Джо Хилл - Коробка в форме сердца
Когда они были вместе, она носила колечки в бровях и по четыре серьги в каждом ухе, но на фотографии их не было, и ее слишком бледное лицо казалось еще более ранимым. Приглядевшись, Джуд нашел следы от пирсинга. Она отказалась от серебряных колец, крестов и блестящих стразов, «гвоздиков» и рыболовных крючков которыми раньше пронзала свою плоть, чтобы выглядеть грязной, крутой, опасной, сумасшедшей и красивой. Кое-что из этого списка ей удалось. Она действительно была сумасшедшей и красивой, а еще опасной. Опасной для себя самой.
О предсмертной записке в некрологе ничего не говорилось. Не упоминалось там и о самоубийстве. Отчим пережил ее на три месяца.
Джуд вбил новый запрос: «Крэддок Макдермотт, лозоходство» – и получил полдюжины ссылок. Он нажал на первую, и перед ним открылась статья из номера «Тамг трибьюн» девятилетней давности, раздел «Стиль жизни и искусство». Первым делом Джуд посмотрел на фотографии – их было две – и замер перед монитором, не сразу смог отвести взгляд от картинки и переключить внимание па текст.
Статья называлась «В поисках покойника». Ниже жирным шрифтом шел подзаголовок: «Через двадцать лет после службы во Вьетнаме капитан Крэддок Макдермотт готов отправить на покой несколько привидений… и вызвать к жизни других».
Сначала читателя знакомили с историей Роя Хэйеса преподавателя биологии на пенсии. В возрасте шестидесяти девяти лет он научился управлять легкими самолетами и одним осенним утром 99 года поднялся на сверхлегком воздушном судне, чтобы пересечь Эверглейды[26]. Целью путешествия был пересчет белых цапель для некой организации по охране окружающей среды. В 7 часов 13 минут частный аэропорт недалеко от Неаполя[27] получил сообщение пилота: «У меня сердечный приступ. Кружится голова. Не знаю, на какой я высоте. Прошу помощи».
Больше никаких сообщений не поступало. Поисковая партия, состоящая из тридцати морских судов и сотни людей, не обнаружила ни самого Хэйеса, ни следов его самолета. И вот три года спустя после исчезновения и предполагаемой гибели безутешная семья пошла на экстраординарный шаг: они наняли Крэддока Макдермотта, капитана американской армии в отставке, чтобы предпринять новый поиск останков Роя Хэйеса.
"Он не упал в болота, – с уверенностью заявляет Макдермотт. – Поиски велись не в том месте. Ветер отнес самолет на север. Я бы предположил, что место катастрофы находится в одной миле к югу от квадрата И-94".
Макдермотт полагает, что нужно сузить поле поисков до половины квадратной мили. Но этот результат достигнут не с помощью метеорологических данных за тот день, не благодаря последним радиосообщениям доктора Хэйеса и не вследствие изучения показаний очевидцев. Капитан Макдермотт просто поместил над крупномасштабной картой района происшествия серебряный маятник. Над заповедником "Биг сайпрес" маятник стал быстро раскачиваться, и Макдермотт объявил, что зона поисков определена.
Он поведет в болота "Биг сайпрес" частную поисковую группу, но не берет с собой ни эхолот, ни металлоискатели, ни собак-ищеек. Его план по обнаружению пропавшего доктора чрезвычайно прост – и он внушает страх: капитан в отставке намерен воззвать к самому покойному Рою Хэйесу с просьбой указать место крушения самолета».
Дальше автор статьи углублялся в историю и исследовал ранние занятия Макдермотта оккультизмом. Несколько строк посвящены причудливым и мрачным деталям его семейной жизни. Оказывается, отец Макдермотта был пятидесятником и очень любил рассуждать о вознесении Моисеем змея в пустыне; он исчез, когда сын был еще мальчиком. Дальше следовал абзац о матери Крэддока, она дважды переезжала из одного конца страны в другой – из-за того, что ей мерещился фантом «человека, шагающего задом наперед». Она считала, что это знаменует скорое несчастье. После очередного видения она и маленький Крэддок поспешно уехали из многоквартирного дома в Атланте, и через три недели дом сгорел дотла.
Потом читатель переносился в 1967 год. Макдермотта к тому времени служившего во Вьетнаме, назначили руководить допросами пленных офицеров Народной освободительной армии. Тогда он и познакомился с неким Нгуено Чунгом – хиромантом, который, как говорили, учился своему искусству у брата Хо Ши Мина и оказывал услуги высокопоставленным чинам Вьетконга. Чтобы найти с пленником общий язык, Макдермотт попросил Чунга рассказать о его религиозных воззрениях. Последовал целый ряд необыкновенно познавательных бесед о предсказании, человеческой душе и мире мертвых. Макдермотт говорил, что эти беседы открыли ему глаза на окружающий нас мир сверхъестественных сил и явлений.
«Во Вьетнаме все привидения при деле, – утверждает Макдермотт. – Нгуен Чунг научил меня видеть их. Если уметь, призраков можно заметить на каждом углу. Их глаза закрашены черным цветом, а ноги не касаются земли. В тех краях живые часто привлекают для своих целей души мертвых. Дух, не закончивший свои дела при жизни, не покидает этот мир. Он остается среди нас, пока не совершит то, что должен. И тогда я впервые осознал, что войну мы проиграем. Я увидел это на полях сражений. Когда погибали наши парни, души вылетали из их ртов, как пар из носика чайника, и уносились в небо. Когда же умирали вьетконговцы, их души оставались на земле. Мертвые продолжали сражаться».
Впоследствии Макдермотт потерял след Чунга. Что касается доктора Хэйеса, капитан был уверен: судьба ученого скоро станет известна.
«Мы найдем его, – говорит Макдермот. – Его дух в настоящее время ничем не занят, но я дам ему задание. Мы отправимся в путь вместе – Хэйес и я. И он приведет меня прямо к телу».
Фраза в последнем абзаце – «Мы отправимся в путь вместе» – заставила Джуда похолодеть. А фотографии, сопровождавшие статью, вызвали у него куда более неприятные ощущения.
На первой Крэддок стоял у своего дымчато-голубого пикапа. Его босые приемные дочери – Анне лет двенадцать, Джессике около четырнадцати – сидели на капоте справа и слева от отчима. Джуд впервые увидел изображение сестры Анны в юности, сама же Анна уже являлась ему ребенком в том сне. Только тогда ее глаза скрывал черный шарф.
Джессика на снимке обвивала руками шею улыбающегося, угловатого отчима. Как ни странно, она очень похожа на него: такая же поджарая, высокая и крепкая, с загорелой кожей цвета меда. И все же ее белозубая широкая улыбка – может быть, слишком широкая и радостная – напоминала улыбку агента по недвижимости, которому грозит увольнение, если и эта сделка сорвется. Глаза ее тоже заставляли насторожиться: яркие и черные, как чернила, они горели необъяснимой алчностью.
