Вадим Смиян - Пушкинский вальс
- Владислав Георгиевич… - вдруг прозвучало у него над ухом.
Он стремительно повернулся. Госпожа Гончарова появилась так внезапно, будто выросла из-под земли. Сегодня она выглядела несколько иной, чем обычно на работе: ее волосы были собраны на макушке в пучок, открывая сильную высокую шею; одежда ее также отличалась от повседневной – вместо костюма женщина облачилась в джинсы и свободный вязаный свитер. Владислав Георгиевич отметил, что этот спортивный стиль не просто был ей к лицу, но и весьма молодил строгую библиотечную даму…
- Я вижу, вы вполне готовы, - ласково заметила она.
- А вы прекрасно выглядите, - с улыбкой отвечал он. – Весьма необычно
- Благодарю. Вот моя машина! – она повела рукой, показывая на светло-бежевый «Москвич», припаркованный у обочины. –Не новая, конечно, но бегает вполне исправно.Прошу!
Она открыла заднюю дверь, позволив Владиславу Георгиевичу пристроить поклажу на заднем сиденье, затем пассажир уселся впереди, а хозяйка – за руль. Машина тронулась и поехала.
Лилия Николаевна была опытным и аккуратным водителем – Владислав Георгиевич почувство
вал это сразу. Она вела машину стремительно, и при этом мягко – без толчков, рывков и ненужной гонки.
- Нам с вами повезло, – заметила она. – Сегодня будет замечательный день… Смотрите, какое ласковое солнце, и небо такое синее!
- Да…вы правы, - отозвался он.
- Не хочется уезжать? – вдруг спросила госпожа Гончарова.
- Если честно, нет…- тихо сказал он.
- А знаете, у нас тут хорошо… А может, я просто привыкла. Не представляю, как бы я жила в мегаполисе.
- Это почему же? – заинтересовался этим замечанием Владислав Георгиевич.
Лилия Николаевна помолчала немного, будто бы обдумывая ответ.
- Видите ли, - сказала она после паузы, - у нас принято крупные города тесно связывать с понятием цивилизованности. Как будто в крупных городах обитают сплошь цивилизованные люди, а в поселках или городках вроде нашего – исключительно дикари. Фактически отождествляются два понятия – цивилизация и урбанизм. А ведь это совершенно неправильно.
- Но ведь наша цивилизация в значительной мере урбанистическая, - заметил он в ответ.
- Пусть так. Однако лично я всегда связывала цивилизованность прежде всего с внутренней культурой. С этой точки зрения иной отшельник, обитающий в заброшенной деревне, куда более цивилизован, нежели житель мегаполиса, обладающий стадными инстинктами, амебным интеллектом и ухватками мелкого хищника. И мне куда ближе первый, чем второй.
Владислав Георгиевич промолчал. Лилия Николаевна тоже приумолкла, сосредоточенно глядя на дорогу. Так они ехали в полном молчании, пока наконец Владислав Георгиевич еще издали не увидел знакомое здание автовокзала, а за ним – железнодорожную станцию. Лилия Николаевна без колебаний проехала мимо автовокзала, где немногочисленные пассажиры ожидали автобуса под навесом. Она миновала разворотную площадку, съехала с асфальта на грунтовую дорогу и, проехав еще несколько метров, остановила машину под сенью небольшой рощицы, край которой примыкал к пассажирскому перрону.
- Ну вот, - сказала лилия Николаевна с едва уловимой грустью в голосе, - приехали. Как у вас со временем?
- До поезда еще минут двадцать пять, - также грустно отвечал он.- А до посадки, наверное, минут пятнадцать…
- Идите, покупайте билет, - сказала она строго. – А я поднимусь на перрон попрощаться…
- Не стоит. Лучше оставайтесь здесь. Я куплю билет и сам к вам подойду…
- Ну хорошо…- улыбнулась она.
Владислав Георгиевич оставил вещи в машине, а сам стремительно направился к билетной кассе, расположенной на перроне. Он купил билет ( к счастью, народу пока еще было немного) и столь же поспешно вернулся к своей спутнице. Он чувствовал, что чем меньше остается у него времени,тем бесценнее становится для него каждая минута…
- Вот купил…- он смущенно показал ей маленький квадратик зеленоватой бумаги.
- Вот и хорошо, - сказала Лилия Николаевна, приоткрыв дверцу. – Присаживайтесь – посидим с вами на дорожку…
Владислав Георгиевич присел на переднее сиденье рядом с госпожой Гончаровой.
- Что-нибудь скажете мне на прощание? – вдруг спросила она.
- Лилия Николаевна…- заметно волнуясь, сказал он. – Я просто счастлив, что познакомился с вами… понимаю, что говорю банальности, но я хочу, чтобы вы это знали! Я и представить не мог, что моя поездка на родину оставит мне такие яркие воспоминания…
Спасибо вам.
- И вам спасибо, Владислав Георгиевич. Общение с вами явилось для меня истинным подарком судьбы, - отвечала госпожа Гончарова.
- Ну что вы… мы и пообщаться толком не успели! Я все больше на кладбище, вы на работе…
- Знаете…Несмотря на эти обстоятельства, давно уже никто не был ко мне так внимателен и тактичен, как вы… я уже привыкла, что многие считают меня скучной и неприятной, а вы подарили мне настоящий праздник общения.
- Скажите…- несмело спросил Владислав Георгиевич. – А вы уже пришли в себя после того крайне неприятного потрясения?
Гончарова повернула к нему лицо, озаренное ласковой улыбкой.
- Вполне! А разве это не заметно?..
- Слава Богу… А я все время переживал за вас.
- Не стоит. У меня все хорошо…
- А я все равно буду беспокоиться… Мне кажется, вы не умеете беречь себя, можете запросто подвергнуться ненужной опасности.
- Не волнуйтесь. Вы сами видели, что я умею постоять за себя.
- Лилия Николаевна! – он взглянул на женщину с мягким укором. – Вы взрослый человек, и понимаете мою тревогу… Не всегда женщине возможно отбиться от негодяев посредством собственных ногтей… Далеко не всегда! Я боюсь, что вам захотят отомстить, а вы своим пренебрежением к этой реальной угрозе лишь усугубляете мое беспокойство.
Госпожа Гончарова лукаво и беззаботно улыбнулась, в ее темных глазах заблестели озорные огоньки.
- О, мои ногти!- воскликнула она. – По-моему, вы их недооцениваете. Это самое настоящее оружие, и весьма серьезное…
- Вы снова шутите…
- И не думаю. Какие уж тут шутки! – Лилия Николаевна выпрямила свою руку, одновременно вытянув и растопырив пальцы. Перед взором Владислава Георгиевича блеснули ее ногти – длинные, крупные, покрытые свежим лаком мягко-фиолетового цвета. Безупречно гладкие и отточенные, они были похожи на лезвия. – Может быть, хотите убедиться? Не бойтесь – я аккуратно…
Он не успел ни возразить, ни согласиться, как она уже взяла его руку и согнув свои пальцы, молниеносно вонзила ногти ему в ладонь и частично в запястье. И хотя проникновение в мягкие ткани руки было совсем не глубоким, Владислав Георгиевич едва не закричал от нестерпимой режущей боли. Эта боль оказалась ужасающей, резкой, парализующей…
