Брайан Ламли - Порча
— Видел вас на днях на берегу, — обратился он к Джону, когда его усадили и вручили бокал. — Прочесывали пляж, а?
Тремэйн кивнул:
— Наш разговор снова меня завел. Нашел пару очень славных корешков.
— У вас, верно, на них глаз, — заметил старик, не скрывая лести. — Да, я вижу, у вас и здесь несколько «славных корешков», не считая законченных работ. Но, простите, по-моему, это не столько резьба, сколько скульптура, созданная ветром, волнами и песком… Вы умудрились вдохнуть в нее новую жизнь с помощью наждака и лака, воображения и бесконечного искусства. Вы вернули им собственную, полную драматизма жизнь!
— В самом деле? — Тремэйн был ошеломлен обилием похвал.
Он не распознал за лестью намерения втереться к нему в доверие. Ведь Джемисон, видя, в какой крошечный мирок он попал, не сомневался, что директор школы и его жена наверняка осведомлены обо всем происходящем здесь. Они знают ответы на вопросы, которых он не мог задать Джилли в ее теперешнем состоянии.
Потому что старик подозревал — более чем подозревал, — что обстоятельства довели Джилли Вайт до грани нервного срыва. Но что это за обстоятельства? Здесь оставались оборванные нити, которые Джемисон должен был связать, прежде чем принять твердое решение или выбрать определенный образ действий.
Потому отставной врач и посетил этим вечером Тремэйнов. Как-никак те были ближайшими соседями его и Джилли и ближе всего по положению в обществе. Между тем как жители деревни — хотя бы они по праву и считались солью земли — относились совершенно к другой категории. К тому же молчальники… Из них ничего не вытянешь.
— Да, действительно, — возвращаясь к плавнику, ответил наконец старик на польщенный, хотя и удивленный вопрос Тремэйна, — я имею в виду хотя бы вот этот стол, за которым мы сидим и выпиваем; стол из выброшенного волнами дерева — но как выделяется узор, какая тонкая полировка! — На деле стол был довольно уродливым. Джемисон кивнул на противоположную стену. — И как не восхищаться той подставкой для цветочных горшков, настолько черной, что дерево кажется лакированным.
— Лак для яхт, — надулся от гордости Тремэйн. — А черная потому, что это эбеновое дерево.
— Диоспирос, — подсказала Дорин Тремэйн, выйдя из кухни с подносом. — Очень тяжелое тропическое дерево. Бог весть сколько его носило по морю, пока не выбросило сюда.
— Поразительно! — воскликнул Джемисон. — И не только подставка. Ваши познания — не только в древесине, но и во многом другом, как я заметил, — делают вам большую честь.
Жена напыжилась и засуетилась не меньше мужа:
— Надеюсь, вы любите палтуса, а, Джеймс?
— И весьма, — не остался в долгу Джемисон. — Насчет рыбы не беспокойтесь, милая леди. Я не из тех, кто воротит нос от доброго куска рыбы.
— Я покупаю в деревне у Тома Фостера, — отозвалась она. — Мне нравится его рыба, но не его общество. — И Дорин наморщила нос.
— Том Фостер, — повторил, покачав головой, Джемисон. — Нет, по-моему, я его не знаю.
— И не надо вам его знать, — сказал Джон и помог старику встать и пересесть к обеденному столу. — Может, Том и хороший рыбак, но больше в нем ничего хорошего нет. Ни в нем, ни в его цыганистой жене.
Джемисон, усаживаясь, моргнул старческими глазами и с любопытством спросил:
— У него жена — цыганка?
— Она не цыганка, — покачала головой Дорин. — Нет, вовсе не цыганка, хоть и похожа. Кажется, у нее прабабка из Полинезии. Здесь, в Девоне и Корнуолле, во многих прослеживаются черты предков — женщин, завезенных к нам из Индии и Полинезии, во времена, когда туда часто ходили торговые суда. Так или иначе, Фостеры — опекуны того самого молодого Джефа. Впрочем, спасибо и на том, что хоть кто-то взялся о нем заботиться.
— Хм! — буркнул Джон Тремэйн. — Заботиться полагалось бы его матери. А еще лучше — отцу… Хотя, как мы знаем, это уже невозможно.
— И всегда было невозможно, — добавила Дорин. — Во всяком случае не обошлось бы без жалоб, обвинений и осложнений всякого рода.
Глядя, как она раскладывает рыбу, Джемисон признался:
— Боюсь, я совсем запутался. Не могли бы вы… Я хочу сказать, нельзя ли объяснить?
Тремэйны переглянулись и дружно воззрились на старика.
— Ох! — сказал он. — Не коснулся ли я какой-нибудь мрачной тайны? Ну что ж, если мне этого знать не положено, то и не говорите. В конце концов, я недавно в этих краях…
— Нет, — остановила его Дорин, — дело не в том. Просто…
— Больной вопрос, — пояснил Джон. — Вернее, теперь уже не больной, но дело не из тех, о которых приятно поговорить. Тем более когда оно касается вашего соседа или даже бывшего соседа.
— Моего соседа? — нахмурился Джемисон. — Джорджа Вайта? Да, он был вашим соседом, но никак не моим. Так что за тайна?
— Вы ничего не почувствовали? — опять вмешалась Дорин. — Я о бедняжке Джилли… Не удивлялись, почему они с Энни так заступаются за…
— За того проклятого деревенского придурка, — уловив паузу, закончил Джон.
Старик неторопливо кивнул.
— Кажется, начинаю понимать, — сказал он. — Есть некая связь между Джорджем Байтом, Джилли, Энни и…
— Да, и Джефом, — подтвердила Дорин. — Но давайте сначала закончим есть? Я не вижу никаких причин скрывать от вас. Вы ведь врач или были им — и наверняка сталкивались с такими случаями и даже с более тяжелыми… но мне не хочется портить аппетит.
Так что они поели более или менее молча. Кулинарное искусство Дорин Тремэйн не вызывало нареканий, как и ее выбор белого вина.
— Это было пятнадцать-шестнадцать лет назад, — начал Джон Тремэйн, — и мы тогда были почти новичками в этих местах примерно как вы сейчас. В то время здесь было довольно многолюдно: рыба хорошо ловилась, и деревенька процветала: в летние месяцы на пляже и в магазинах бывало полно народу. Сейчас-то остались только почта, пивная да булочная. На почте продают расхожий товар и ведется большая часть дел, и на причале можно купить свежую рыбу, прежде чем ее загрузят для отправки вглубь страны. Вот и все. А тогда…
— Они даже построили несколько новых домов — деревня росла. В том числе этот дом и ваш тоже. Потому они более современные. Но дорога заканчивалась у вашего дома, и ее с тех пор толком не ремонтировали. Дом Джилли и Джорджа, наверное, лет на двадцать старше: и стоит он ближе к деревне, не так одиноко. Они собирались продолжить дорогу и застроить ее новыми домами, но не получилось. Цены на стройматериалы рванули вверх, лето не приносило больше особого дохода, и уловы быстро падали.
— Вайты жили здесь уже год или два. Они познакомились и поженились в Ньюки и переехали сюда по той же причине, что и мы: жизнь здесь дешевле, чем в больших поселках. Джордж, кажется, нигде не работал. Он получил по наследству коллекцию великолепных золотых изделий и понемногу распродавал их скупщикам в Труро. А Джилли брала редакторскую работу в местных издательствах.
