Евгения Микулина - Женщина-VAMP
– Никто ее никуда двигать не собирается. И она не гламурная сука. Она суперская. В работе просто монстр. И человек приятный.
Степа недоверчиво фыркает:
– Да ладно! Прямо-таки тебе с ней хорошо? А как же Михалыч?
– Мне с ней отлично. – Ох, я надеюсь, что на моей физиономии не появилось в этот момент идиотски-мечтательное выражение. Потому что чувства меня охватили самые идиотские и самые мечтательные. Когда уже они перебьют всех собак на сегодня и придут? Я хочу ее увидеть. И целовать. Быть с ней рядом. Я не хочу беседовать с пьяным Степой Малаховым, пытаясь перекричать очередной микс Рианны.
Степа хмыкает:
– Поддался знаменитой харизме?
Я понимаю, что нужно срочно поменять направление его расспросов:
– Повышению зарплаты я поддался, если честно.
Степа сразу успокаивается и понимающе подмигивает – хотя ему это, с пьяных глаз, не очень хорошо удается:
– Ну это святое. Мне бы кто зарплату повысил…
– А ты попробуй – уволься еще разок?
– Э, два раза этот номер не пройдет. Один раз не пидорас! А два – это уже что?..
Разговор, безусловно, движется к тупику – Малахова и его шутки долго выносить нельзя. Кроме того, с той секунды, как я позволил себе подумать о том, что скоро увижу Марину, мною овладело почти лихорадочное нетерпение. Я не могу сидеть на месте и не хочу болтать – мне приходит в голову мысль выйти покурить на улицу и, таким образом, вроде как ее встретить… Но сначала мне нужно сбросить с хвоста Степу. Черт, мне вообще-то хорошо бы его совсем сбросить – если он сейчас увидит нас с Мариной и Грантом тут вместе, то по всему городу сразу же поползут слухи, которых мы так стараемся с ней избежать. Имеет смысл встретить их хотя бы для того, чтобы предупредить – в клубе имеются склонные к сплетням знакомые…
Мне нужно чем-то отвлечь Степу. Я бросаю взгляд в зал, пытаясь обнаружить среди дергающихся тел его блондинистую подружку.
– Да что мы о работе-то, как дебилы? Что это с тобой за девушка?
Степа тоже устремляет взгляд в толпу:
– Фиг знает… В смысле, я с ней только что познакомился. Она чего-то сказала, кто она, но кто их слушает? Пиарщица какая-то. Или рекламщица. Лина? Лена? Чего-то в таком духе.
Я поднимаю бровь – надеюсь, это выглядит как эротический намек:
– Ничего такая, активная.
Он машет рукой:
– И не говори! Но щас вся Москва такая – на каждого гетеросексуального мужика десять недотраханных баб. Все активные – надо же им как-то пристраиваться.
– К тебе пристроишься, пожалуй!
Степа широко ухмыляется:
– Ко мне пристроиться – самое милое дело. Только ненадолго…
Вот оно, мое спасение – я наконец заметил в толпе Лену-Лину. Она сидит у барной стойки с обиженным видом и бросает в нашу сторону гневные взгляды начинающего василиска – они не убивают, но обжигают. Я указываю на нее Степе.
– Малахов, вот там твоя спутница сидит у бара и явно хочет еще коктейль. Либо ты идешь к ней, либо ты ее потеряешь!
Степа нехотя встает, теряет равновесие и едва не падает на меня:
– Доктор, мы ее теряем… Но ты прав – она и правда злится. Я пойду – она вообще-то клевая. И танцует хорошо, и вообще.
Я киваю, проявляя понимание ситуации, достойное настоящего друга, и бормочу дежурное «Еще увидимся». Наблюдаю за тем, как Малахов, покачиваясь, пробирается сквозь толпу, протискивается на барный стул рядом со своей пассией и начинает, изредка указывая в мою сторону, объяснять ей что-то про старого друга и неожиданную встречу. Она понимающе кивает и с успокоенным видом принимает от него новый стакан с коктейлем. Минута – и он уже кладет руку ей на задницу, и она смотрит на него с кокетливой улыбкой.
Это ужасно, конечно, но он прав: в столице нашей Родины городе-герое Москве так мало нормальных мужчин и так много одиноких женщин, что даже тотальный козел с пивным брюхом, лысиной и потными подмышками легко находит себе подружку почти модельной красоты. Степа – это еще хороший вариант: он придурок, конечно, и, видимо, торчок, но он хоть выглядит нормально, и девушке не противно лечь с ним в постель.
Внезапно мое глухое раздражение «Детьми ночи» и вообще обстановкой этого вечера переходит все границы. Я не могу здесь больше находиться. Мне нужно хотя бы на пять минут выйти – воздухом подышать. Ну и покурить. Мало я в дыму курил – теперь нужно, конечно, покурить и на ветерке.
Я стою на брусчатой мостовой перед красными занавесками, они на террасе «Детей ночи» вместо входной двери, обозреваю жизнь ночного города – даже в столь поздний час люди куда-то спешат, ловят такси, обнимаются, думают о чем-то своем – и курю. Швейцар, он же охранник, смотрит на меня равнодушно – мало ли почему я вышел, может, у меня внутри помещения телефон не ловит сеть. В городе весна – вечер теплый и какой-то синий-синий. Похоже, был небольшой дождик: мостовая мокрая, и в ней отражаются фонари. И воздух даже здесь, в центре города, кажется замечательно свежим после спертой атмосферы клуба. Был такой прекрасный анекдот из серии «про английских джентльменов». Выходит джентльмен после бурной ночи в клубе на улицу – рассвет, туман, он еле на ногах держится. И спрашивает швейцара: «Что это тут за странный запах?!» А швейцар ему невозмутимо объясняет: «Это свежий воздух, сэр!»
Интересно, как мои вампиры вообще выносят этот клуб – у них ведь такие чувствительные носы, им же там должно быть противно до ужаса?
И тут, словно вызванные из темноты силой моей мысли, в конце улицы появляются они. Уж сколько раз я их такими видел – а все равно дух захватывает, как и всегда, когда перед тобой что-то экстраординарное. Бледные, красивые, разные, но неуловимо похожие, такие ослепительные даже в неброской одежде. Они так легко двигаются, что словно бы не идут, а летят над мостовой. Как крокодил из хохлацкого анекдота – низэнько-низэнько…
Грант – высоченный, но грациозный, как танцор. Существо, родившееся в горах Шотландии в XII веке, боровшееся с дикими зверями и англичанами и, как я глубоко убежден, наведшее кого-то в шоу-бизнесе на идею фильма «Горец», перевидавшее за свои века все, что только можно, и обычно облаченное в строгий деловой костюм. А по танцполу он двигается так, что Майкл Джексон может съесть свою шляпу от зависти. Ванесса – странная молчаливая девица, но она реальная, настоящая топ-модель, и была ею еще до того, как стать вампиром, и это, как говорится, видно. Ее обратил Грант – вернее, сначала он ее «открыл», сделал ей карьеру, печатал ее темноволосую красоту на обложках всех своих журналов, а потом… Потом, как он говорит, пришел момент, когда у него кончилось терпение смотреть, как она методично убивает себя наркотиками. И он подарил ей новую жизнь – и себя заодно. Сережа Холодов – еще один, как выяснилось, Маринин «брат». Этот-то что здесь делает – на охоте они его, что ли, подцепили? Не могу сказать, что полностью избавился от ревности, которую он во мне вызывал, когда всюду ходил с Мариной. Он мне все еще не слишком симпатичен. Но я не могу не оценить его ленивую грацию, его злое чувство юмора и его утонченное лицо, которое словно сошло с полотен Эль Греко. А очень может быть, что на полотнах Эль Греко и в самом деле мелькает именно его лицо – испанец Серхио в то время уже жил…
