Томас Прест - Варни-вампир
— А теперь, мистер адвокат, — сказал он Кринклсу, — давайте выпьем за наше знакомство. И не обижайтесь потом, если я вам чем-то не понравлюсь.
— Да что вы, сэр! Я восхищаюсь вами!
— А вот этого не надо. Я же вижу, где любезность, а где лесть. Одно время каждый адвокат, входивший в мой кабинет, казался мне акулой. Но теперь я понимаю, что на свете есть и порядочные парни, которые разбираются в законах. Поэтому у вас никогда не будет лучшего друга и собутыльника, чем адмирал Белл, пока я не захлопну свой рундук.
— Во заливает, — чуть слышно заметил Джек.
— Ты что-то хочешь сказать? — сердито спросил адмирал.
— Мне велено не говорить, — ответил Джек на октаву выше своего обычного голоса. — Вы, как тот парень на улице, который грозит кулаком, а драться не хочет.
— Закрой свою пасть.
— Я-то закрою. Да только вы не говорили со мной так, когда мы шли на бой под Бейрутом.
— Не обращайте на него внимание, мистер адвокат, — произнес адмирал. - Он сам не знает, о чем болтает. Забудьте о нем. Лучше расскажите мне об этом существе…
— О вампире!
— Да. Я все время путаюсь в названиях этих заморских тварей. Так вы говорите, он из разряда водяных и русалок?
— Сэр, я такого не говорил, но уверяю вас, что история о нем во всех ее болезненных подробностях стала в нашей округе притчей во языцех.
— Неужели?
— Да вы сами послушайте. Говорят, что однажды ночью мисс Флору Баннерворт, красавицу и молодую леди, уважаемую всеми за ум и порядочность, посетило странное существо, которое пробралось в ее спальную через окно.
— О, черт! — воскликнул Джек. — Хотел бы я оказаться на месте этого счастливчика.
— Оцепенев от страха, девушка попыталась сползти с постели и даже успела позвать на помощь, когда вампир напал на нее.
— Ставлю свою косичку на то, что это была интересная битва, — заметил Джек.
— Видишь эту бутылку? — спросил его адмирал.
— Конечно, вижу, и кажется, мне нужно сходить еще за одной.
— Так вот, мерзавец, если ты еще раз перебьешь этого джентльмена, я разобью ее о твою глупую голову.
— Не будьте таким жестоким.
— Как я уже сказал, — продолжил адвокат, — Флора успела позвать на помощь, и к великому счастью, ее громкий крик поднял на ноги всех обитателей дома. Мужчины взломали дверь в ее спальню…
— И что?
— Ну? Ну? — поддержал адмирала Джек.
— Можете представить себе ужас тех людей, которые, вбежав в покои Флоры, увидели ее в лапах отвратительного чудовища. Оно впилось клыками в шею девушки и едва не высосало всю кровь из ее вен.
— О, черт!
— Прежде чем кто-то смог опомниться и схватить эту тварь, вампир бежал с места кровавого пиршества. Выстрел, посланный вслед, не принес никакого результата.
— Но они хотя бы погнались за ним?
— Насколько я знаю, они преследовали его до парковой стены. Однако вампир ушел от погони, оставив людей в состоянии неописуемого ужаса.
— Я никогда не слышал ничего подобного. Джек, что ты думаешь?
— Да я ведь слушал, а не думал, — ответил моряк.
— А что вам известно о моем племяннике? — спросил адмирал.
— О нем я ничего не слышал.
— Ах, вот как?
— Совсем ничего. Я даже не предполагал, что у вас есть племянник. И я не знал, что какой-то джентльмен, состоящий с вами в родстве, имеет отношение к таинственной истории с вампиром. Все мои сведения взяты из слухов, распространяемых местными жителями. Об остальном мне ничего не известно.
— Да, если не знаешь чего-то, то лучше об этом не говорить. Но мне все-таки интересно, кто написал это письмо.
— Я абсолютно не в курсе дела, — ответил Кринклс. — Поверьте, мой доблестный сэр, меня ужасно огорчил тот факт, что кто-то воспользовался моей фамилией для подобной цели. Тем не менее, письмо привело вас сюда, и отныне я всю жизнь буду хвастаться тем, что сидел за одним столом с таким храбрым защитником страны, как вы, адмирал! Ваши славные подвиги навсегда останутся в памяти народа и в сердцах настоящих британцев.
— Шпарит как по книге, — восхищенно заметил Джек. — Сам-то я читать не умею, но мне доводилось слышать, как это делали другие, и надо сказать, что каждый раз там была какая-то невразумительная чушь.
— Молчать, матрос! — велел адмирал. — Нам не нужны твои глупые реплики.
— Слушаюсь, сэр.
— Мистер адвокат, вы честный парень, а честные парни обычно размышляют здраво.
— Согласен с вами, сэр.
— Если это письмо описывает реальные события, то, значит, моему племяннику действительно понравилась девушка, которую укусил вампир. Вы понимаете, о чем я говорю?
— Стараюсь, сэр.
— Что бы вы сделали на моем месте?
— Одной из самых трудных и, я бы даже сказал, неблагодарных задач является вмешательство в семейные дела, — ответил адвокат. — Невозмутимый и трезвомыслящий свидетель обычно видит происходящие события совершенно в ином свете, чем люди, подверженные влиянию текущей ситуации.
— Вы правы. Продолжайте.
— Уважаемый сэр, по моему скромному суждению и с разумной точки зрения на этот вопрос, я могу сказать, что вашему племяннику не следовало бы брать в жены девушку, которая подверглась нападению вампира.
— Да, это неприятно.
— Тем более, что юная леди будет впоследствии иметь детей, — заметил Джек.
— Разговорчики!
— Есть, сэр!
— А ведь после смерти она может стать вампиршей, — продолжал адвокат. — Что если она начнет пить кровь своих детей?
— Может стать вампиршей? С чего бы это ей превращаться в такую тварь?
— Уважаемый сэр, неужели вы не знаете эту отличительную черту вампиров? Каждая укушенная жертва после смерти также становится вампиром.
— О, черт!
— Это проверенный факт!
— Так-так! — присвистнув, воскликнул Джек. — Значит, если она покусает и нас, то мы станем командой вампфигеров!
— Это плохая новость, — сказал адмирал и, поднявшись с кресла, зашагал по комнате. — Да, плохая, висеть мне на рее!
— А кто сказал, что это правда? — заметил Джек.
— Тебя никто не спрашивает!
— Сэр, я сообщил вам обо всем, что знал, — произнес адвокат. — Могу лишь повторить, что остаюсь вашим покорным слугой и буду счастлив помочь вам в любое время.
— Спасибо, мистер…
— Кринклс.
— Да, Кринклс. Вы еще обо мне услышите. Раз уж я сюда приехал, то разгребу это дело до самого дна, каким бы глубоким оно ни оказалось. Чарльз Голланд — сын моей бедной сестры. Он единственный родственник, который остался у меня на белом свете, и его счастье дороже мне собственного сердца.
Крепкое вино сделало Кринклса чувствительным к душевным словам, и маленький адвокат, отвернувшись, заморгал глазами.
