Ольга Морозова - Замок (сборник)
Как я уже говорила, он был очень красив, тёмные каштановые слегка вьющиеся волосы падали на плечи, глаза тоже были тёмными, но имели странный мерцающий блеск и непонятное выражение то ли грусти, то ли страсти. Пожалуй, он был слишком бледен, но это его не портило. Одет он был довольно необычно для нашего времени: в белую тонкую рубашку с широкими рукавами и кружевами, обтягивающие чёрные брюки и высокие сапоги.
Он представился Альбертом. Я назвала себя, хотя он не спрашивал. Но, услышав моё имя, слегка вздрогнул и немного изменился в лице. Он взял меня за руку, и я не отдёрнула её. «Вы просто фея, — произнёс он, — я никогда не видел такой красивой девушки. Разрешите пригласить Вас по-соседски в мои скромные апартаменты выпить чашечку чая?». Я промямлила, что меня ждут дома, но он не принимал возражений: «Ещё раннее утро, неужели у Вас нет нескольких свободных минут? Вы же гуляли просто так, и, думаю, маленькое приключение Вам не повредит?» И я дала согласие. Мы пошли по дорожке к дому, и вслед за нами, галдя, летели тучи воробьёв. Мне показалось, что это не нравится ему, но он ничем не выдал раздражения. Я спросила, откуда здесь столько птиц, он пожал плечами, и сказал, что привык, и чтобы я не обращала внимания. Так мы подошли к дому и вошли внутрь. Мой спутник ступал так тихо, что я почти не слышала шагов.
Внутренность замка превзошла все ожидания. На полу лежали прекрасные ковры, на стенах висели шкуры и головы животных, чередуясь с горящим свечами в красивых старинных подсвечниках.
Мы прошли в залу. Зала тоже была по-своему прекрасна. В центре горел настоящий камин, а в центре стоял огромный стол старинной работы. Везде горели свечи, а окна были занавешены плотными шторами, так что казалось, на улице глубокая ночь. Меня удивило, что, кроме нас, никого в доме не было.
Как будто прочитав мои мысли, Альберт сказал, что его родители и сестра уехали к родственникам в другой город, и пока он здесь один. Я спросила, не страшно ли ему одному в огромном доме? Он засмеялся, и ответил, что любит одиночество и сюда приезжает как раз для этого. Тем более, заметил он, имея такую соседку, ему, скорее всего, не придётся скучать.
Я села на массивный стул, который он услужливо пододвинул. Величие обстановки немного ошарашило меня, и я не знала, что сказать. Альберт спросил, не принести ли чаю? Я кивнула. Он подал чашку, тоже очень красивую, со светло-коричневой жидкостью. Я отпила немного, и у меня закружилась голова. Мне стало вдруг легко и весело, скованность прошла. Я спросила, что он принёс? Он ответил, что травяной чай, какой варит его мама. Я похвалила напиток. Затем я начала расспрашивать, что он делает здесь, и почему раньше я никогда не видела их замка, хотя живу в деревне с рождения? Он охотно рассказал, что живёт в городе, учится в университете, приехал сюда на лето, чтобы отдохнуть. Этот замок достался им от далёких предков, он реставрировал его, вложив кучу денег, и постарался максимально приблизиться к обстановке, в которой жили его далёкие прародители. Он занимался историей, и хотел, чтобы всё было, как пятьсот лет назад.
«Это безумно романтично, подумайте, — говорил он, — я как будто живу той жизнью, я забываю обо всём, а что до того, что Вы раньше не видели здесь ничего, ну, может быть, Вы никогда не заходили столь далеко?» Я поверила ему. О, как я его понимала! Его слова полностью отвечали моим мыслям, моим грёзам! Я заметила, что он довольно странно одет. Он улыбнулся. «А Вы думаете, я смог бы вписаться сюда в современном костюме?» Мне стало смешно, и я поняла, что сказала глупость. Потом мы пили травяной чай, смеялись, болтали о какой-то чепухе. Голова моя шла кругом. Но вдруг часы на стене пробили, и я опомнилась. Было двенадцать часов дня. Я начала прощаться. Мне показалось, Альберт тоже устал. Он сказал, что не сможет проводить меня до ворот, так как ему срочно нужно позвонить. Я нисколько не обиделась, и легко побежала к выходу. На прощание он взял с меня обещание зайти к нему ещё. Я пообещала. Альберт очаровал меня, и я не могла больше думать ни о чём другом. Несмотря на это, когда я вышла на улицу и удалилась от дома на порядочное расстояние, головокружение прошло и мне стало немного легче дышать. Всё-таки в замке, от необычности обстановки, я испытывала ощущение едва ощутимой нервозности. Ещё зачем-то Альберт попросил меня никому не говорить о нашей встрече. Он не хотел, чтобы люди знали о замке, и тем самым нарушили бы его покой. Я горячо поклялась сохранить тайну его уединения. Всё это напоминало мне таинственное приключение, о котором я грезила с детства, и я была в восторге.
Придя домой, я скрыла от родителей, где была. Но я была так возбуждена, что мама что-то заметила. От волнения я не могла ни есть, ни пить, и, позавтракав на скорую руку, ушла к себе в комнату и упала на постель. Мама вошла ко мне, так как я забыла закрыть дверь и спросила, что случилось и где я была с утра пораньше? Я ответила, что просто прогулялась по окрестностям. Она подозрительно посмотрела на меня, и спросила, не встретила ли я кого-нибудь. Удивившись в глубине души её проницательности, я пробормотала, что просто очень устала от прогулки и избытка свежего воздуха и потому хотела бы отдохнуть. Мне очень хотелось её спросить про замок, но, верная клятве, я промолчала. Мама не стала мне докучать, прикрыла дверь и вышла. Скорее всего, она ничего не знала про замок, и не могла подумать ничего особенного о моей утренней прогулке. Хотя само по себе её незнание было странно. Замок не иголка, и то, что вся деревня жила в неведении о таком близком соседстве, было более чем удивительно. После её ухода я смогла, наконец, предаться мечтам в полной мере. Я рисовала сцены наших с Альбертом свиданий, наши будущие отношения (а я не сомневалась, что они будут) рисовались мне в самом романтическом свете. Похоже, я влюбилась, и обрела ту любовь, которую искала. Ни о чём, кроме Альберта, я не могла думать. Я засыпала и просыпалась с его именем.
В первую неделю после встречи я не смогла снова добраться до замка. Во-первых, мне казалось неудобным вот так сразу бежать к парню, я была воспитана родителями в скромности, а во-вторых, была просто занята. Я помогала родителям по дому, ходила с мамой в гости к соседям — всем хотелось непременно меня увидеть и расспросить о столичной жизни, к тому же у меня были подруги, и им тоже нужно уделить время. Потом мы с отцом ездили в соседние городки, ходили по магазинам, наносили визиты дальним родственникам. За повседневной суетой я немного отвлеклась от мыслей об Альберте.
В понедельник следующей недели отец уехал к больному в дальнюю деревню, мама пошла давать частный урок музыки сыну местного богатея, а я оказалась предоставленной сама себе.
