Кэт Патрик - Воспоминания о будущем
И тут моя пятница вновь окрашивается черным, и я чувствую себя еще хуже, чем утром, когда закончилось молоко. Просто невероятно, насколько обещание чего-то чудесного может поднять дух; и просто невероятно, насколько осознание несбыточности этого обещания может подрезать крылья.
Наверное, именно поэтому я не могу вспомнить его. Все очень просто.
С расстояния в двадцать футов я смотрю в спину Люка, идущего по коридору мимо физкультурного зала, мимо шкафчиков, классов вождения и кабинетов добровольной военной подготовки в сторону медиатеки.
Словно ничего не было. Вообще ничего.
Впрочем, кто знает? Может быть, ничего и не было.
Но в тот момент, когда Лукас Джеймс Генри заворачивает за угол и скрывается из виду, я твердо знаю одну вещь. Одну-единственную вещь, которая дает мне слабый отсвет кванта надежды на то, что мы с ним еще увидимся.
Хотите знать, что это за вещь?
Люк, возможно, ушел, однако его толстовка по-прежнему осталась на мне.
Глава третья
Выждав, пока глаза привыкнут к пасмурному октябрьскому утру, я пытаюсь прочесть записку, не зажигая лампу. Не получается.
Я слышу, как мама ходит внизу, и знаю, что должна вставать.
Перекатываюсь на бок, вытаскиваю руку из нагретого кокона одеяла, зажигаю старинную лампу, которая, наверное, когда-то была для кого-то особенной.
Возможно, я даже знала бы ее историю, если бы помнила, что было вчера.
Перекатываюсь обратно на спину, подношу записку к самому носу и читаю.
10/19 (воскр.): В выходные совсем ничего не делала. Джейми в отъезде, мама работала как проклятая.
Протупила два дня.
Из пятничной записки: Темно-синие джинсы и черпая кофточка с круглым вырезом; пожарная тревога во время физры (была одета в футболку с кошкой… одолжила ее у Пейдж, так как у меня в шкафчике не оказалось).
Просьба Пейдж (на этой неделе). Попробуй поговорить с Джейми (это бесполезно, но постарайся).
С утра — визит к д-ру. Авария по дороге (не с нами).
Не смотри.
Принеси в школу: пластыри для почти зажившей мозоли, штаны для йоги, футболку. МОБИЛЬНЫЙ ТЕЛЕФОН (у мамы в машине)
Эта записка ничем не отличается от тех, что будут оставляться — мною или для меня — на моем ночном столике или где-то поблизости каждое утро, до конца моих дней. По крайней мере, тех дней, которые я могу вспомнить.
Я сажусь на кровати, убираю записку и откидываю с лица вздыбленные после сна морковно-рыжие волосы, чтобы посмотреть на часы.
6:44.
Пора шевелиться.
Откидываю тяжелое одеяло. Машинально нашариваю ногами пушистые тапочки, не помню, кем и когда оставленные перед кроватью.
В глубине живота притаилось беспокойство, которое останется со мной надолго, Возможно, навсегда.
Я бываю спокойна лишь краткую долю секунды между тем, как открываю глаза, и тем, как на меня обрушиваются первые воспоминания.
А потом я вспоминаю.
Я вспоминаю все мелочи, которые проходят мимо внимания всех нормальных людей.
Но только не мимо меня.
Я все еще стою посреди комнаты. Моей комнаты. Я вижу ее впервые, но помню по завтрашнему дню.
Пустая кружка с использованным чайным пакетиком, намотанным на ручку, стоит на столе, на подставке. Корзина для грязного белья возле шкафа, черный свитер свешивается через край, словно боится выпасть или, наоборот, пытается выбраться наружу. Плакаты и фотографии, иллюстрирующие жизнь обычного подростка.
Забавно.
Изо всех сил вытягиваю руки над головой в надежде, что это простое движение успокоит мои напряженные нервы, и одновременно разглядываю дурацкий коллаж из фотографий, на которых я запечатлена вместе с девочкой, известной мне как моя лучшая подруга Джейми Коннор. Джейми присутствует не только в моем завтра, но еще во множестве будущих дней и лет, поэтому я узнаю ее сегодня. Коллаж выглядит очень по-детски, но я знаю, что он погибнет наутро после прощального бала этого школьного года, так что пусть пока повисит.
Чем бы еще себя отвлечь?
Мой взгляд падает на четыре фотографии, где я изображена с женщиной, в которой узнаю свою мать. Фотографий с мамой на три или даже на четыре штуки больше, чем может позволить себе держать в комнате среднестатистический ученик средней школы.
Я снова смотрю на часы, и у меня холодеет в желудке при мысли о том, что прошло целых десять минут, а я все еще стою посреди комнаты, как потерянная.
«Шевелись!» — приказываю я себе.
Я бросаюсь в ванную, расположенную между моей комнатой и спальней матери, и наскоро принимаю душ без мытья головы. Встав перед зеркалом, я улыбаюсь своему юному отражению, потом выуживаю заколку из забитого барахлом ящичка и убираю с глаз отросшие патлы. В другом выдвижном ящике нахожу косметику: размазываю немного жидких румян по скулам, пробегаю тушью по ресницам и возвращаюсь в свою комнату, чтобы натянуть на себя что-нибудь из того, что я не надевала в пятницу.
Сбегаю по скрипучим ступеням в бледно-желтую кухню, где меня ждет завтрак, состоящий из блинчиков и яиц, но от волнения ничего не могу проглотить. Кое-как запихиваю в себя пару кусков, запиваю глотком апельсинового сока, одеваюсь потеплее, хватаю свои вещи из коробки с надписью «Не забудь» и выбегаю к машине, где меня уже ждет мама.
— Ты чуть не забыла вот это, — говорит она, когда я усаживаюсь. В протянутой руке она держит блестящий красный телефон.
— Нет, не забыла, — тихо шепчу я в окно, вспоминая записку.
Когда мы выезжаем из гаража в сумрачное октябрьское утро, я думаю о том, что ждет меня сегодня.
Глава четвертая
После того как мы сворачиваем из своего квартала направо, чтобы выехать на магистраль, я включаю радио. Я стараюсь не думать о том, когда мы увидим аварию. Я бы вообще с удовольствием не сообщала себе об этом.
Радио настроено на произвольный выбор станции.
— Ты слушаешь музыку в машине? — спрашиваю я маму.
— Нет, детка, почти не слушаю. Выбирай, что хочешь, — отвечает она и улыбается мне через плечо, прежде чем перестроиться.
Я подкручиваю звук, чтобы лучше слышать песню, заезженную до тошноты.
Но я все равно буду всегда ее любить.
Песня заканчивается слишком быстро, следом вступает гладкий голос диджея, который надеется, что мы узнали первый сингл с дебютного альбома «The Masters».
Кажется, я впервые слышу не только саму песню, но и название группы.
Мама на ходу протягивает руку и приглаживает сзади мои растрепанные волосы, и этот простой жест ненадолго успокаивает меня.
