Елена Усачева - Страна восковых фигур
Вагон был набит ее старыми поломанными игрушками. Ближе всех на диванчике сидела кукла с отрезанной челкой — та, что когда-то была ее любимой игрушкой, и звали ее Таней. В те далекие времена это имя Фроловой еще нравилось, и она всех так называла. У нее был зеленый плюшевый бегемотик Танюша. Грузовичок звали Татьяна. Даже комнатный цветок носил имя Танечка. Вскоре это имя Фроловой перестало нравиться. Грузовичок был безжалостно разломан, а цветок совершенно случайно выпал из окна. Когда кукле Тане сестра отстригла челку, Фролова сильно расстроилась. А потом решила, что это даже хорошо — у куклы с таким именем красивой прически быть не может.
И вот сейчас эта кукла Таня сидела перед Фроловой и глупо хлопала ресницами.
— Тебя тут только не хватало, — попыталась отмахнуться от нее Танька. — А ну, убирайся отсюда! И вообще! Куда мы едем? Мне домой пора!
Холодные ярко-карие глаза еще пару раз закрылись пластмассовыми веками, и вдруг лицо куклы ожило. Маленькие пухлые губки открылись, демонстрируя пустой провал рта.
В Таньке вновь шевельнулись нехорошие предчувствия. Она обвела взглядом недружелюбно смотрящие на нее игрушки.
— Э, чего это вы? — попятилась она ближе к выходу. — Что вы тут делаете?
— Тебя везем!
— Везем!
— Везем! — раздалось из кучи игрушек.
— Куда?
Танька подбежала к окну. Позвякивая и погромыхивая, трамвайчик ехал через какое-то поле. Сквозь дождевые капли на стекле виднелись редкие деревья. И до горизонта больше ничего не было.
Перепрыгнув через вставший у нее на пути грузовичок, Танька бросилась к машинисту. Она еще не добралась до перегородки, как хриплый голос запел:
«Голубой вагон бежит-качается.
Скорый поезд набирает ход…»[1]
Ноги помимо Танькиной воли сделали последние два шага.
За перегородкой в кресле удобно расположился зеленый бегемотик по имени Танюша. Передние лапы он положил на приборную доску. Из-под форменной фуражки со значком, на котором были скрещены два молоточка, торчали уши и страшно довольные глаза.
— Лево руля! — взвизгнул бегемотик.
Вагончик дернуло вправо, и из распоротого брюшка бегемотика повалилась вата. Увидев это, Танька вспомнила, какая участь постигла бывшую любимицу Танюшу, и вернулась в салон.
— Выпустите меня отсюда, — жалобно попросила она, теряя последние остатки храбрости. — Я больше не буду.
— Не будешь, — дружно подхватил хор игрушек. — Потому что ты теперь сама станешь игрушкой!
Вагон снова дернулся. Со стороны машиниста раздался оглушительный крик: «Тормози!» Танька ухватилась за поручни, но ее сбило с ног шквалом навалившихся игрушек. От сильного удара двери распахнулись, и Фролова выпала на улицу.
Позвякивая и помигивая огоньками, трамвай понесся дальше. В последнем окне показалась голова куклы Тани.
— Так я с вами и поехала, — пробормотала Танька, вставая с земли. — Нашли дурочку! — Она погрозила кулаком вслед исчезнувшим красным огонькам. — Вы меня так просто не достанете! Чтобы какие-то старые куклы испортили мне жизнь!
К Фроловой вернулась отошедшая было на минутку храбрость.
Теперь-то ее точно никто и ничто не напугает.
Танька резко развернулась на пятках и потопала по трамвайным путям обратно в город. Первые несколько минут шла она быстро и уверенно. Но вокруг ничего не менялось, рельсы все бежали и бежали через пустое поле с чахлыми кустиками.
— И долго мне так идти? — возмущенно топнула ногой Танька, на секунду почувствовав себя Алисой в Стране чудес. Сейчас по всем законам сказки из воздуха должен соткаться Чеширский Кот, который предложит отправиться направо, к Оболванившемуся Шляпнику, или налево, к Мартовскому Зайцу.
Но на брошенный в воздух вопрос никто не ответил. Только неприятный ветерок подул, да горизонт подернулся туманом.
Танька остановилась.
— Я, наверное, не туда иду, — решила она, поворачивая в обратную сторону.
Но идти обратно оказалось тяжело. На Таньку медленно наплывал туман. В серой пелене не видно было даже ног. Поэтому неудивительно, что Танька не заметила идущего ей навстречу человека. С лету она врезалась в него, и тот плашмя упал на землю.
— Под ноги надо смотреть! — заранее свалила всю вину на неизвестного Танька. — Куда вы хоть идете? — смягчилась она. Неизвестный пока не подавал признаков жизни. — Эй, вы что, померли?
Туман стал совершенно непроглядным, так что упавшего Таньке пришлось искать на ощупь. Она нашарила странно одеревеневшую руку, гладкое неподвижное лицо. И уже догадавшись, кто это может быть, взвизгнув, отпрянула назад.
— Ну что ты, это же Карлуша, — пропел у нее над головой мягкий голос Мари. И из тумана медленно поднялась восковая фигура мальчика. — Не бойся его.
С криками Танька бросилась в туман, споткнулась и полетела в темноту.
Первым к ней вернулся слух. Кто-то прямо над ухом противно лязгал, словно ножницами отрезал что-то хрусткое. Фролова шмыгнула носом и открыла глаза.
Над ней склонилась кукла Таня. Глаза у нее были полны внимания и сосредоточенности.
Хррум.
Танька чуть повернула голову и ахнула. Кукла обеими руками держала огромные портняжные ножницы. И этими ножницами резала Фроловой волосы.
— Ты что делаешь? — ахнула Танька, отшвыривая ножницы подальше от себя.
— Не шевелись, — угрюмо пробормотала кукла, еле шевеля губами. — А то я не смогу доделать свое дело.
— Иди ты со своим делом знаешь куда? — орала Танька, стараясь рассмотреть понесенные убытки — полголовы у нее было беспощадно выстрижено.
— Волосы надо отрезать, — упрямо твердила кукла, возвращаясь с ножницами. — Так всегда делают перед казнью.
— Перед чем? — Фролова перестала дергаться и уставилась на Таню. — Ты что это тут несешь?
— Когда рубят голову, волосы всегда стригут, — жестко произнесла кукла и для подтверждения своих слов щелкнула ножницами.
Танька в панике обернулась.
Хррясь!
Тяжелое лезвие пронеслось по деревянным желобкам и ухнуло вниз.
Гильотина!
— Что это вы выдумали? — От испуга Танька икнула. — Отстаньте от меня!
Она бросилась прочь, но что-то еще привлекло ее внимание в этой странной комнате.
Около двери с одной стороны замерла восковая фигура Карла-Людовика. А с другой стоял кто-то знакомый. Танька стороной обошла постоянно падающего Карлушу и приблизилась ко второй фигуре.
Это была девчонка лет тринадцати. В кроссовках, джинсах, испачканных на коленях, в вытянутой майке и серой куртке с надписью Nike. Капюшон куртки был надвинут на глаза. Из-под капюшона торчал короткий курносый нос, виднелись покусанные губы.
