Идол липовый, слегка говорящий - Бахрошин Николай
Он неопределенно пожал плечами. Машинально поправил ремень автомата, сползающий с плеча. Смотрел назад, куда уходила в густеющий полумрак тусклая череда лампочек. Судя по тому, что их было видно всего пару десятков, тоннель плавно, но ощутимо изгибался.
– Вот и я так же, – вздохнула она. – С одной стороны, что там может быть? Мы же только что прошли, ничего не видели…
– А с другой стороны – все, что угодно, – сказал Саша.
– Вот-вот! И я о том же… Ты, Сашок, остался бы здесь… Ненадолго. Минут на пятнадцать–двадцать. Посмотрел бы, что к чему… А мы не быстро пойдем, успеешь догнать. Сделаешь, а? Кому-то надо…
Саша кивнул прежде, чем успел подумать. Впрочем, он бы все равно согласился. Несмотря на то что ее просьба была выражена в максимально сослагательном наклонении, прозвучала она как приказ. Ну, почти как приказ. Допустимая фамильярность командира со своим проверенным боевым соратником. Кстати, автомат у нее не сползал, а сидел на плече как влитой. Есть женщины в русских селениях и подразделениях специального назначения…
Ободряюще кивнув ему, бравая тетя Женя двинулась догонять остальных. Те хоть и оглядывались на них, но все так же шли вперед, мерно и устало переставляя ноги. Саше показалось, что красавица Аля оборачивалась чаще остальных. На уставшем лице – тревога. Конечно, при таком скудном освещении вполне можно было принять желаемое за действительное…
Оставшись один, Саша первым делом набил и раскурил вонючую трубочку. Присел на корточки, сопя трубкой, но колени затекли слишком быстро. Поднялся, размял, походил. Топтаться на месте показалось еще глупее. Тогда он окончательно плюнул на гигиену и уселся прямо на грязный и ржавый рельс рядом с лужицей темной воды. На всякий случай снял автомат с предохранителя, пристроил его на коленях и ждал. Слушал.
Отчетливо сипела трубка, остальные звуки были под вопросом…
*
Что-то было. Что-то двигалось из-за поворота, из темноты, теперь он это ясно слышал. Скорее, что-то, а не кто-то, звуки, доносившиеся до него, напоминали о чем-то механическом и слесарно-ремонтном. Поскрипывание, полязгивание, жестяное поскребывание, негромкие, неравномерные металлические удары. И шаги. Но тоже донельзя странные. Словно шагало одновременно несколько ног, и каждая норовила шагнуть сама по себе. Наличие стольких ног предполагало соответствующее оформление руками, но думать об этом пока не хотелось. Любую проблему нужно решать по мере ее поступления и никак не раньше, успокаивал он сам себя. Вот подступит она, проблема, тогда и будет видно, в какую сторону от нее бежать и куда ховаться…
Теперь Саша ждал стоя. Автомат в руках успокаивал, но в животе все равно сжималось. Нет, как бравый воин и герой арьергарда он даже нашел время поиронизировать над собой. Мол, думали ли вы, господин лженаучный обозреватель, сидя за рюмкой крепкого с таким же, прости господи, обозревателем Бломбергом, что всего через неделю-другую придется вам стоять с огнестрельным оружием в полутемном тоннеле и ждать, что за чудище выползет из темноты? Это вам, господин Кукорекин, не снежного человека ловить в баре пустой пивной кружкой и нематерящуюся акулу гонять по морям-по волнам, кидая в нее огрызки с палубы гордого китобоя… И все в том же духе.
Когда нечто выползло из темноты в полумрак, ирония испарилась. Теперь Саша окончательно испугался. То, что двигалось следом за ними, по силуэту больше всего напоминало огромного паука на пяти тонких ногах. Страшное уже само по себе, стилизация под формы и пропорции арахнидов изначально несет в себе потенциальную угрозу! А когда эти формы и пропорции раза в полтора выше человеческого роста и раза в два шире, то смотрятся совсем невесело. Пусть механизм, это Саша сразу увидел: проржавевший и потасканный механизм с обилием неряшливо собранных частей непонятного назначения и торчащими здесь и там шлангами. Но ядерная бомба, между прочим, тоже всего лишь механизм, созданный совместным трудом физиков-ядерщиков и токарей-слесарей…
Дальнейшее все больше напоминало ночной кошмар. Механический паук остановился в отдалении, подергиваясь запчастями и висящими шлангами, и вдруг поднял в его сторону одну из ног, пошатываясь на остальных четырех. Больше нервы не выдержали. Саша вскинул приклад автомата к плечу и нажал на спусковой крючок со всей силой отчаяния.
Очередь прогремела в тоннеле гулко, как орудийный залп, закладывающий уши. Резкий запах пороха, металлические щелчки отлетающих гильз, бьющийся в руках автомат. И вдруг это механическое чудовище стало рассыпаться на глазах как карточный домик. Развалилось просто и быстро на аморфную груду металлолома, внутри которой вываленными кишками извивались разноцветные шланги.
Вот этого он никак не ожидал… Не смел и надеяться…
Внутри кучи что-то еще дергалось и звякало, но, в общем и целом, результат превосходил самые смелые милитаристские ожидания.
Ай да Сашок! Ай да Егорий-победоносец в стиле техно, победитель кофемолок и укротитель камнедробилок!..
Саша даже не понял, попал или нет. Или это чудо техники развалилось от громкого звука? Остается вопрос, что это такое все-таки? Можно подойти и пошевелить остатки… Можно, впрочем, не подходить и не шевелить… Технический эксперт из него никакой, по алгебре, геометрии и физике у него в школьном аттестате стояли безнадежные тройки. И зачем будить лихо на свою голову при таком аттестате? А вдруг оно еще и взрывается, кто знает…
Ослабев ногами и духом, Саша тяжело опустился на корточки. Пальцы дрожали, и хотелось громко, во весь голос ругаться матом. Нашарив в кармане и сунув в рот вонючий черенок трубки, он не сразу сообразил, что сначала ее лучше было бы набить табаком, потом – зажечь и только потом – глубоко затягиваться. Так правильнее по крайней мере.
*
Отряд Саша догнал через полчаса. Его ждали и чуть не пристрелили с испугу. Оказалось, боевые товарищи отчетливо услышали его очередь, залегли в круговой обороне и приготовились к самому худшему.
Хорошо, у него хватило ума покричать на подходе. Остался в живых и долго, бестолково отвечал на вопросы товарищей, тоже сформулированные с откровенным пренебрежением к здравому смыслу. Когда стало окончательно ясно, что нечто в этом подземелье все-таки есть, а что это такое – хрен его знает, тетя Женя дала команду двигаться дальше.
– Страшно было? – спросила Аля, когда они двинулись.
– Да как тебе сказать… – уклончиво ответил Саша.
– Я бы испугалась на твоем месте, – призналась она, кокетливо блеснув огромными, как блюдца, глазами.
Взгляд красавицы на героя. Неплохо, совсем неплохо… Возбуждает эротические фантазии, простительные бойцу после боя…
– Ты лучше оставайся на своем месте, – посоветовал Саша, любуясь ею.
– А где оно, мое место? – нахмурилась Аля, прикусив губку.
Саша тоже сочувственно нахмурился. Когда эротика уступает место психоанализу – это всегда невесело.
Потом они наткнулись на завал. Путеводные рельсы уходили под груду земли и камней, плотно засыпавших туннель. Кабель освещения уходил туда же.
Дороги вперед для людей больше не было.
Глава 9
…Договорить Хранитель не успел. Саша сам перебил его. Точнее, он не издал ни звука, просто открыл рот и выпучил глаза. Иннокентий умолк и смотрел на него с нескрываемым интересом.
А Саша смотрел поверх его головы…
Вообще, избушка Хранителя располагалась в живописном месте. Иннокентий обустроил свое жилище на склоне холма, густо поросшего сосняком и увенчанного массивными каменными лбами, чья вековая коррозия смотрелась как изыски скульпторов-монументалистов, перешедших на абстрактные формы. Притулившись у подножия скал, избушка тем не менее находилась достаточно высоко, чтобы обозревать лесистые окрестности с зеркальными проблесками озер с высоты птичьего полета. Оставляя без внимания факт, что птицы во время оного по сторонам как раз не глазеют, а занимаются воздухоплаванием в сугубо прагматических, желудочно-кишечных целях, можно было уподобить себя какому-нибудь орлу или ястребу (не вороне же!), чей взгляд добирается с высоты до краев горизонта. Смолистые сосны, густо росшие у подножия, рядом с избушкой редели, но, ввиду расширения жизненного пространства, сильно обгоняли своих коллег по флоре в показателях ширины и раскидистости. И даже среди них, густых и привольных, выделялась одна сосна. Как на любом конкурсе красоты из стандартных, как шлакоблочные панели, девиц гренадерского роста, всегда одна-две выделяются настоящей привлекательностью, а не только соблюдением модельных пропорций.
