Усмешка Люцифера - Корецкий Данил Аркадьевич
— Выбирать не из чего! — наконец нарушил молчание Боб Акула. — Пойдем через Магелланов пролив. Если придется драться — нам не впервой!
— Да, это единственный путь! — кивнул Джим Мореход.
С ними мрачно согласились и остальные. Все понимали, что хотя этот путь единственный, но далеко не лучший. И Френсис Дрейк понимал это наиболее отчетливо. Но другого выхода не было. Поэтому проголосовали единогласно.
— Тогда все по своим местам! — скомандовал Дрейк. Капитаны поднялись и направились к выходу из кают-компании. В это время снаружи раздался шум и какие-то выкрики. На палубе толпились взволнованные матросы, задрав головы и тыча пальцами вверх: на верхушках мачт, на концах рей, на бушприте и стеньгах — всюду ярко горели огни святого Эльма.
— Дурное предзнаменование! Быть беде! — тревожно выкрикивали моряки.
— Однажды, после вот такой иллюминации, мы встретились с Летучим голландцем и едва спаслись, — возбужденно рассказывал одноногий бородач, а собравшиеся вокруг сотоварищи слушали открыв рты. Вообще, люди верят в дурные вести охотней, чем в хорошие, особенно когда обстановка этому способствует. А когда атмосфера накалится, достаточно одной искры, чтобы вспыхнул бунт…
— Хватит болтать ерунду! — громовым голосом пресек панические разговоры Дрейк. — Наоборот, это знак удачи! Расходитесь!
Вряд ли он сумел переубедить команду, но люди предпочли не спорить и нехотя стали расходиться.
— Вообще странно, — сказал Хендрикс. — Обычно такое бывает перед бурей, а сейчас ею и не пахнет! И знаете… Мне как-то не по себе…
Акула кивнул.
— Я тоже кожей чую опасность… Как будто нас окружает отборная испанская эскадра…
— Это оттого, что на «Лани» много золота! — не очень естественно усмехнулся Мореход. — На наших судах нет этих огней…
Действительно, на силуэтах дрейфующих неподалеку кораблей горели только обычные навигационные фонари.
— На «Морском орле» и «Девятом вале» не меньше золота, — заметил Дрейк, кривя губы в показной улыбке.
— Пусть так! Но мы вернемся к себе и спокойно выпьем рома, а ты должен успокаивать команду! — сказал Боб Акула и по веревочной лестнице начал спускаться на свой вельбот.
Проводив гостей, Френсис направился к себе. Палуба почти опустела, но огни на рангоуте продолжали гореть ярче, чем звезды на небе. И в воздухе было разлито тревожное напряжение. Владевшее им беспокойство усилилось, даже волосы на голове зашевелились… Дрейк был уверен, что его бесстрашные товарищи тоже были выбиты из колеи, хотя и пытались скрыть неприятные чувства за напускной бравадой!
Через несколько минут Френсис открыл дверь своей каюты. И сразу почувствовал, что в ней кто-то есть! Во-первых, здесь стоял тяжелый запах, обычный в трюмах для скота или невольников, но невозможный в апартаментах капитана богатого галеона. Во-вторых, обостренная годами авантюрных приключений интуиция подсказывала присутствие чужого человека или… Или не человека… В общем, подсказывала присутствие другого живого (или неживого?) существа… У него пробежали мурашки по спине, рука выхватила кинжал, который всегда висел на поясе.
— Это лишнее! — раздался со стороны стола знакомый голос, и кинжал со звоном упал на пол, будто кто-то выбил его из рук. И тут же по углам каюты вспыхнули призрачные огни, точно такие, как на мачтах. Их мерцающий свет развеял тьму, и Френсис увидел, что за капитанским столом, в капитанском кресле сидит… Не может быть! За столом сидел он сам, в своей одежде, своей шляпе и даже со своей трубкой во рту! И он улыбался сам себе, причем улыбкой явного превосходства.
Дрейк начал что-то понимать.
— Это ты? — хрипло спросил он.
— Глупый вопрос. Конечно я! Кто бы еще это мог быть?
Двойник с грохотом отодвинул кресло и положил ноги на стол. Если верхняя часть его тела была облачена в камзол, рубаху и шляпу, то ноги были голые и явно не человеческие: волосатые, с вывернутыми назад суставами, они заканчивались копытами.
Дрейк прокашлялся.
— Зачем ты пришел? — Хрипотца в голосе не прошла. — Хочешь забрать мою душу?
— Ты сам отдал свою душу. И уже давно, — зловеще рассмеялся двойник. У него было злое и надменное выражение лица, холодный пронизывающий взгляд. — Думаешь, если не соблюдены формальности и не подписан договор, то душа все еще при тебе? Как те дурни, которые расписались кровью петуха и решили, что перехитрили меня? Нет, договоры тут ни при чем! Вы сами губите свою душу и сами отдаете ее мне без всякого договора!
Двойник вытянул черные руки вперед. Вначале Дрейк подумал, что он в перчатках, но тут же понял, что это грубая черная кожа с шерстью и звериными когтями на пальцах.
— Когда ты приказал задушить и утопить Брунильду, ты думал, что душа осталась чистой и незамутненной? Когда ты вырезал экипажи и топил корабли, когда выжигал и грабил испанские селения, ты надеялся, что с твоей душой все в порядке? А когда жестоко расправился с Абигайл и ее мужем, то считал, что душа останется при тебе?
На черной ладони ворохнулся неизвестно откуда взявшийся белый голубь, огляделся, пытаясь вырваться, в панике забил крыльями, но вторая черная рука прихлопнула птицу сверху, а страшные когти вмиг обезглавили ее.
— Держи, вот твоя душа! — двойник швырнул оторванную голубиную головку в Дрейка, капли теплой крови забрызгали ему лицо и рубашку.
Пират стоял как парализованный, не в силах пошевелиться или отвести взгляд от ужасного гостя. А тот в несколько движений ощипал еще бьющуюся тушку, выставил вперед ладонь, на которой вспыхнуло красно-желтое пламя, и стал жарить свою добычу. Запахло серой и горелым мясом.
— Ты продал ее тогда, когда надел мой перстень! — продолжил страшный визитер. — И когда понял, что он такое! Когда почувствовал, как меняешься ты сам, и когда принял эти изменения! Где сейчас тот мальчик из Кроундейла? Где его желание повторить честную жизнь своих предков и сделать мир лучше и добрее, чем он есть? Он умер! Его место занял Дракон — необузданно жестокий, фантастично жадный и непомерно честолюбивый… Да еще эта непомерная и глупая заносчивость! Неужели ты и взаправду решил, что самостоятельно захватишь «Морского орла»? Глупец! Ты победил отличного фехтовальщика Шотландца и принял это как должное! В бою со славным кабальеро де Гальвесом я на миг оставил тебя без поддержки, и что же? Ты оказался беспомощным, как спившийся бродяга из ист-эндских трущоб! Если бы не твой помощник, тебя бы уже съели рыбы! А как ты думаешь — кто подослал его в нужную минуту?
Дрейк стоял молча, опустив голову. Его двойник был прав.
— Надеюсь, ты все понял и смиришь свою гордыню…
— Помню, про необходимость обуздывать гордыню мне всегда говорил отец, — усмехнулся Дрейк. — Ты ведь знаешь, кем он был и чьи наказы выполнял? Получается, что вы с ним ратуете за одно и то же! Как такое может быть?
Двойник улыбнулся, но так, что губы разошлись до ушей, открывая зубастую пасть и острые, как у волка, клыки. Впрочем, это длилось мгновенье — улыбка тут же стала обычной.
— Да, иногда мы с моим антиподом говорим похожие слова, но по разным причинам…
— Но зачем все это? — с трудом выговорил Дрейк. — Зачем ты сделал из меня того, кем я стал? Зачем это тебе?
Голубь наполовину обгорел, двойник понюхал его и недовольно покачал головой.
— Пережарил! Кому бы отдать… Ты не хочешь?
— Нет.
— Странно. Ну ладно…
Пламя на ладони погасло. Краем глаза Дрейк заметил какое-то движение слева. Он резко повернулся. Крысы! Огромные и жирные трюмные крысы вылезали из норы в углу и, как поступающая в пробоину вода, растекались по каюте. Весь пол был покрыт серой колышущейся массой, только небольшой круг вокруг его ног, будто заколдованный, оставался незанятым. Зато крысы залезли на стол, на плечи его двойника, они принюхивались, вытягивали шеи и будто улыбались, показывая мелкие острые зубы.
— Знаешь, за сколько времени эти твари обглодают тебя до костей? — двойник улыбнулся ужасной улыбкой. Круг вокруг ног Дрейка стал сужаться. — За десять минут. Да-да, я проверял! — двойник швырнул обгоревшего голубя на пол. — Жрите!
