Евгения Грановская - Никто не придет
Стас почувствовал в груди звенящую, оглушительную пустоту. Он понял, что сейчас его будут бить. Просто так, ни за что, развлечения ради.
«Нет! – сказал он себе. – Так не должно быть! Они не могут!»
Свора хулиганов начала окружать Данилова, чтобы отрезать ему пути к бегству.
«Думай! Ну, думай же!» – в отчаянии сказал себе Стас. Нужен был отвлекающий маневр. В одном зарубежном фильме какой-то герой сказал, что, когда проигрываешь, нужно повышать ставки и идти ва-банк.
Что такое «ва-банк», Стас точно не знал, но насчет повышения ставок понял хорошо. Он быстро огляделся и увидел в стене, за спиной у Паука, черный зев подвального окна. Это было знаменитое окно и знаменитый дом. Среди дворовой шпаны ходили слухи, что этот дом построен на месте бывшего кладбища и в подвале его обитает нечисть. Ожившие мертвецы, злобные призраки и тому подобные жуткие твари.
Правда это была или нет, никто с точностью сказать не мог, но никто из пацанов и под страхом пытки не спустился бы в этот подвал.
– А слабо тебе, Паук, в подвал спуститься.
– Чего? – опешил хулиган.
– Спуститься в подвал! – сказал Стас, повысив голос. Кивнул в сторону черного окна и добавил: – Ни за что не спустишься.
Свора смотрела на своего лидера выжидающе. Тот справился с удивлением, ощерил зубы в усмешке и осведомился:
– А ты сам-то спустишься?
– Спущусь. – Стас приосанился и соврал: – Я сто раз это делал!
В глазах Паука появилась неуверенность. Он кивнул своим дружкам на Стаса и проговорил насмешливо:
– Слыхали, как свистит? Тоже мне, смельчак! Да запри тебя в родной квартире без света, ты тут же штаны обмочишь.
– Не обмочу. И в подвал могу спуститься. А с другой стороны выйти. Спорим? Или боишься проиграть?
Паук побагровел, пальцы его сжались в кулаки.
– Хочешь спорить? – холодно процедил он. – Ну, давай.
– На что?
– На пятьдесят пинков. Или на пять – под дых!
Стас заставил себя презрительно улыбнуться.
– Это ты со шкетами своими на пинки играй. Я тебе не салага какой-нибудь. Если спорить, так по-взрослому.
– Слыхали? Он не салага! – Паук снова взглянул на Стаса, но на этот раз во взгляде его появилась настороженность. – Уважаю, Стасик. По-взрослому так по-взрослому. Давай на пятерик. Или слабо?
Пятерик. Пять рублей! У Стаса пересохло во рту от грандиозности суммы. Таких деньжищ у него отродясь не было. Года полтора назад он нашел на тротуаре железный рубль, так устроил на него целую пирушку. Купил пять штук мороженого, два пирожка с повидлом и еще на лимонад осталось. А тут – пять рублей! Это ж настоящее богатство!
«А если проиграю? Что тогда?»
Ответ Стас знал. Паук прикажет отработать долг. Заставит что-нибудь украсть или сделать что-нибудь отвратительное.
Что же делать?
Хулиганы ждали, и чем дольше они ждали, тем отчетливей Стас понимал, что отказаться он уже не может. А если попробует – его не просто побьют, его закозлячат. Поставят на карачки, и каждый шакал из этой своры даст ему пинка под зад. И каждый раз, когда чужой ботинок будет бить его по копчику, он должен будет «бекать», как козел. После такого позора он никогда уже не сможет спокойно выйти на улицу.
Прошлым летом Паук и его холуи закозлячили одного пацана из девятнадцатой школы, и через две недели пацан пытался покончить жизнь самоубийством. Набрал полную ванну воды, сел туда и стал резать себе запястье столовым ножом. Хорошо хоть нож оказался не острым, да и вода была слишком холодной. Пацана спасли, но после этого его семья обменяла квартиру на частный дом в Мытищах и переехала туда – подальше от сочувственных взглядов и злых языков.
Стаса такая перспектива не устраивала.
Паук ждал ответа, новая игра увлекла его. У Паука такие деньжищи, конечно, были. В погоне за деньгами он не брезговал ничем. Шарился по карманам курток в школьной раздевалке, отбирал мелочь у малолеток и, что особенно плохо, доставал железные монетки из Вечного огня на городской площади. Закреплял на конце проволочного прута комочек гудрона, плавил его на язычках пламени, а потом опускал в раструб Вечного огня и тыкал им в поблескивающие на дне монеты. Монеты прилипали к гудрону, и Паук вытягивал их наверх, после чего они перекочевывали к нему в карман. Самым сложным потом было оттереть с монет черные пятна гудрона, но этим обычно занимались прихвостни Паука.
– Ну, так как? – насмешливо спросил Паук. – Будешь спорить? Или зассал?
– Не зассал. Спорим!
И он протянул руку. Паук сжал его ладонь своими толстыми пальцами, посмотрел ему в глаза и сказал:
– Имей в виду, Стасик: если не отдашь проигранный пятерик, мы тебя закозлячим. И весь район узнает, что ты опущенный.
– Лучше о себе позаботься, – дерзко сказал Стас. – Не расплатишься – всем расскажу. С тобой потом ни один настоящий пацан дружить не будет, потому что заподло.
Стас выдернул руку, поправил на плече сумку и зашагал к дому. Там он опустился возле черного окна подвала на корточки, просунул туда голову, попытался нашарить какую-нибудь опору, но не нашарил, потерял равновесие и кубарем скатился в подвал.
Падение было мягким – Стас упал на что-то вроде кучи старого тряпья, но сверху ему на голову свалился портфель с учебниками. Удар на пару секунд оглушил его, а затем случилось что-то совсем уж немыслимое. Прямо под Стасом что-то зашевелилось, застонало, заворчало, как ворчали старые псы.
Стас подскочил на месте и хотел заорать, но почему-то сдержался. Стыд быть опозоренным оказался сильнее страха. Изо всех сил пялясь глазами во тьму, Тасик стал пятиться и пробормотал срывающимся от ужаса голосом:
– Кто здесь?
– А ты кто? – спросил в ответ тихий, хриплый голос.
– Я… Стас, – пробормотал Тасик, обмирая. – Данилов.
Он сглотнул слюну и спросил дрожащим голосом, чтобы сразу же расставить все точки над «i»:
– Ты мертвец?
– А ты? – спросил голос из тьмы.
– Я – нет.
– Слава богу. – В голосе зазвучала усмешка. – Я вроде тоже.
– Значит, ты не собираешься меня убивать?
– Нет. Хотя это стоит обдумать.
Глаза Тасика немного привыкли к темноте, и он различил силуэт человека, сидящего на деревянном ящике. Стас собрал волю в кулак и проговорил:
– Если вздумаешь на меня напасть, я буду защищаться!
– Я не стану на тебя нападать, – пообещал незнакомец.
Он немного помолчал, потом спокойно спросил:
– Так что ты здесь делаешь, Стас Данилов?
– Я поспорил с Колькой Пауком, – признался Тасик. – О том, что пройду через весь подвал и вылезу с той стороны.
– Вот оно что. И как?
– Что «как»?
– Ты знаешь, куда идти? Просто здесь очень темно, и, если ты не знаешь, куда конкретно тебе нужно идти, ты можешь заблудиться.
