Евгений Кусков - Вымирание
— Заглянем.
«Жигули» выбрались с окраины и покатили по городским улицам. Большинство пожаров уже утихли сами собой, лишь в некоторых местах ненасытный огонь ещё вгрызался в полуразрушенные здания. Те дома, которые чудом уцелели, казались ослепительно белыми льдинами посреди чёрного океана.
Тела горожан лежали там же, где их настигла внезапная смерть минувшим утром. Ни одно из них не было растерзано сбившимися в стаи животными. На живых людей в машине они тоже не обращали никакого внимания.
Татьяна заметила, что морды четвероногих монстров испачканы серой жидкостью, чего накануне не было, и обратила на это внимание Леонида.
— Может, они ранены? У них ведь теперь такая кровь.
— Кем?
Вопрос повис в воздухе.
Автомобиль медленно двигался, аккуратно объезжая многочисленные препятствия на пути. Смотреть на то, во что превратился Зареченск и его жители всего за один день, было почти физически больно, и чтобы окончательно не пасть духом, Сутурин заговорил о первом, что пришло в голову:
— Спасибо, что дала мне поспать этой ночью. Хоть и не стоило.
— Пустяки, — отмахнулась Татьяна.
— Хочешь побыть в тишине?
— Лёня, ты очень мил, но от твоей чрезмерной заботы мне уже неловко. Не надо казаться идеальным мужчиной, ладно?
— И в мыслях не было, — ответил он. — Я всегда такой.
— Извини. Не хотела тебя обидеть.
— И не обидела, — он посмотрел на неё. — Мне просто нравится быть с тобой рядом.
— Мне тоже, — улыбнулась женщина. — Должна же я кому-то доверять.
— Логично, — сказал он и, бросив мимолётный взгляд в зеркало заднего обзора, нажал на педаль тормоза.
«Жигули» резко остановились, шаркнув шинами по покрытому сажей асфальту.
— Что… в чём дело? — встрепенулась Татьяна.
— Я видел машину! Богом клянусь! — выпалил Сутурин и подоткнул заднюю передачу.
«Пятёрка» начала пятиться обратно к развилке, которую миновала минуту назад. Другой автомобиль проехал по соседней улице и уже исчез из виду.
— Это был автобус, — разворачивая «Жигули» в подходящем месте, сказал мужчина. — Чёрт, не думал, что движущаяся машина вызовет у меня столько эмоций!
Татьяна не стала спрашивать «А ты уверен, что действительно видел его?», задав более насущный вопрос:
— А если те люди мародёры?
Сутурин покосился на неё.
— Я к тому, что это очень даже возможно, — уточнила она.
— Да, — кивнул он, — сейчас самое время для пираний. Но нельзя же теперь от всех прятаться.
«Пятёрка», наконец, выехала на развилку. Вопреки опасениям, Леонид сразу увидел автобус, продолжающий удаляться в том же направлении, и погнал машину следом.
Эта дорога была шире, объезжать препятствия оказалось проще, поэтому легковому автомобилю не составило труда нагнать белый ПАЗ, который мужчина принял за модель «672», а затем и опередить его. Сутурин включил аварийную сигнализацию и, оторвавшись на сотню метров, притормозил у обочины.
Приблизившийся автобус тоже остановился, но его водитель не торопился вылезать или вообще что-нибудь делать.
— Может, перегородишь дорогу? — спросила Татьяна. — Он же легко проедет мимо нас.
— Знаю. На то и расчёт, — ответил Леонид и открыл дверь. Подняв руки, в одной из которых был зажат пистолет, он сделал шаг к ПАЗу.
Внешний вид автобуса недвусмысленно говорил о том, что его водитель не утруждал себя объездом попадавшихся на пути существ: весь передок был покрыт вмятинами и испачкан серой жидкостью. Она контрастировала с белой окраской кузова и блестела на солнце так, словно выплеснулась из сбитых тел совсем недавно. Фары были целы, а вот правый указатель поворота и габаритный огонь разбиты.
Рассматривая ПАЗ, Сутурин понял, что ошибся — это была не модель «672», а «3201» — полноприводная.
«То, что надо».
Из окна сначала высунулся ствол пистолета, а затем парень лет двадцати трёх — двадцати пяти. Самое обыкновенное лицо — из тех, которые сложно вызвать из памяти после мимолётной встречи. Небрит, взлохмаченные чёрные волосы требовали расчёски, а простая рабочая одежда — утюга. Выглядел он утомлённым и не опасным, но Леонид не собирался доверять первому впечатлению.
— Что вам надо? — недружелюбно спросил молодой человек.
— Только поговорить, — ответил Сутурин. — Не так много живых людей осталось, и встреча с каждым — событие.
— Пускай и второй вылезет из машины.
Татьяна вышла из «пятёрки» и положила руки на крышу.
— Поверьте, мы не желаем вам зла, — сказала женщина. — Как и Вы, мы лишь пытаемся выжить.
— Ну и выживайте, я-то вам зачем?
— Чем больше людей объединится, тем легче нам будет, — произнёс Леонид.
— Не факт.
— Дядя Денис, кто это? — из-за спинки сиденья водителя высунулась маленькая девочка.
Увидев её, Сутурин замер и оглянулся на Татьяну. Она ответила ему многозначительным взглядом.
— Сейчас разберёмся, Ксюша, — ответил парень. — Сядь пока на место.
Малышка не стала возражать и скрылась из поля зрения.
— Так что конкретно вам от меня нужно? — спросил Денис.
— Мы не собираемся у Вас ничего отнимать, — ответил Леонид. — Как видите, у нас есть машина и припасы. Более того, мы смогли найти неплохое убежище.
— А вот мы Вам, возможно, пригодимся, — вмешалась Татьяна.
— Это как же?
— Та девочка — Ваша дочь?
— Нет, — нахмурился парень и с вызовом спросил: — А что?
— Я могу помочь позаботиться о ней.
Женщина выжидающе смотрела в глаза водителю автобуса; Сутурин предпочёл отмолчаться.
Молодой человек раздумывал несколько секунд, после чего опустил пистолет.
— Значит, предлагаете к вам присоединиться?
Татьяна кивнула.
— И вас всего двое?
— Нет, ещё один в убежище.
Водитель побарабанил пальцами по рулю, а потом обернулся в салон:
— Ну что, Ксюша, поедем с этими людьми?
Девочка снова высунулась из-за сиденья и посмотрела на стоящую рядом с «Жигулями» Татьяну. Женщина приветливо улыбнулась ей, и Ксения радостно воскликнула:
— Да, поехали, дядя Денис!
Сутурин облегчённо выдохнул и опустил руки.
— Только как же грузовик? — спросила у него Татьяна.
Леонид подмигнул ей и сказал:
— Поверь мне — вопрос с транспортом решён.
* * *Сполоснув лицо, Анатолий почувствовал себя немного лучше. С тоской думая о душе, он вернулся во внутренний двор и посмотрел на живого (а применимо ли к ним такое определение?) «зомби», а потом на угнанный ЗИЛ.
— Знаешь, приятель, я хочу разгрузить товар, — произнёс Проценко, — да вот беда, ты мне мешаешь.
