Пауль Локамп - Охотник на ведьм
Включив радио, убедился, что мир реален – диджей весело упрашивал девушку угадать песню, мелодия которой звучала фоном их разговору. Вот дура, это «Блюз бродячих собак» играет! «И я дружу теперь с котом, я дверь не путаю с окном.» Достал из бардачка запасную пачку сигарет, закурил и, откинувшись на спинку сиденья, вытер с лица пот. Глубоко затянулся, выпустил дым и посмотрел в зеркало. Поверьте, если бы вместо своей славянской физиономии увидел морду с пятачком и рогами, не удивился бы. Ей-Богу, просто сил бы не хватило. Звонок соседке окончательно развеял мои сомнения – да, сегодня суббота. Календарь и часы не врут. Выслушал ее переживания, узнал, что зверье присмотрено и накормлено. Ну, раз так, значит все в порядке. В относительном порядке, конечно. По пути в костел, решил сделать одну остановку и заехать на бензоколонку, чтобы привести себя в порядок и умыться – потом от меня разило так, словно вагоны грузил.
Небольшая бензоколонка приютилась неподалеку от городка. Удобная вещь для дальнобойщиков и туристов, путешествующих на автомобиле – здесь можно принять душ, пообедать в небольшом ресторанчике, расположенном по соседству, и вообще – почувствовать все блага цивилизации, включая интернет.
Умывшись и переодевшись, выпил чашку крепкого кофе и попытался еще раз пройтись по хронологии вчерашнего дня. Судя по всему, когда сердолик на перстне покраснел, время для меня остановилось, и я пробыл в трансе почти двадцать четыре часа. Авгур, пожалуй прав – везучий ты, Александр Айдаров. Кажется, у меня были все шансы остаться там навеки, пока очередной бедолага, наткнувшись на погреб, не нашел бы мои кости. Чуть не влип, любитель приключений и легкой наживы. Кстати, а что мне удалось вытащить из этого, будь он неладен, погреба?
Большой мешок я трогать не стал – такие вещи лучше открывать дома, расположившись за столом, а не в машине. Еще лучше – где-нибудь в лаборатории, специально предназначенной для таких находок, но где ее взять? А вот маленькие мешочки – почему бы и нет; не думаю, что там найдется что-нибудь ужасное, вроде джинна из сказки. Отъехал в глубь парковки, где устроились на отдых две фуры дальнобойщиков, и достал из рюкзака свои находки. В первом мешочке, как я и предполагал, оказались монеты. Девять из них – это серебряные литы 1936 года, и еще почти два десятка золотых николаевских червонцев. Ну, раз так, значит, расходы на «экспедицию» оправдались. А вот во втором оказался какой-то тряпичный узелок. Я развязал его и застыл, держа на ладони два серебряных перстня с неизвестными мне камнями. Один из них, судя по орнаменту, выполнен в восточном стиле; второй немного похож на мой. Не знаю, почему, но я был твердо уверен, что эти кольца принадлежали таким же Охотникам, которые пытались добраться до Ведьмы раньше меня.
XII.
– Скажите, Александр, вы верите в Бога?
– Поверьте, отче, очень хотел бы верить. Скажу больше – некоторые события последних дней меня подталкивают к этому, но честно признаюсь – не знаю. Я никогда не представлял Бога эдаким милым старичком, который сидит на облаке, а вокруг него порхают ангелочки с арфами. Бог для меня нечто большее. Эдакий сгусток энергии, обволакивающий нашу землю. Причем связь должна быть похожа на зеркало, в котором отражаются поступки живущих. На добро отвечать добром, а на зло – злом. Мне бы так хотелось, но в мире все наоборот и… я не знаю.
– Понимаю вас, – Казимерас кивнул головой, – когда-то я был таким же, как и вы. Нет, не переживайте, не собираюсь вам рассказывать историю своей жизни, как это любят делать старики, из мыльных опер, чтобы поучить жизни молодых. Да и я еще не так дряхл, – он снял очки и начал протирать стекла. – Только вот, зрение, совсем плохое стало.
– Много читаете? – спросил я.
– Нет, это последствие контузии.
– Простите?
– Контузии, Саша, обычной контузии, – он грустно улыбнулся. – Я, видите ли, в прошлой жизни был грешен. Родители мечтали видеть меня ветеринаром, но жизнь распорядилась иначе. Армия, потом учебка, а потом одна маленькая, но упрямая страна.
– Афганистан?
– Да, – Казимерас кивнул, – восемьдесят третий – восемьдесят четвертый год. В октябре восемьдесят четвертого во время одной операции в районе Ургези чудом остался жив. Дал слово, что если выживу, то уйду служить в церковь. Так и случилось, что стал ксендзом.
– А шрам на руке?
– Татуировка, – он задумчиво погладил кисть руки, – 56 ОДШБр.
– Вы там видели перстень, похожий на мой? – я кивнул на свою руку.
– Да, его носил на шее один офицер, которого я искренне уважал. Он был настоящий мужик, если вы понимаете, что я имею в виду. Потом этот человек погиб, причем странно; если быть точным в определениях – погиб неправильно. Когда увидел вас, стоящего в дверях, мне пришло в голову, что между вами есть связь, причем государственные «органы» не имеют к этому ни малейшего отношения. Это так?
– Не видя перстня, – пожал плечами я, – не могу утверждать, что-то определенное.
– Но у вас есть предположения, кем он был.
– Да…
Казимерас кивнул, словно прощая мой скупой ответ.
– Позже, – ксендз задумчиво потер подбородок, – мне довелось увидеть еще один перстень, который был похож на ваш.
– У отца Станислова.
– Да, requiescat in pace[13]. Видите ли, мы никогда не были друзьями, даже однажды слегка повздорили, не сойдясь по одному вопросу, – он улыбнулся, – богословия, и когда он позвонил, чтобы дать вам рекомендацию, я очень удивился.
– А про перстень он что-нибудь вам рассказывал?
– Нет, хотя я неоднократно пытался его разговорить. В ответ он замыкался, уходил в себя, даже был несколько груб. После его неожиданной и ужасной кончины надеялся что вы позвоните сами. Так и произошло, но, когда вы не приехали вчера в полдень, я, если честно, немного испугался, тем более, что у вас здесь остались незаконченные дела.
– Да, – я кивнул и вытащил сигарету, – вы позволите?
– Конечно, – он встал, открыл окно, выходящее в сад, и подал мне пепельницу, – вы были на заброшенном хуторе?
– Да.
– Что-то нашли?
– Да.
– Но свое дело вы закончили?
– Да.
Наш разговор начал напоминать фехтование в испанском стиле. Четкие фразы, словно короткие резкие выпады.
– Все-таки конгрегация веры?
– Нет, – я отрицательно покачал головой, – ничего общего.
– Нет? – он удивленно посмотрел на меня. – Жаль, очень жаль. Господи, а я так надеялся, что все будет проще и понятнее.
– Извините, – я отвел глаза в сторону, – не могу вам рассказать.
– Все-таки она еще была жива…
