Убить Уайти (ЛП) - Кин Брайан

Выражение лица Сондры изменилось с беспомощного на обнадеживающее. Когда она заговорила, из ее голоса исчезла покорность.

- Что мы будем делать, Ларри?

- Первым делом, - сказал я ей, - надо найти выход из этой гребаной канализации. Я уже уверен, что копы знают, кто мы такие, так что они будут следить за авиалиниями и прочим дерьмом. Но у меня с собой есть немного денег. Мы можем доехать до Харрисбурга или Йорка и добраться до терминала "Грейхаунд"".

- А автобусники не будут нас искать?

- Нам не нужно удостоверение личности или кредитная карта, чтобы получить билет. Мы можем заплатить наличными, без вопросов. Им наплевать, кто мы такие.

- Они не проверяют террористов?

- Черт, нет. Они слишком заняты проверкой маленьких старушек в аэропорту.

Она посмотрела с сомнением, но ничего не сказала.

- Итак, - продолжил я, - мы сядем в автобус и уедем из города - туда, где Уайти никогда не сможет нас найти. Ты сама это сказала. Он слабеет. Если мы продолжим бежать, а он не получит ребенка, может быть, он просто упадет и умрет. Я имею в виду, даже Распутин не получал такого урона, как этот сукин сын сегодня. Может быть, он близок к смерти.

- Это было бы неплохо.

- Да, - согласился я. - Было бы.

Туннель пересекался с несколькими другими трубами. Все они были разного размера. После быстрого обсуждения мы решили придерживаться главного прохода. Над головой грохотало все больше транспорта. Звуки и свет с каждой минутой становились все громче и ярче.

- Чтобы сесть в этот автобус, - спросила Сондра. - Они не увидят нашу одежду?

Я не подумал об этом. В таком виде мы ни за что не сели бы в автобус или даже на попутку по шоссе. Проезжающий мимо человек мог подумать, что мы жертвы аварии, и вызвать полицию. Мы были с ног до головы покрыты кровью и грязью - частью свежей, частью засохшей. Сондра была без обуви. Я был без волос и в волдырях и провел большую часть дня, когда из меня выбивали все дерьмо. Мы выглядели просто адски.

- Мы украдем немного одежды, - сказал я, ведя ее вперед. - Так же, как мы сделали сегодня утром. Найдем ручей или пруд и немного помоемся. Не волнуйся. Это наименьшая из наших проблем.

- ССССОНДРРРРРРРРРР...

Голос Уайти был слабым, но настойчивым. Он все еще был там, все еще шел по нашему следу, следуя за нами, как решительный бигль за кроликом. Он был охотником, а мы - добычей.

Да. Наш внешний вид действительно был наименьшей из наших проблем.

У нас были более насущные дела.

Мне было интересно, что нужно сделать, чтобы уложить Уайти раз и навсегда.

Как убить человека, который был смертью?

21

Через десять минут мы подошли к вертикальной шахте. В стену были вбиты ржавые железные перекладины, ведущие к крышке люка в двенадцати футах над нашими головами. Тонкие лучи дневного света пробивались сквозь маленькие отверстия в крышке. Я взобрался по лестнице. Моя обувь была мокрой, и я несколько раз поскользнулся на перекладинах, но сумел удержаться. Поднявшись на самый верх, я прислушался к движению. Я услышал отдаленное "бип-бип-бип", похожее на звук, который издает мусоровоз при движении задним ходом, но это было все.

Обхватив левой рукой одну из перекладин, я прижался к крышке люка рукой и плечом и толкнул. Она не была прикручена, но была чертовски тяжелой. Ворча, я напрягся от усилия. Боль в спине и шее снова вспыхнула, но я не обращал на нее внимания. Мы зашли так далеко не для того, чтобы оказаться в ловушке из-за моей слабости. К черту это дерьмо. Я посмотрел вниз на Сондру. Она смотрела на меня из глубины шахты. Ее лицо было идеальным овалом. Я всегда считал, что для того, чтобы увидеть ангела, нужно смотреть на небеса, но мой ангел был в другой стороне. Когда она улыбнулась мне, я нашел в себе силы. Я надавил сильнее, и железная крышка сдвинулась влево, открывая больше дневного света. Я моргнул, временно ослепнув, и толкнул крышку до конца. Затем я вылез из дыры и вытер руки о штаны. Когда Сондра добралась до верха, я подал ей руку и вытащил ее. Мы рухнули на землю, задыхаясь.

Мы лежали на спине и смотрели на солнце. Его тепло разливалось по нашим телам. Я не знаю, что я когда-либо чувствовал так прекрасно. Я чувствовала запах полевых цветов и травы, душистый и сладкий. На палец Сондры приземлилась черно-желтая бабочка и затрепетала крыльями. Она хихикнула и вздохнула. По моей руке прополз муравей, и я отпихнул его, стараясь не раздавить. Смерти было достаточно для одного дня, и я не мог больше терпеть - даже насекомых. Может быть, я все-таки нашел свою веру. Над головой щебетали и свистели птицы. С другого конца поля продолжал доноситься пищащий звук, достаточно слабый, чтобы быть незаметным. Сондра поцеловала меня, и я поцеловал ее в ответ. Наши языки переплелись. Ее рот был влажным и теплым. Я задрожал. Она тихонько ворковала. Мы обнялись, и я провел пальцами по ее мягким волосам.

Рай.

Это был идеальный момент, но времени насладиться им не было.

Прервав наш поцелуй, я перевернулся и сел, изучая окружающую обстановку. Мы находились на пустыре, примерно в пятистах футах от склада пиломатериалов. Я сразу же узнала это место. Я ходил туда с Дэррилом несколько месяцев назад, когда мы брали фанеру и уголки два на четыре, которые были нужны его отцу для строительства кроличьего домика. Это воспоминание навеяло на меня грусть. Мне было интересно, знают ли родители Дэррила о том, что случилось с их сыном, и если да, то винят ли они меня?

- О чем ты думаешь? - спросила Сондра.

Я покачала головой. Мы зашли гораздо дальше, чем я думал. Канализационные туннели привели нас на окраину озера Пинчот и государственного парка, менее чем в миле отсюда. Я много раз плавал и рыбачил там. В последнее время возникли некоторые разногласия, потому что местность вокруг озера была перезонирована под жилую застройку. Люк, из которого мы вынырнули, был установлен в поле как точка доступа для работников коммунальных служб, вероятно, с намерением в один прекрасный день превратить этот участок в жилой комплекс.

Я встал и смахнул с головы сорняки, поморщившись, когда рука коснулась кожи головы. Я был настолько спокоен, что забыл об ожогах. Теперь они не болели, только когда я прикасался к ним. Я задумался, хорошо это или плохо. Под кончиками моих пальцев появились волдыри, из которых потекла жидкость. Мои пальцы были скользкими.

Я протянул Сондре вторую руку и помог ей подняться. Затем я указал на крышку люка.

- Помоги мне вернуть крышку на место.

Мы наклонились и просунули пальцы в отверстия, но прежде чем мы смогли сдвинуть ее с места, раздался выстрел. На дне шахты появилась вспышка. Пуля вонзилась в стену, расколов бетон. Мы с Сондрой пригнулись.

- Черт побери!

- Убью... обо... ихх, - закричал Уайти. - Уви... дите! Убью... обо... ихх.

Я не был уверен, были ли его слова английскими, русскими или какой-то причудливой смесью того и другого, но в конце концов, думаю, это не имело значения. Уайти говорил на языке ярости. Он был лингвистом насилия. В его тезаурусе была тысяча разных слов для обозначения смерти и убийства, и я не сомневался, что он намеревался использовать каждое из них против нас.

Раздался еще один выстрел. Мы промчались через поле, направляясь к лесопилке. Высокая трава и сорняки цеплялись за ноги, и нам приходилось бороться, чтобы не споткнуться и не упасть. Насекомые взлетали, потревоженные нашей атакой. Кузнечик приземлился в волосы Сондры. Она схватила его, раздавила в кулаке и отбросила в сторону. Думаю, она даже не осознавала этого. Зеленый сок насекомого стекал между ее пальцами.

Может быть, мне показалось, но мир словно затаил дыхание. Птицы затихли. Писк прекратился. Я слышал только вздохи Сондры и свой собственный флегматичный хрип. Мои легкие болели, как и все остальное тело.

Позади нас раздалось еще несколько выстрелов, но прицел Уайти, похоже, был таким же поганым, как и его голос. Когда снова остановились, я рискнул посмотреть назад. Уайти волочил за собой левую ногу. Она была согнута под неестественным углом ниже колена, скрюченная и кривая, как сломанная ветка дерева. Он спотыкался за нами, отбросив в сторону пустой пистолет. Я подумал обо всех пустых пистолетах, которые мы оставили после себя. Они рассказывали историю, в которую никто никогда не поверит.