Таня Хафф - Договор крови
— И в-пятых, — мягко добавил Генри, пока Вики старалась снова взять себя в руки; ладонь Селуччи успокаивающим жестом прикоснулась к ее плечу, — в наличии имеется еще одно подобное существо, и оно было сегодня ночью в студенческом городке.
Подбородок Вики дернулся, напомнив вампиру, что отнюдь не только его личная помощь помогает ей соблюдать хотя бы малую дистанцию от них обоих. Она дословно записала слова Фицроя, взяла еще один лист бумаги и озаглавила его вопросом «Почему?».
— Как минимум, мы знаем, для чего они хотели овладеть телом. Но почему именно телом моей матери? Что было в ней такого особенного?
— У них была информация, что она смертельно больна. — Майк не знал, как закончить свою мысль таким образом, чтобы не посыпать солью свежую и еще кровоточащую рану, а потому вдохнул поглубже и вместо того сказал: — Вики, почему ты не хочешь позволить мне самому разобраться со всем этим?
— А я в это время буду посыпать пеплом голову? Не пошел бы ты подальше, а, Селуччи? Они знали, что моя мать умирает, и им нужно было тело только что скончавшегося человека. И не будем больше возвращаться к этому. А теперь, если не возражаете, я все-таки продолжу.
Ее нервы были обнажены до предела Майк метнул взгляд через комнату на человека... какого черта на человека, на существо, которое могло его понять. «Я не хотел причинить ей боль!»
«Я понимаю». Взгляд вампира дал Селуччи понять это столь же ясно, как если бы Фицрой произнес эти слова вслух. «И она тоже понимает».
— Не проводилось никакого вскрытия. — Карандаш Вики снова пришел в движение. — Предполагаю, что для тех, кому было нужно ее тело, являлось важным выяснить все заранее. Так как болезнь, ставшая причиной смерти, была определена шестью месяцами ранее как сердечная недостаточность, не было необходимости во вскрытии. — Она подняла голову и нахмурилась. — Поджидали ли они таким же образом, пока умрет тот, другой парень? Мы можем проверить у персонала и выяснить, кто недавно скончался, чтобы определить, имеет ли он отношение к моей матери, и проследить все события в обратном хронологическом порядке.
В одной руке женщина держала сложенные веером три листа исписанной бумаги. Другой постукивала по столу ластиком на конце карандаша.
— Хорошо. Итак, кто, где, почему... — Карандаш замер в воздухе. — Не думаю, что мы должны беспокоиться о том, как.
Какое-то тело вытянулось вдоль плиты, его изломанная тень отброшена на стену из грубо отесанных каменных плит. В глубине — какое-то странное оборудование. По углам угадываются еле заметные серые пятна паутины. Венчает здание острый готический шпиль, упирающийся в ночное небо. Громовые удары и дуговые разряды молний грохочут с небес. И Смерть медленно отступает.
— Вики?
— Что? — Она резко повернулась к Селуччи: глаза женщины были широко раскрыты.
— Ничего. — Теперь, когда ему удалось привлечь внимание подруги, он не был вполне уверен, что сумеет им воспользоваться. — Просто я хотел сказать, что ты выглядишь, словно тебя... видения преследуют, что ли.
Повисла тяжелая пауза.
— Он хотел сказать, крайне утомленной, — вставил Генри. — Не считаешь ли, что тебе следует немного поспать?
— Нет. Мы еще не закончили. Не имею ни малейшего намерения спать, пока все не будет закончено. — Вики понимала, что говорит как в лихорадке, но она уже перешла границу, когда ее заботило, что о ней думают другие. — Итак, что мы можем предложить в качестве ответа на вопрос: кто? Некий ученый (или группа ученых) в университете, который знал, что моя мать умирает, который умеет оживлять мертвых и столь самонадеян, что осмеливается применять свои знания на практике.
— Большинство преступников как раз и отличает излишняя самонадеянность. — Селуччи откинулся на диванные подушки. — Что и превращает их, собственно говоря, в преступников. Они считают, что законы общества для них не писаны.
Вики поправила очки.
— Весьма глубокомысленно, детектив, но зачастую взлом ближайшей лавчонки пытаются объяснить желанием раздобыть деньги на пиво. Так что нам необходим мотив.
— Если вы знаете, что способны оживить мертвого, разве этой мотивации недостаточно? — осведомился вампир, и глаза его внезапно потемнели. — Они делают это, потому что могут сделать. Быть может, им даже в голову не приходит, что они совершают преступление, это богоподобное могущество возвышает наших просвещенных приятелей над столь мелочными заботами.
— Ну, — фыркнул Майк, — уж вы-то знаете, о чем говорите.
— Знаю.
Короткий ответ поднял дыбом волоски на затылке Селуччи, и он, хотя и с некоторым запозданием, пришел к выводу, что никто не сознает привлекательность злоупотребления властью лучше, чем тот, кто такой властью обладает.
Вики не обращала на них внимания. Она, стараясь не давать волю порывистым движениям, сложила листки со своими заметками в аккуратную стопку.
— Значит, в первую очередь следует заняться поиском самонадеянного ученого с медицинским образованием, которому было известно, что моя мать умирает. Похоже на поиски иголки в стогу сена.
— А как обстоят дела с шефом твоей матери? — поинтересовался Майк.
— Доктор Брайт? Сильно насчет нее сомневаюсь. Мать говорила, что она самый талантливый администратор из всех, с которыми ей доводилось работать, и потому у нее вряд ли осталось бы время для решения проблемы оживления мертвецов.
— Ты в этом уверена? Если она подписала свидетельство о смерти, стало быть, она доктор медицины, какую бы административную должность ныне ни занимала. Доктор Брайт знала, что твоя мать долго не проживет, и как руководитель факультета она занимает положение, которое могло помочь добыть оборудование для секретной лаборатории. — Селуччи запустил обе пятерни себе в волосы. — Мне кажется, начать следует именно с этой дамы.
— Утром у меня назначена встреча с нею. Посмотрим, что удастся выяснить. — Тон Вики указывал, что она не ожидает обнаружить что-либо значительное.
— Мы посмотрим, что мы сможем выяснить.
— Нет, Майк. — Она покачала головой и пожалела об этом — комната сразу же закружилась перед глазами. — Я хочу, чтобы ты разобрался кое с чем по поводу мистера Чена.
— Вики, Том Чен — глухой тупик.
Женщина повернулась к нему, опираясь о спинку дивана.
— Он все еще единственная нить, которую мы имеем.
— Ты не должна заниматься этим одна.
— Я и не буду одна, пока ты не захочешь вернуться в Торонто.
Селуччи бросил взгляд на Генри. От него вряд ли следовало ожидать помощи.
— Разумеется, я не собираюсь никуда уезжать, — проворчал он. Подчиниться, — таков был его единственный выбор, но нигде не сказано, что, признавая это, он обязан любезно улыбаться. — Итак, что нам предстоит теперь?
