Сакс Ромер - Зеленые глаза Баст
— Вот, — сказал он, плотно затворив за собой дверь, — зажигайте свечу.
Его голос и повелительная манера словно загипнотизировали меня, и я без колебаний выполнил приказ. Когда огонек разгорелся, с удивлением отметил, насколько проста и в тоже время эффективна была маскировка моего друга.
Но он не дал мне времени что либо сказать, заговорив сам:
— Слушайте. Сейчас я поставлю свечу в вашу комнату, а потом мы с вами побежим со всех ног.
— Побежим? — поразился я.
— Именно. Побежим спасаться! Лучше наверх. Там есть пустая комната, окно которой выходит в ту же сторону, что и ваше?
— Комната надо мной свободна, — ответил я. — Вероятно, дверь не заперта.
— Тогда рискнем, — сказал Гаттон. — Можем приступать, ведите.
— Фонариком пользоваться разрешается? — спросил я.
— На лестнице, но как только мы войдем в комнату наверху, сразу выключайте его.
Он толчком распахнул дверь моей спальни, вбежал и тотчас выскочил, захлопнув дверь, словно его гнали черти!
Потом мы оба опрометью кинулись по лестнице в комнату наверху. Признаюсь, я даже засомневался, в своем ли уме мой приятель. Но мне не пришлось долго ждать, чтобы убедиться в справедливости его опасений.
Едва я дотронулся до дверной ручки, не успев еще открыть дверь, как здание «Эбби-Инн» содрогнулось, пол ходуном заходил у меня под ногами, а в комнате внизу раздался оглушительный взрыв! Эхо или нечто, прозвучавшее как эхо, резкое и отрывистое, донеслось с отдаленных холмов.
Глава 20. РАССКАЗ ГАТТОНА
— Сейчас туда лучше не ходить, — устало проговорил Гаттон, — это может быть опасно. И нам не стоит забывать о вероятности пожара, — добавил он.
Повсюду слышались сонные голоса и громкие возгласы — жуткий шум взрыва, естественно, перебудил всех в трактире. Я и сам был в таком замешательстве, что никак не мог уразуметь, что произошло. Лишь в одном я не сомневался: Гаттон спас мне жизнь. В соседней комнате раздался шорох, зазвучали шаги и вскоре показался ошеломленный Мартин в ночной рубашке.
— Мистер Аддисон, — произнес он и уставился на нас, глядя то на меня, то на моего товарища.
— Пусть никто не выходит из комнат, — решительно заявил Гаттон, — пока я не разрешу.
— Э-э… — начал было Мартин.
— Я офицер полиции, — сказал Гаттон, — и вы будете подчиняться моим приказам. Кто-нибудь живет на одном этаже с мистером Аддисоном?
— Нет, сэр, — ответил полусонный Мартин, успевший тем не менее понять, что незнакомый бродяга облечен властью.
Над нами послышались шаги, и Гаттон повторил:
— Прикажите всем оставаться в комнатах!
Мартин послушно выкрикнул приказание.
— Что у вас есть на случай пожара? — продолжал инспектор.
С лестничной площадки наверху на нас глазели несколько растрепанных голов, но все молчали. Наконец Мартин собрался с мыслями и ответил:
— В стойлах ведра… есть колодец. Уилкинс ночует над конюшней…
— Можете позвать его, не спускаясь вниз?
— Попытаюсь, — последовал ответ.
Мартин прошел к окну на площадке между этажами и широко распахнул его.
— Уилкинс! Уилкинс! — взревел он, высунувшись из окна.
— Чего, хозяин?! — тихо раздалось откуда-то снизу.
— Скажите, чтобы оставался при ведрах. И ни шагу со двора без моего распоряжения, — приказал Гаттон.
Мартин передал команды инспектора так громко, что их, должно быть, услышали и в Лиуэйз, и застыл у окна, недоуменно почесывая затылок.
Среди изумленной компании, собравшейся в ту ночь под крышей «Эбби-Инн», я был, пожалуй, потрясен сильнее всех.
— Ради Бога, объясните, что все это означает! — обратился я к Гаттону.
— Это означает, — ответил инспектор, и под гримом я узнал его обычную мрачную усмешку, — что между вами и вечностью была одна только спичка! Но и теперь не время расслабляться, хотя я бы не торопился заходить в вашу комнату. Нам есть что обсудить, так что давайте найдем место, где мы сможем поговорить без помех.
Мы прошли в большой пустой зал в задней части трактира. Дверь была открыта, и я слышал, как прислуга и работники заведения возбужденно галдели в комнате Мартина дальше по коридору. За всю историю своего существования «Эбби-Инн» ни разу не сталкивался с чем-либо подобным.
— Полагаю, мы сэкономим время, если вы первым подробно поведаете о том, что тут произошло, — сказал Гаттон.
— Хорошо, — согласился я, — но прежде ответьте, когда вы прибыли сюда?
— Через полтора часа после получения вашей шифрограммы! Приехал на автомобиле. Он сейчас в Мэнтоне.
— Для чего этот маскарад?
— Скоро объясню. А пока послушаю вас.
Сгорая от нетерпения, я быстро рассказал о своих приключениях со времени приезда в Аппер-Кросслиз. Инспектор внимательно слушал меня. Закончив свое повествование, я воскликнул:
— Ваш черед, Гаттон! Бога ради, скажите, что все это значит!
— Расскажу все, что знаю, — неторопливо отвечал он. — Во-первых, у меня имелись две причины предложить вам поездку в Фрайарз-Парк. У меня сложилось впечатление, что «женщина-кошка» интересуется вами. Но я не понимал, было ли это вызвано тем, что она считала вас опасным, или какой-то иной причиной. Я решил выяснить, не связана ли она случайно с Фрайарз-Парком. Поэтому я послал вас сюда, чтобы (а) расспросить местных и (б) как говорится, «приманить кошку»!
— Весьма любезно с вашей стороны! — пробормотал я.
— Я предупреждал, что задание опасное! — мрачно отрезал Гаттон. — Но рад отметить, что замысел сработал великолепно. Ваше расследование оказалось весьма удачным, и вдобавок вы сумели завлечь нашу кошку. А теперь мне хотелось бы показать, насколько существенны были ваши открытия. Дело в том, что имелось и второе, более весомое обстоятельство, побудившее меня обратить внимание на Фрайарз-Парк. За несколько часов до вашего визита в Скотланд-Ярд — помните, в то утро, когда я показал вам саквояж, который бросил в воду Эрик Каверли — я связался с поверенными, исполнявшими волю покойного сэра Бернема.
— Да?! — вырвалось у меня. — И что они сказали?
— Разумеется, я попытался выяснить, кому достались земельные владения. Это помогло бы решить загадку того, что мог заполучить Эрик Каверли, убрав родственника с пути. Однако я узнал, что с финансовой точки зрения ему перепали одни долги. Фрайарз-Парк полностью заложен.
Более того, леди Бернем Каверли по завещанию мужа пожизненно владела имением.
Но старший поверенный, юрист старой школы, все еще хранящий прекрасные воспоминания о портвейне сэра Бернема, поделился со мной множеством немаловажных деталей.
