Александр Варго - Обиженная
Он упал перед Хомой, загораживая ему проход. Первым порывом вора было швырнуть то, что просил хозяин квартиры, но какая-то неведомая сила, дремавшая в нем до сих пор, неожиданно воспротивилась этому порыву. Вместо этого он ударил ногой истекавшего кровью Александра, и тот захныкал, словно ребенок. Хома торопливо переступил через его тело и пулей вылетел наружу.
Из квартир уже стали выходить жильцы, с тревогой спрашивая друг друга, откуда несет гарью, и Хома, стараясь казаться как можно незаметнее, выскочил из подъезда. Неподалеку ошивался Артем, то и дело бросая затравленные взгляды наверх.
«Ну дурак!» — ругал себя Хома. Подобных косяков за всю его жизнь еще не было.
* * *Не прошло и часа, как он был у Вероники. Увидев трясущегося, готового вот-вот на нее наброситься Хому, пожилая женщина в испуге забилась в угол, часто моргая.
— Куда ты меня направила, ведьма? Знаешь, как это называется? — с присвистом спросил Хома. — Телевизор еще не смотрела?
Старуха замотала своей седой растрепанной головой.
— Нету ни хера в этой хате, вот что. А потом еще хозяева вернулись! — топнул ногой Хома. Он с трудом удерживался, чтобы не запустить в птичью голову этой карги предмет, который он унес из квартиры.
— Что это? — спросила Вероника, указывая кривым пальцем на вещь в руке Хомы. Тот с идиотским видом опустил голову, словно не понимая вопроса. Это была шкатулка. Самая обыкновенная шкатулка, вырезанная из дерева и со временем почерневшая.
— На память себе взял, — буркнул Хома, про себя гадая, почему все-таки он не оставил эту хреновину в том проклятом доме. Домушник до последнего надеялся, что в ней окажется что-то ценное, но, открыв ее в машине, он убедился, что та пуста.
— Дай посмотреть, — вдруг потребовала Вероника.
Помедлив, Хома протянул шкатулку гадалке. Она вцепилась своими высохшими пальцами в нее, и запавшие глаза блеснули пламенем. Старуха приоткрыла рот, облизывая кончиком языка свои тонкие губы. Вид у нее был… чрезвычайно голодный.
— Ты что-то знаешь? — с подозрением спросил он. Несколько секунд гадалка жадно ощупывала шкатулку, потом вдруг с сожалением протянула ее вору.
— Жаль, я бы оставила ее себе… Забирай. Кажется, она выбрала тебя.
— Что? Ты что, обкурилась? — изумился Хома. — Кто кого выбрал? Ты что несешь?
Но Вероника уже потеряла к нему интерес, махнув рукой, показала, что разговор окончен.
— Тьфу, — в сердцах сплюнул вор. Развернувшись, он быстрым шагом покинул комнату гадалки.
Хома завел машину и еще раз взглянул на шкатулку. Ерунда какая-то. Это дерьмо даже не продашь — кто позарится на подобное фуфло? Перед глазами пронесся фрагмент недавней расправы над женщиной, и его замутило. А мужик-то наверняка тоже копыта откинул — Хома знал, что, если вовремя не оказать помощь, с такими ранами, как у этого нувориша, долго не живут. Его внезапно охватила злость. Выезжая из двора, Хома схватил шкатулку и вышвырнул ее в окно машины. К черту все это.
Он оставил машину в заброшенных гаражах, возле замороженной стройки, перед этим тщательно стерев в салоне все отпечатки. Уже начинало темнеть, и Хома, чрезвычайно уставший, поплелся домой.
«Напиться, что ли», — думал он, снимая с себя парик и отклеивая усы. Вспомнил про шкатулку и вдруг пожалел, что сорвался и выбросил ее. В конце концов, она — улика. И мало ли где теперь всплывет. Может, стоит вернуться к Веронике и потребовать объяснений? Наверняка эта деревяшка все еще валяется на дороге — вряд ли кто-то польстится на эту дешевку.
«Ты забыл о другом. ЗАЧЕМ этот фраер держал ее в сейфе? ДЛЯ ЧЕГО ОНА ЕМУ?!» Этот вопрос сидел в голове занозой, но Хома был настолько измотан, что его мозги категорически отказывались осмысливать происшедшее и делать какие-то выводы. Он спустился вниз по оврагу, перешагивая через гнутые арматурины и строительный мусор, как вдруг где-то слева послышался визгливый лай. Хома вздрогнул и увеличил шаг. Сквозь черные силуэты деревьев мелькнули две тени, и лай раздался снова, на этот раз ближе. «Вот еще хрень какая. Не хватало на стаю голодных шавок наткнуться!» — недовольно подумал вор.
Собака появилась перед ним так неожиданно, что Хома чуть не вскрикнул. Здоровенная темно-серая псина стояла перед ним, низко пригнув свою лохматую голову без одного уха, из пасти доносилось приглушенное рычание. Из кустов вышли еще две собаки. Хвосты у них были низко опущены, глаза с нескрываемой яростью смотрели на Хому.
— Валите отсюда! — рявкнул Хома тоном хозяина — он знал, что собаки боятся уверенного голоса. Сделал вид, что нагнулся в поисках камня, как вдруг сзади что-то зашелестело, он обернулся, и в грудь ударило что-то тяжелое. Он закричал.
Собаки все прибывали. Вор отчаянно извивался, прилагая все силы, чтобы сбросить с себя тела псов, но схватка была явно неравной. Ему удалось нащупать рукой обломок металлического прута, и он ударил одну тварь, разбив ей нос. Собака с жалобным повизгиванием отскочила, но ее место тут же заняла другая, жадно вгрызаясь в тело Хомы. Его буквально пожирали живьем. Левая кисть попала в пасть одной из тварей, и он уже не ощущал ее, в животе тоже копошился громадный пес, отвратительно воняя помойкой, материя трещала под острыми зубами, оголяя бледную кожу, в которую мгновенно впивались клыки.
«Какая прекрасная ночь…» — проскользнула в голове Хомы совершенно неуместная мысль, и в следующую секунду его незащищенное горло было разорвано.
* * *Шкатулку в тот же день подобрал молодой человек лет тридцати. Он шел, заметно припадая на одну ногу — у него был протез. Он был худощав, одет неброско, с россыпью прыщей на щеках, оставшихся еще с юношеской поры. Долго вертел ее в руках и, подумав, решил оставить себе. Мужчина бросил ее в пакет, в котором лежала книга по животноводству, пара плюшевых зайцев и буханка белого хлеба, после чего, прихрамывая, зашагал прочь.
Часть II
Лучший способ достигнуть желаемого — пренебречь.
Бальтасар Грасиан-и-МоралесМы редко до конца понимаем, чего мы в действительности хотим.
Франсуа де ЛарошфукоТри года спустя.
— Ну, за удачную сделку!
Зазвенели бокалы, и мужчины выпили. Их было двое — один светловолосый, высокий, немного сутулый, слегка смахивающий на вопросительный знак, второй с короткой стрижкой, ниже первого почти на голову, но шире в плечах. Он сделал всего один маленький глоток.
— Вообще-то я на работе не пью, — пояснил он. — Но ради такого случая…
— Андрей, при всем уважении вы не похожи на человека, который каждую неделю приобретает новый дом, — вежливо сказал долговязый. — С другой стороны, я никогда не настаиваю, так что можете не оправдываться.
— Так все же, Вадим, — сказал Андрей, словно вспомнив что-то. — Почему вы так настаивали на других вариантах? По-моему, отличный выбор. И цена вполне подходящая.
Риелтор отпил еще шампанского и кашлянул, вытирая рот.
— Я же вам говорил.
— Ну да, помню. В доме умер мужчина, вроде отец собственника. Так это не проблема, батюшку из церкви приглашу, пускай водичкой своей побрызгает.
— Хотите честно? Просто не нравится мне этот дом! — отчеканил риелтор.
Андрей рассмеялся, смех звучал искренне и заразительно, глядя на него, Вадим тоже непроизвольно улыбнулся.
— Впервые встречаю риелтора, который не расхваливает свой товар, — отсмеявшись, сказал Андрей. — Простите, но мне казалось, что для вас главное впарить квартиру или дом, а там хоть Всемирный потоп.
— Бывает и такое, — Вадим допил шампанское, а Андрей потянулся к столу за жевательной резинкой. — Но мне важна моя репутация, меня многие знают в этом городе. Кроме того, каждый товар имеет свои темные пятна, Андрей. Все зависит от того, как скоро ты их обнаруживаешь. Поверьте, некоторые могут прожить жизнь и даже не заметить их, хотя они все время перед глазами.
— Ладно, меня ждут, — сказал Андрей, поднимаясь из-за стола. Ему были неинтересны философские рассуждения своего визави. — Если что, вы знаете, как меня найти.
Мужчины пожали друг другу руки и разошлись.
* * *Андрей сел в «Форд Мустанг» и, выбросив потерявшую свой вкус жвачку в пепельницу, повернул ключ зажигания. Ему пришла в голову мысль о том, что «Орбит» вряд ли сможет отбить вкус шампанского, попадись ему на пути «торговцы полосатыми палочками», гаишники то бишь, обязательно бы учуяли запах. И вообще, от этих жвачек никакого толку — знакомый стоматолог как-то поведал ему, что польза от жевания (в плане очистки зубов) совсем незначительная, и максимум после минуты использования резинку можно смело выплевывать, так как потом от нее только вред.
«Просто не нравится мне этот дом», — пронеслись в памяти мужчины слова риелтора, и он усмехнулся про себя. Просто так не бывает. И он, как юрист, прекрасно знал это. Всему есть объяснение.
