Сергей Дубянский - Госпожа Клио. Восход
– Если б можно было заглянуть в прошлое… – произнесла Даша мечтательно.
– А ваш муж не может этого сделать?
Женя пожалел о заданном в лоб вопросе, потому что Дашин взгляд мгновенно изменился. Вероятно упоминание о муже не доставило ей удовольствия, сломав ощущение собственной значимости. Воцарившееся молчание вновь, очень кстати, нарушил официант, подавший горячее. Даша отставила почти нетронутый салат и придвинула тарелку с «медальонами», источавшими аппетитный аромат жареного мяса; при этом кольца красного перца и оранжевые солнца помидоров придавали блюду совсем весенний вид.
– Что-то мы пьем без тостов. Может, за знакомство? – Женя попытался вернуться на прежние позиции.
– Давайте, – Даша подняла бокал и ждала, пока Женя приблизит свою рюмку, – знаете, если честно, меня заинтриговала эта легенда. Теперь я тоже буду думать, что же там могло быть дальше и как этот перстень оказался здесь и сейчас.
– Правда? – обрадовался Женя, – так, давайте думать вместе!
– Вместе вряд ли получится, – Даша улыбнулась, – все-таки не забывайте, что у меня есть муж. И не просто муж.
– Но мы же не обязательно должны… это… ну, сами понимаете. Можно просто…
– Виталий говорит, что «просто» ничего не бывает. Но если мы еще когда-нибудь встретимся, то свои соображения я обязательно выскажу.
– Не пугайте меня – давайте сразу за новую встречу, – то ли выпитое спиртное, то ли такое приятное словосочетание – «новая встреча», раскрепостили Женю настолько, что даже история про коллекционера с «Консульской почтой» показалась ему вполне уместной. И вообще, оказывается, в его жизни достаточно забавных мелочей, способных вызвать улыбку и заполнить пустоту между двумя посторонними людьми.
Окончание обеда прошло в такой естественной и непринужденной обстановке, что, собираясь уходить, Женя записал на салфетке свой номер телефона, а Даша так улыбнулась и потупила взгляд, что это казалось чем-то большим, нежели банальный обмен информацией.
Расстались они на остановке. Свою маршрутку Женя пропустил, чтоб помахать рукой и посмотреть, обернется ли Даша, открывая дверцу; улыбнется на прощанье; и она обернулась, но без улыбки…
…Черт, – подумал он, закуривая, – фигня какая-то происходит. Вроде, и роман… а, вроде, и без романа все это имеет смысл. Только проклятый колдун… Действительно неизвестно, что можно от него ожидать…
В запотевшее окно Даша смотрела на знакомые дома и думала, как же, оказывается, ей все надоело. Ощущение предсказуемости было таким ярким, что она сама удивилась, почему не чувствовала его раньше. Наверное, просто раньше не существовало альтернативы, а теперь перед глазами стояло невиданное доселе озеро, заросшее тростником и странная, непохожая ни на что лодка качалась на мелких волнах.
Мысли стремились в незнакомый призрачный мир, отторгая скучную картину запорошенных снегом однообразных улиц и людей, поглощенных прозой собственного убогого бытия. Вот, значит, чего ей не хватало в жизни! Чуть-чуть романтики, какого-то совсем маленького приключения, в котором можно на время забыться и почувствовать себя кем-то другим. Даша прекрасно понимала, что в существующем виде ее «приключение» не может иметь продолжения, но зато воображение и фантазия, долго дремавшие из-за невостребованности, наконец ожили и одно это было уже очень приятно.
Открыв дверь квартиры, она услышала тихую музыку. Это означало, что Виталий дома и, как всегда после работы, лежит на диване, раскинув руки и ноги на всю ширину дивана. Он не любил прерывать своего медитивного отдыха, поэтому Даша сразу прошла в комнату, переоделась и направилась на кухню. Но сегодня Виталий почему-то решил изменить своим привычкам. Он неслышно появился в дверях и остановился, наблюдая, как жена копается в холодильнике.
– Добрый вечер. Я пришел – ни тебя, ни записки.
– Извини, Виталь, задержалась немного, – она закрыла дверцу, так ничего и не достав; повернувшись, обняла мужа.
– И где, если не секрет? – он поцеловал ее, демонстративно втянув воздух, чтоб показать, что чувствует запах алкоголя.
Рассказывать о встрече с Женей не хотелось, не потому что Даша видела в этом нечто предосудительное – нет, она не сделала ничего дурного, но эта тайна, эта игра принадлежала ей одной, а соприкоснувшись с обыденным миром, она перестанет являться тайной, завораживающей и щекочущей нервы.
– Да так… – Даша пожала плечами, легкомысленно улыбнувшись. С одной стороны, она жалела, что за время дороги не приготовила никакого объяснения, но, с другой, разве можно обмануть того, кто знает, и прошлое, и будущее?
Вздохнув, Виталий уселся на свое обычное место в дальнем углу кожаного диванчика. Выглядел он не обиженным и не рассерженным, а, скорее, излишне задумчивым. При этом женская интуиция подсказывала Даше, что мысли его совсем не такие ровные и почти безразличные, какими бывают по вечерам. Ей сделалось неловко напрягать его уставшее за день сознание пустыми проблемами, поэтому она уже хотела достать подаренную книгу и честно рассказать, что встретила интересного человека, с которым общалась в кафе, но не успела этого сделать.
– Дашенька, – прищурившись, Виталий уставился на жену, – ты, наверное, понимаешь, что я могу многое, но еще когда мы только начинали совместную жизнь, я дал себе страшную клятву – никогда не влезать в твои мысли. Догадываешься почему?
Даша не ожидала такого поворота и не смогла молниеносно перенестись от Жени и древней легенды к своей семейной жизни. Она лишь присела на другой край дивана.
– Я не думала об этом, – сказала она тихо.
– Правильно. Я не давал тебе повода об этом думать. А дело в том, что тогда б мы с тобой не смогли жить вместе.
Дашины глаза округлились от удивления – ей никогда и голову не приходило, что они могут расстаться.
– Согласись, – Виталий улыбнулся, наблюдая за произведенным эффектом, – нормальный человек не может, как товарищ Ленин, всегда идти «верным путем». На то он и человек, чтоб сомневаться и искать, но главное – в конечном итоге, всегда принимать правильное решение. Мне было б очень неприятно копаться в твоих исканиях – это медленно, но неотвратимо разрушало б наши отношения. Только поэтому я никогда не заглядываю в твои мысли, а не потому что не могу или мне это неинтересно; или еще хуже, ты мне безразлична. Нарушать свою старую клятву я не собираюсь даже в самых крайних случаях. Я хочу, чтоб мы жили, как самые нормальные люди, и отношения наши строились исключительно естественным образом. Поэтому я всегда довольствуюсь тем, что ты сама говоришь мне. Я воспринимаю твои слова как истину в первой инстанции и люблю тебя такой, как ты есть. Поэтому когда ты ничего не рассказываешь, мне начинает казаться, будто ты пытаешься обмануть мое доверие.
