Дарья Беляева - Крысиный волк
Первым вернулся Аштар, сказал, что голоден, как кот и стащил кусок со стола сырого мяса, оправдав предыдущее заявление. Адрамаут и Мелькарт приехали, когда стемнело. Судя по голосам, они были чему-то очень рады.
Адрамаут заглянул на кухню, улыбнулся, обнажив зубы.
— Помочь? — спросил он.
— Нет, спасибо, Адрамаут, — защебетала госпожа Тамия. — Мы вполне справляемся в женской компании!
— Нет! — выпалила Амти. Она имела в виду «нет, не справляемся», но госпожа Тамия так убедительно кивнула в сопровождение, что Адрамаут явно понял ее восклицание, как «нет, спасибо».
Амти вдруг почувствовала себя непередаваемо одиноко. Дело было не в том, что Адрамаут ушел, он устал, он мотался в Гирсу. Просто у всех были свои проблемы, проблемы важнее и серьезнее, а ее единственный друг оставался где-то далеко, и Амти даже не знала, жива ли Эли. Она осталась со взрослыми один на один, и взрослые понятия не имели, что с ней происходит, и она не стала бы им говорить, чего боится, за что ей стыдно, что ее волнует.
После Лестницы они стали более жестокими, еще больше стали Инкарни. И Амти переживала, что все, во что они верили оказалось фикцией — они были так же плохи, как и все остальные. Она была так же плоха.
Дикие, зверские, существа, и сама Амти — такая же. Она любила их и скучала, но не могла им довериться.
Они с госпожой Тамией накрыли на стол, Мелькарт при их появлении живо затушил сигарету. За столом все разговаривали довольно оживленно, а Амти только тыкала вилкой в мясо. Аштар говорил, что не нашел ничего подходящего.
— Были ритуалы, где нужно приносить в жертвы детей Перфекти, — он посмотрел на Ашдода, подмигнул ему. — Но наша Эли явно не подходит.
— Зато мы кое-что нашли, — сказал Мелькарт. — Потому что херней всякой не занимаемся.
— Вроде спасения моей жизни? — спросила Яуди. Она стояла у входа в столовую, в зубах у нее дымилась сигарета. Яуди госпожа Тамия совершенно не смущала. Амти не знала, сколько Яуди там простояла, такая она была тихая. Видимо, Мелькарт тоже ее не заметил.
— Ну, — сказал Мелькарт. — Вообще да. Есть хочешь?
— Не откажусь, спасибо.
Яуди посмотрела на Шайху, потом отвела взгляд. Она села с другой стороны от Шайху, да еще и на другом конце стола. Амти помахала ей, и Яуди ответила тем же. Выглядела она намного лучше, чем утром. Даже намного лучше, чем в предыдущие недели. Может быть, потому что из нее ушла кровь Шайху.
— Словом, — сказал Мелькарт, налив себе водки из графина. Ашдод от водки тоже не отказывался. Они чокнулись и, опрокинув свою стопку, Мелькарт продолжил:
— Есть эта женщина-зверь. В черном, да. С вуалью. Она приходила в поселок под Гирсу. Появлялась иногда. Они там считали, что она призрак. Называли ее Жуткой Вдовой. Я так думаю, сука вылезала, ну хрен знает, еды достать, соли-спичек там. Короче, сцапали мы, по крайней мере, место, где ее видели до всего. Я уверен, что в лесу где-нибудь, в охотничьем домике она девчонок и хранит.
Ашдод, которого в курс дела, видимо, ввели, пока Амти плакала, шинкуя лук, сказал:
— И что вы намерены делать дальше?
— Прочешем близлежащие к поселку леса. Наверняка, найдем там хотя бы ее след, — сказал Адрамаут. — Но я думаю, что найдем там и девочек. Где она может держать их в Столице? Здесь очень сложно прятаться.
— Вы ведь прячетесь.
— Резонно, кстати, — сказал Аштар.
— Тебе просто не хочется шляться по лесам провинции, — хмыкнул Шайху.
— Это уж точно.
— Поедем завтра, — сказал Адрамаут. — Ашдод? Вы не хотели бы…
— Присоединиться? С радостью. Возьму отгул на работе и поеду в провинцию, шляться по лесам с кучкой безумных Инкарни-ренегатов в поисках потенциально всемогущей жрицы Матери Тьмы.
— Это сарказм? — спросила Амти.
— Нет, — ответил Ашдод. — Я вполне серьезен.
— Отлично. Выдвинемся в шесть, к восьми будем к Гирсу. Тогда получается отлично, разделим ближайшую к поселку местность на сектора. Неселим и Мелькарт, Шайху и Аштар, я и Ашдод…
— А я? — спросила Амти.
— Нет, — сказал Адрамаут. — Ты присмотришь за Яуди.
— Но я здорова, — сказала Яуди. — И тоже с радостью помогла бы. Мне не всегда продают сигареты, но я уже не девочка.
— Если хочешь, — начал было Адрамаут, но Амти снова прервала его:
— Я - хочу!
— Ты же — трусиха, — сказал Мелькарт.
— Да, но я была на настоящих заданиях.
— Малыш, мы уже потеряли Эли. Мы не возьмем тебя. Это опасно.
— Но женщина-зверь меня проигнорировала.
— Мы не знаем, тверда ли она в своих решениях, — сказал Неселим. Они все за нее волновались. Они все были против нее.
— Это не обсуждается, малыш. Мы ищем Эли и не хотим потерять тебя.
Амти посмотрела на Ашдода, как будто он мог в чем-то кого-то убедить, но Ашдод только пожал плечами. За столом продолжали разговаривать, но Амти не слушала, ей хотелось разораться или расплакаться.
Некоторое время Амти сидела молча, рассматривая пол, а потом она услышала имя Шацара. Амти подняла голову.
— Конечно, он безумен, — говорил Неселим. — Но дело не в этом. Даже если Шацар хотел осквернить саму человеческую природу и заставить людей перегрызть другу глотки это не…
— Не страшно, — подсказал Ашдод с усмешкой. — Вы же к этому стремитесь.
— Да, — ответил Неселим. — Для Инкарни это естественно. Однако он истреблял своих собственных братьев и сестер. Геноцид собственного народа, понимаешь? В этом он виновен.
— Ага, — сказал Мелькарт. — Ну и я тоже. Немного. Не в таких масштабах. Но ты, друг, не видел Двора!
— Разумеется, — кивнул Ашдод. Несмотря на то, что они с Мелькартом были примерно одинаково пьяны, Ашдод держался лучше.
— Мы убиваем друг друга, это да. Иногда даже бездумно. Но во Дворе всегда принимают новых Инкарни, им дают кровь и пищу. Мы не ставим убийства таких как мы на поток.
— А у вас к нему как относятся? — поинтересовался Адрамаут.
— Плохо, — ответил Ашдод. — Он — чудовище. Безотносительно того, какая цель за этим стоит, мы против истребления миллионов людей. Это как-то уж вовсе даже для тех из нас, кто ненавидит Инкарни. Но с другой стороны, не равняйся бытие Инкарни смерти, боролись бы вы сейчас за людей или наслаждались собственными предпочтениями во славу Матери Тьмы?
— Спорный вопрос, — сказал Мелькарт. — Может быть, мы бы научились жить в мире. Раньше люди вот мясо сырое жрали.
— Мы и сейчас жрем, — сказал Аштар.
— Ты меня понял, — засмеялся Мелькарт. — Не все мы плохие. Есть фанатики, есть чокнутые, но другие — стараются сохранять человеческое. И даже те, кто этого не умеют, преданы хотя бы Двору.
