Алекс Джиллиан - Люциана. Трилогия
— Наваждение какое-то. — Пробормотала она, стряхивая остатки сна, и вставая с постели. Боль в ноге напомнила о себе. Во сне боли не было. Мила взглянула в окно. Темно. Неужели она проспала так долго. Наверно, сказалась усталость и произошедшая с ней неприятность, если случившееся можно охарактеризовать подобным словом. С болью вернулась злость. Как посмел этот Милз воспользоваться ее слабостью… А она-то тоже не лучше. Понравилось, раз он ей приснился. Нет, в милицию она точно не пойдет. В изнасилование никто не поверит. Да, и Мила сама в него не верит. Все, что приключилось прошлой ночью, казалось наваждением, сном. Но боль в ноге и ссадины на лице и теле указывали на обратное. Как же она позволила, чтобы ее равномерная стабильная, распланированная и разложенная по полочкам жизнь дала такой крутой перелом?
Все резко изменилось.
Пять минут…
и Мила была бы дома, пять минут и сомнения и тревоги не лезли бы сейчас ей в голову.
Пять минут могли бы все исправить.
Пять минут от запланированной получасовой прогулки разбили ее жизнь на тысячи осколков.
Двадцать лет она жила, как все, была, как все, дышала, как все.
Пока перемены не постучались в дверь. Не сбили с ног….
Прежние устои существования дали трещину.
Покой и наигранное довольство погибли под беспощадными колесами.
Время настало и полчаса продлились на бесконечное количество минут.
Но стоя у окна и наблюдая за тем, как луна медленно выплывает из-за черной тучи, Мила еще не знала о том, какую роль в ее жизни сыграют роковые пять минут. Она убедила себя, что забудет и этот вечер и эту ночь, сотрет их из памяти, и тогда все вновь встанет на свои места. Знала ли взрослая тридцати двухлетняя женщина, как много в жизни играет случай… или это была сама судьба?
Глава 3
"Единственный способ избавиться от искушения — это поддаться ему."
О. Уайльд.С замиранием сердца и едва дыша, Людмила Ларина наблюдала завораживающее зрелище. Полная луна на черном холсте беззвездного неба с нависшими, словно мрачная угроза, облаками. Одинокий фонарь освещает аллею сумрачным желтым светом, оставляя жуткие длинные тени на асфальте. Почему она никогда не боялась гулять одна по этой аллее? Почему именно это безлюдное неухоженное, словно созданное для преступников место, стало для нее излюбленным? Что она нашла в этих старых кривых уродливых деревьях? Что-то внутри нее неумолимо влекло под эти раскиданные ветви. Она всю жизнь пыталась спрятаться. А по старому парку так мало бродило людей. Только сейчас Людмила увидела парк другими глазами. И это стало неожиданным откровением. Как и огромная желтая, словно дыня, луна. Мила не могла отвести от нее глаз. В голове шумело. Она была уверенна, что действительно слышит звук. Распахнув окно, она впустила холодный осенний воздух, который растрепал ее волосы, запутался в ресницах, наполнил комнату запахом увядающей листвы и промозглой сырости. На улице стояла мертвая непроницаемая удручающая тишина. Ни звука извне. Но Мила слышала…. Словно шепот прибоя баюкал ее, врывался в ее голову, тревожа, напевая, затягивая…. Но куда? Откуда этот удивительный звук? Словно старая мелодия из юности, знакомая, но такая забытая, что слов уже не вспомнить…
Мила задрожала, то ли от холодного ветра, гуляющего по обнаженной коже, то ли от непонятных пугающих ощущений. С ней что-то происходило. Но пока она еще не поняла, что именно. Аллея манила ее, словно таинственный магнит, словно именно там она потеряла ключи от себя, от маленькой комнаты, в которую заточила свое сердце и душу, оставив лишь полчаса…. Она хотела найти их. Сейчас. Немедленно.
Не отдавая отчета в своих действиях, повинуясь мгновенному порыву, Мила быстро натянула потертые старые джинсы, голубые красовки и розовую спортивную ветровку. И вот она уже сбегает по давно не мытым лестницам вниз….. Дверь открыта. Ветер несет груды листьев в сторону темного парка, словно приглашая ее. Всего несколько шагов и она уже там. Темно и холодно, но она идет вперед. Нужно смотреть в лицо страху, чтобы преодолеть его. Она всегда так делала. И если сейчас отступит, то никогда уже не вернется обратно, в свой уютный одинокий мир.
— Не меня ищешь? — теплый…какой теплый голос. Он прошелся по ее волосам и коже, проник внутрь, вытащив наружу обрывки воспоминаний, и Мила не была уверенна, что эти воспоминания принадлежали ей. Кто-то стоял позади нее. Как же она не услышала шагов? Такая тишина вокруг. Резко развернувшись, Мила увидела перед собой Его. Холодная испарина покрыла спину, пальцы стали липкими.
Страх?
Нет, она забыла, что это такое. И Он не внушал ужаса. Прекрасный. Так говорят про красивую женщину. Но других слов Мила не нашла. Великолепный. Эта красота подавляла, ослепляла, вносила сумятицу в мысли. Загадочная, но довольно приветливая улыбка, чувственные губы, белая кожа, темные синие глаза, сейчас они казались черными и таинственно сверкали в сиянии лунного света, светлые волосы струятся по плечам, создавая ошеломляющий контраст с черным кожаным пальто, затянутым ремнем. Кожа плотно облегает совершенное тело. Широкие плечи, узкие бедра, длинные ноги. Этот парень словно сошел с обложки журнала. И он стоит напротив и улыбается ей. И это он разрушил размеренное движение ее жизни. Ричард…
Гнев?….
Нет. Желание. Первобытное, неукротимое, безысходное. Сердце бьется, как сумасшедшее, щеки горят. И все эмоции написаны на ее ошеломленном лице.
— Разве тебя не учили, что опасно гулять одной по безлюдным местам, да еще по ночам? — его бархатистый голос с неуловимым тембром продолжает ласкать ее слух, вызывая в ней бурю эмоций. Хватит. Нужно взять себя в руки. Ей уже не семнадцать, чтобы млеть от смазливого мальчишки. Как интересно она выглядит со стороны? Безумный взгляд, потрепанная временем и бесчисленным количеством стирок одежда, спутанные волосы, да еще ужасные синяки…. Хотя в последнем виноват именно этот красавчик.
— А вас, мистер? — неожиданно резко спросила она. В ней говорили разыгравшиеся эмоции. Желание обратилось гневом. — Или вы тот, кем пугают невинных девочек?
— Сколько ярости в таких прекрасных глазах. — Укоризненно покачав головой, медленно произнес он, снова обдав ее огнем своих невероятных глаз и живого голоса.
— Кто ты такой, черт возьми? — почти срываясь до крика, воскликнула она.
— Я Ричард. — Мягко, почти интимно произнес он. "Это же фраза из сна" — пронеслось у Людмилы. "Стоп. Я слышала ее раньше. Перед тем, как он…. Или даже раньше? Боже, да что со мной происходит?"
