Елена Артамонова - Врата в ледяной чертог
— Выпустите меня! Кто-нибудь!
— Спокойно, сестра, все под контролем, — я подбежала к Светкиной тюрьме, постучала кулаком по прозрачному льду. — Сейчас что-нибудь придумаем. Ты же ведьма, соберись и просто растопи эту ледышку.
— Какая я ведьма! — Светка всхлипнула, вытерла сползавшую по щеке слезу. — Это была только игра! Честно говоря, у меня ни одно заклинание не срабатывало, ни одно чудо не получалось! Я даже свечу взглядом зажечь не могу или предмет на расстоянии передвинуть…
— А как же…
— Одно время были видения, — перебила меня сестра, — но они не имеют никакого отношения к настоящему колдовству! Я ничего не могу, ничего не умею! Я никудышная, неуклюжая, глупая…
— Подожди-подожди, покритикуешь себя позже. Лучше скажи, кто именно выпустил в реальность мои кошмары, и кто открыл дверь в это измерение?
— Случайность, стечение обстоятельств. На самом деле я ничего не могу.
Она разревелась. Конечно, сидеть в ледяной глыбе — удовольствие, ниже среднего, но все же нельзя было так раскисать! Я попыталась вразумить сестренку, настроить ее на деловой лад, но она не слушала — только всхлипывала и обзывала себя всевозможными нелестными прозвищами. А время было на исходе — где-то вдалеке выбивали дробь копыта огромного коня…
— Кристиан сказал, что у тебя есть дар. Почему ты не веришь ему, Света?
— Где он? Почему исчез, почему не приходит на помощь?
— Кристиан сказал, что только я смогу побороть этот кошмар. Соберись, Светка, поверь в свои силы. Ты — ведьма в хорошем смысле этого слова, ты можешь изменять реальность по своему желанию. И я такая. Мы обе ведьмы, или ты больше не прислушиваешься к мнению Кристиана?! Помнишь, он сказал: «У Яны есть дар, вдвоем вы можете почти все».
Светлана перестала хныкать. Судя по всему, мои слова произвели на нее впечатление. Она задумалась, поправила растрепавшиеся волосы:
— Ладно, Яна, попробуем.
Она приложила ладони к ледяной стене, я сделала то же самое. Нас разделял толстый слой льда, но даже сквозь него ощущалось тепло ее рук. Теперь надо было сосредоточиться, представить, как плавиться эта ледяная колона. Я напрягла воображение, представляя, как из моих ладоней исходят потоки тепла, как лед покрывается слоем воды, она стекает вниз, образуя у подножия колонны прозрачную лужицу…
— Преграды исчезнут, на смену зимним холодам придет весна, зазвенит капель, зазвенят голоса птиц… — негромко, но очень уверено, говорила Светка. — Мы ждем тебя, весна…
Цокот копыт становился все громче. Он отвлекал, и всякий раз, когда мои мысли возвращались к белому всаднику, исходящее из ладоней свеченье слабело, исчезало ощущение тепла. Лед поддавался. Там, где к нему прикасались наши ладони, он стремительно таял, становясь тоньше и тоньше.
— Яна! Берегись!
В глазах Светки появилось выражение непередаваемого, запредельного ужаса. Я обернулась, медленно, как в кошмарном сне и увидела его. Всадник на огромном белом коне неспешно двигался по залу. В моей душе осталось только одно желание — за миг до конца увидеть его лицо, но оно было скрыто низко опущенным капюшоном.
— Беги, Яна, беги! — взвизгнула Светка, и ее крик вернул мне способность действовать.
Петляя, как заяц, я со всех ног бросилась прочь. Всадник не торопился. Конь под ним шел шагом, но мерный топот его копыт неотступно стучал в моих ушах. Как не беги, как не торопись, разве можно уйти от рока, избежать предначертанное?
— Яна… Яна… — звучал в ушах равнодушный тихий голос.
Холодная роскошь огромных залов, причудливые, переливающиеся таинственным светом ледяные скульптуры, бархатное черное небо за окнами, всполохи северного сияния — необычные картины сливались в один сверкающий поток, и, казалось, что я кружусь на огромной карусели. Неутомимый преследователь медленно, но неуклонно догонял меня.
— Нет! Я не хочу! Я не готова!
Передо мной стояло огромное, покрытое сеткой трещин ледяное зеркало, то самое зеркало, в котором скрылась от погони черная тень моего страха. Я остановилась, с ужасом всматриваясь в немного искаженное отражение. Огромный белый всадник стремительно приближался к взъерошенной девчонке. Копыта коня выбивали длинные искры, его глаза сияли ледяным пламенем, от его ржания сотрясались ледяные стены дворца. Всадник, чье лицо по-прежнему было скрыто капюшоном, занес руку с зажатым в ней сверкающим клинком… Огромный меч вот-вот должен был опуститься на мою голову. Не раздумывая, я разбежалась, что-то крикнула и, как в омут, нырнула в сияющую гладь зеркала.
— Все будет хорошо, Яночка, — мама накинула на меня еще одно одеяло, отошла к окну, — все будет хорошо.
Она долго соскребала ногтем толстый слой льда, разрушая нарисованный морозом узор. Потом начала дуть на заледеневшее стекло. Горячее дыхание растопило лед и в маленький круглый «глазок» стал виден белый склон горы, замерзающие среди сугробов заснеженные ели, белесое, затянутое облаками небо.
— Ничего… — отец бесшумно вошел в комнату, покачал головой. — Связи нет, а тех, кто ушел вчера, нашли… Нашли совсем близко отсюда.
— Кажется, Яна уснула. Я спущусь с тобой.
Мама посмотрела на меня долгим взглядом, а потом родители тихонько вышли за дверь. Они думали, будто я не понимаю, что случилось, улыбались, шутили, стараясь развеселить меня. Но мне было известно все. Уже третий день мы находились в снежном плену. Кончались запасы топлива, и холод постепенно начал захватывать нашу турбазу. Он отвоевывал комнату за комнатой, прочно обосновался в нежилых помещениях, а теперь пытался добраться и до нашего номера. Стены покрывал серебристый слой изморози, вытекавшая из крана вода давно превратилась в небольшую изящную сосульку…
Дождавшись, когда стихнут шаги взрослых, я вынырнула из-под одеяла, осторожно выглянула в коридор. Мне не давали покоя непонятные папины слова о тех, кто ушел вчера. Я знала, двое парней покинули турбазу, собираясь преодолеть снежные завалы и выбраться на «большую землю», но абсолютно не понимала, что означала фраза — «их нашли совсем близко». Оставалось одно — пойти на разведку. Я покинула номер, на цыпочках прошла по коридору и вскоре увидела спины направлявшихся на первый этаж родителей.
— Мы все здесь погибнем, Саша, — говорила мама, спускаясь по лестнице. — Стихия сильнее людей.
— Не теряй надежду, Валерия. Мы выберемся отсюда ради Яны. Обязательно! Слышишь?!
В холле было многолюдно. Здесь собрались все — немногочисленные туристы и несколько человек обслуживающего персонала. Они толпились в центре комнаты, о чем-то оживленно переговаривались. Я спряталась за перила лестницы, с тревогой наблюдая за ними. Вот плотно сомкнутые спины раздвинулись, и стали видны лежавшие на полу тела. Только на миг мне открылись эти замерзшие, засыпанные снегом лица, но ужас уже сковал мое тело и душу. Неожиданно один из мертвецов чуть повернул голову, открыл свои равнодушные, неживые глаза:
