но детей у них не было еще очень долго. Но, случилось то, что случилось – через много лет, уже в очень зрелом возрасте, у них все-таки появилась Вероника… И вот… Видите, как все сложилось… Ни их, ни Вероники… Никого…
– Что тут и говорить – страшная трагедия. А что выяснила полиция? Кто-нибудь виновен в ее гибели?
– Вы знаете, это вообще очень темная история…, – бодро начала Катя, но опять внезапно запнулась и замолчала. Мгновение спустя она продолжила:
– Полиция все проверила. Виновных, вроде бы, не нашли. Трагическая случайность…
«Случайность, говоришь?.. Что-то ты темнишь опять, Катюша…», – подумал Петр, но виду не подал:
– Понятно… В общем, как всегда…
– Да, уж…, – тихо ответила Катя.
Они помолчали. В трубке периодически слышался скрипучий шум и чьи-то далекие невнятные голоса.
– … к на-а-ам… тебе-е-е ну-у-ужно к на-а-ам… зде-е-есь не стра-а-ашно… ид-и-и-и к на-а-ам…, – внезапно услышал Петр чей-то шелестящий шепот.
Он подул в трубку. Шепот исчез. Неожиданно для самого себя, Петр вдруг решительно вымолвил:
– Ладно, Катя. Если мне удастся купить билет на самолет, то я постараюсь вылететь к вам прямо сегодня, чтобы завтра попасть на похороны и все-таки проститься с Вероникой. Вы говорили, что самолет в Н-бург вылетает из Москвы в 13.20. Получается, что еще сегодня вечером я смогу застать вас на работе?
– Конечно! – Катя явно обрадовалась внезапному решению Петра приехать в Н-бург, – записывайте адрес нашей соцслужбы, и самой лучшей н-бургской гостиницы, она, кстати, находится совсем недалеко от нас. Пешком сможете дойти. А у вас не будет проблем на работе?
– У меня свой небольшой бизнес и пара неплохих заместителей. Я запросто смогу отлучиться из Москвы на несколько дней. Диктуйте адреса, записываю.
Петр записал адреса гостиницы и соцслужбы, а также номер Катиного мобильного телефона.
– Как только брошу вещи в гостинице – сразу же к вам. Вы уж дождитесь меня на месте, окей?
– Окей, обязательно дождусь, до встречи.
Петр отключил трубку, потянулся и посмотрел на настенные часы.
«Всего-то неполных семь часов утра, а я уже познакомился с депрессивной вороной, узнал о существовании города Н-бурга, поболтал с отцом и с девицей из н-бургской соцслужбы, выслушал от них трагическую биографию абсолютно неизвестной мне семьи, а теперь еще и собираюсь лететь на похороны своей несчастной родственницы… Не многовато ли?..»
Какое-то шестое чувство подталкивало его к мысли, что… нет, не многовато. Что все это только начало. Начало очень неприятных и даже страшных событий…
Отбросив тяжелые предчувствия, Петр снова взял телефонную трубку, набрал 009 и узнал номер телефона аэропорта Домодедово. Уже через пять минут он забронировал себе билет на сегодняшний рейс до Н-бурга. После этого он включил кофеварку и направился в ванную.
Через два часа Петр был полностью готов к своей внезапной поездке в неизвестный ему город с необычным названием Н-бург. Возле входной двери уже стояла объемистая сумка с вещами, а сам он, одетый в темно-синие джинсы, серое пальто и теплые осенние ботинки, стоял в прихожей перед зеркалом и накидывал на шею короткий шарф.
Покончив с шарфом, он на минутку принял задумчивый вид, глядя на свое отражение в зеркале, после чего кивнул сам себе и вытащил из шкафа черные кожаные перчатки и темно-серую спортивную шапку. Уложив их в сумку, Петр, очень осторожно, стараясь не шуметь, прошел в спальню.
Он на цыпочках подошел к кровати. Лера по-прежнему крепко спала, все так же свернувшись калачиком и почти полностью завернувшись в одеяло. Петр постоял возле кровати, глядя на Леру с еле заметной улыбкой, а потом очень тихо вышел из спальни и аккуратно прикрыл за собой дверь. В столовой он взял из шкафа лист бумаги, карандаш и написал короткую записку:
«Лера, ты так крепко спала, что мне было жалко тебя будить. Меня не будет два дня. Я улетел на похороны дальней родственницы в город Н-бург (ты ее не знаешь). Как только проснешься – позвони мне, я все тебе объясню. Целую»
Петр оставил лист на столе, прошел в прихожую, взял сумку и вышел на лестничную площадку. Он тщательно закрыл входную дверь на все три замка, спустился на лифте в подземную парковку и сел в свой внедорожник. Прогревая двигатель, он сидел в темноте с закрытыми глазами и снова думал о Лере:
«А может, и правда – спустить все на тормозах? Просто не замечать ничего и жить как прежде? Притрется, привыкнет к своей звездности, а там, глядишь, и снова станет такой же, как прежде…»
В подземном паркинге радио работало с приличными помехами. Петр покрутил ручку настройки и, не добившись чистого звука, сделал потише.
«С другой стороны, спустить все на тормозах тоже не выход. Подумает, что стала мне безразлична, а тут какой-нибудь известный персонаж на интервью придет. Лерка же редкая красотка. Желающих вокруг всегда полным-полно… Получится, что я сам, собственными руками, отдам ее первому встречному. Ну уж не-е-т! Как бы не так! Так просто я свою Лерку не отдам!»
Петр уже перевел рукоятку коробки передач на «драйв» и нажал на педаль газа, как вдруг, среди голосов радиоведущих и хруста помех, он абсолютно отчетливо услышал далекий и очень тревожный голос… Леры:
«Помогите же, кто-нибудь!..»
От неожиданности и нереальности произошедшего его сердце замерло. Он резко затормозил, рывком подался вперед и крутнул колесико громкости на максимум. Однако во всех восьми колонках сейчас слышался лишь скрежет помех и голоса ведущих. Послушав всю эту безумную какофонию с минуту, Петр немного успокоился и выключил радио:
