Валерий Михайлов - В лабиринте версий
У Трубопроводова все поплыло перед глазами. Веки стали тяжелыми, словно налились свинцом. На него накатила волна приятной теплой сонливости, которой он больше не мог, да, и не хотел, противостоять…
Трубопроводов медленно открыл глаза. Как обычно, он лежал на диване в незнакомой комнате. Громко работал телевизор, возле которого сидела Сивая Кобыла.
– Вот что, парень, – сказала она, убедившись, что Трубопроводов проснулся, – Всемирная Паранойя – это всего лишь занавес, защищающий нас от навязчивых насекомых. Тебе придется его отодвинуть и войти, иначе ты можешь навсегда к нему прилипнуть. Хотя паранойя – это тоже всего лишь положение точки сборки.
– Еще чаю? – спросила Наташа.
– Я лучше пойду покурю, – решил уставший от её излияний Трубопроводов.
– Кури здесь.
– Да нет, заодно подышу свежим воздухом перед сном.
Если бы не тот факт, что сегодня они ночуют у Наташи и, если бы у него было хоть немного своих квадратных метров, Трубопроводов давно бы уже ушел из этих гостей. Нельзя сказать, что Наташа была отталкивающей или неприятной. Внешне обычная, она была достаточно приветливой, чтобы предложить незнакомому человеку кров, а, стоило ей намекнуть, то и постель. Но постели с ней он не хотел. Трубопроводову мешало её хобби. А хобби у неё было самым, что ни на есть, блядским.
Существует миллион и один способ отдыхать в отпуске. Наташа предпочитала миллион второй. Как только у неё появлялась пара свободных недель, она покупала билеты в плацкартный вагон идущего в сторону Дагестана поезда. Обычно она ехала до самого конца, отдаваясь всем и каждому, кто, хоть немного, желал её тела. Причем, делала она это совершенно бесплатно. А совсем неимущих любовников даже угощала едой. Такое хобби, граничащее с призванием, ей совершенно не мешало числиться на хорошем счету в районо, где она работала последние года три, с тех пор, как перешла туда из школы.
Месяца два назад она познакомилась с каким-то повернутым на гештальтпсихологии и анальном сексе алкоголиком или наркоманом, отличительными чертами которого были патологическая ревность и здоровенный, как у Луки Мудищева, член. Забавно, но он никому, ни под каким видом, не позволял делать себе минет. Несколько лет назад какая-то баба чуть не откусила ему добрый кусок детородного органа за то, что он сказал ей что-то вроде: «Не чавкай». Взбесившись от боли и страха за свою гордость, он пару раз двинул её кулаком. Баба оказалась строптивой. В общем, дело дошло до милиции и суда. Говорят, смеялись все, кроме него.
Для Наташи отказ от её оральных услуг был чем-то вроде оскорбления её сексуального достоинства. И вот, буквально, вчера ей удалось добиться торжества справедливости. Долгожданный член оказался-таки у неё во рту, восстановив её её веру в себя и в господа бога.
Об этом своем подвиге она и рассказывала в мельчайших подробностях, угощая гостей чаем в пакетиках – поистине невыносимая смесь пошлости и отсутствия элементарного вкуса в прямом смысле этого слова.
Погода была такая, что хорошая жена мужа из дома не выгонит. Покидать подъезд не хотелось, но там обнималась слишком взрослая для такой романтики парочка. Чувствуя себя неловко в роли свидетеля, Трубопроводов, прикурив сигарету, все-таки вышел. На улице его встретили снег и ледяной ветер. Выматерив себя за ненужную щепетильность, Трубопроводов укрылся в затишке и загрустил.
– Сигареты не будет? – спросил распрощавшийся со своей пассией влюбленный.
– Держи, – Трубопроводов вытащил из кармана пачку.
– Спасибо.
Трубопроводов слишком поздно заметил странный предмет в руке «Ромео». Ему в лицо ударила струя зловонного газа, от которого он, практически, сразу же отключился.
Открыв глаза, он увидел над собой грязный облупившийся бетонный потолок. С потолка свисала одинокая лампочка ватт на 60, ввинченная в посеревший от пыли патрон. Тело, как он ни старался, не шевелилось. Видно, что-то вкололи, – решил он. Скорее всего, это «что-то» действовало и на психическое состояние, так как Трубопроводов не испытывал никаких эмоций, а в голове не было, практически, ни одной мысли.
Если бы он мог хотя бы пошевелить головой, он бы увидел, что лежит на бетонном полу квадратной комнаты с отштукатуренными гипсом стенами. Дверь в комнату была железной с массивными петлями и крепким замком.
Лежал Трубопроводов в центре выложенной кафелем «Магической звезды», вокруг которой было установлено странное оптическое оборудование, больше похожее на декорацию к какому-нибудь фильму о сумасшедшем профессоре, мечтающем захватить Мир, чем на действующую установку. Одежды на Трубопроводове не было. Возле пульта управления на деревянных табуретах сидели мужчина и женщина, целовавшиеся в подъезде. Обоим было чуть больше тридцати. Оба выглядели типичными представителями среднестатистического человека, этакие вариации Чичикова начала XXI века.
Увидев, что Трубопроводов пришел в себя, женщина забавно открыла рот и… Она застрекотала так, словно копировала ворону, пытающуюся, в свою очередь, воспроизвести дельфиний язык.
Медленно, словно освоивший все тонкости любовного искусства, любовник, своей возлюбленной, Трубопроводовым начал овладевать панический страх. Конечно, нет ничего хорошего в том, чтобы попасть в руки бандитов или охотников за органами, но оказаться во власти откровенных психов было намного страшней. К тому же патологическая, вызванная инъекцией замедленность эмоций, сама по себе, могла бы свести с ума. Увидев гримасу ужаса на лице Трубопроводова, похитители принялись бойко трещать дуэтом. Пропев соловьями свои партии, они уставились на него, ожидая, что он обязательно присоединится к их марсианской беседе. Трубопроводов, при полном своем желании, не смог бы нарушить молчание – его челюсти тоже был парализованы.
Протрещав что-то, типа: «Ну раз так – получай!» мужчина нажал кнопку, похожего на телевизионный, пульта управления.
Послышался легкий щелчок. На какое-то мгновение пространство вокруг «звезды» озарила яркая вспышка абсолютно черного света. Трубопроводова накрыла волна, ни с чем не сравнимого, доклеточного ужаса. Он закричал, теряя сознание.
Очнулся он в абсолютно белой комнате с закрытым белыми шторами огромным окном. Он был привязан к, похожему на стоматологическое, креслу, которое было намертво прикручено к полу. Напротив него на стульях сидели похитители. У женщины в руках был пистолет для прививок.
– Не бойся, это не смертельно, – холодно сказала она, делая Трубопроводову укол в руку.
– Какого хрена вам нужно?! – завизжал он, даже не пытаясь бороться с паническим страхом. Трубопроводова пугала, даже, не сама смерть. Смерти, как таковой, он боялся значительно меньше перспективы остаться навсегда калекой или идиотом.
