Ольга Крючкова - Слуга Люцифера
– Разумовская! Лена!
Девочка обернулась – Сергей Петрович собственной персоной. Она разочарованно вздохнула: и на большой перемене от учителей покоя нет!
– Да, Сергей Петрович, – Ленка постаралась придать лицу доброжелательное выражение.
– Как отдохнула в Чехии?
– А вы откуда знаете? – удивилась Ленка.
– Ты так активно рассказывала о своём путешествии подругам, что теперь об этом известно всей школе, – пояснил историк. – Лена, я хотел тебя попросить сделать доклад к следующему уроку об исторических памятниках, которые ты посетила. Пятёрку в журнал гарантирую!
– Хорошо… – нехотя согласилась Ленка: напрягаться лишний раз совершенно не было желания.
– Да, и вот ещё что… Передай маме, – историк извлёк знакомый конверт из портфеля, только теперь он был более увесистым.
– Угу, – буркнула Ленка. «Пишет, блин, всякую фигню! Таскай тут ему! Нашёл бесплатного курьера!» – подумала вежливая, отзывчивая шестиклассница.
* * *Домой Полина приходила поздно, почти в десятом часу вечера. Работала на полную катушку, старалась создать себе соответствующую репутацию известного высокооплачиваемого психолога.
О дочери думать было некогда. Полина оставляла ей деньги с простым указанием сходить в коммерческий магазин и купить что-нибудь съедобное на своё усмотрение. Но у современных подростов понятия о «съедобном» несколько деформированное и отличается от классического понимания родителей, сводящееся к жареной картошке с большим куском мяса и солёным огурчиком.
Ленка с удовольствием заходила в супермаркет и с самодовольным видом набивала тележку всякими экзотическими продуктами, не забывая при этом о дорогих сигаретах и баночном пиве, столь модном и не доступном по цене для многих.
Полина не замечала, что от дочери попахивает дорогим табаком, а зачастую пивком. Она приходила домой, автоматически ела, что под руку попадётся, падала в кровать и мгновенно засыпала. Так шли дни, недели, месяцы. На общение с дочерью времени не находилось.
Однажды вечером, когда Полина заглотила съестного, словно голодная чайка, и с блаженным видом откинулась на кресле, Ленка решила пообщаться:
– Мам, я тебя совсем не вижу. Ты постоянно на работе, даже в выходные. Раньше жрать и одеть было нечего, но я тебя, по крайней мере, видела дома.
Полина открыла правый глаз:
– Дочь, что ты от меня хочешь? Я что деньги только для себя зарабатываю? У тебя в классе многие могут похвастаться, что их мать – директор фирмы?
– Мам, ну, я не об этом! Ты, конечно, много работаешь и устаёшь. И жить мы стали лучше, раньше у меня карманных денег и в помине не было, а сейчас с собой сотка баксов постоянно в наличии…
– Лен, давай спать, – прервала Полина. – Я устала, как Савраска.
– Мамуль, ты опять не хочешь со мной общаться! А наш историк, Сергей Петрович, если ты его ещё помнишь, опять тебе прислал пакет с рукописью.
Ленка извлекла его из школьного рюкзака и протянула матери.
– О, нет! Только не это… Лена, умоляю, верни ему и скажи, что у меня нет времени читать.
– Так-то неудобно… – попыталась возразить дочь.
– Ну, тогда сама почитай, а скажи что я… – не договорила Полина, засыпая.
– Хм… Что ж и почитаю… – решила Ленка, вскрыла пакет и достала листы, напечатанные убористым шрифтом Courier New. – Ну, накропал! Писатель доморощенный!
Глава 13
Эскорт, сопровождающий Лукрецию дела Кроче, прибыл к палаццо Санта-Мария-ин-Портико, поздним тёплым сентябрьским вечером. Родриго Борджиа доложили о прибытии синьорины, и он поспешил лично встретить возлюбленное чадо: кардинал всегда питал слабость к дочери.
– Лукреция, дорогое дитя! Как прошло путешествие? – Родриго распростёр отеческие объятия и «дочь» с удовольствием в них утонула. – Дай-ка я посмотрю на тебя: ты стала ещё красивее и повзрослела! Пора подумать о замужестве.
Лукреция ощутила дрожь в теле при объятиях с кардиналом и её златокудрую головку посетили отнюдь не мысли послушной кроткой дочери.
– Как вам угодно, Ваше Преосвященство, – скромно поклонилась она, изображая покорность его воле.
Кардинал ещё раз взглядом смерил Лукрецию и убедился, как он прекрасно порадел над Ваноцци Катанеи почти четырнадцать лет назад: результат красив, скромен и достоин всяческих похвал.
Синьорина дела Кроче вошла во дворец и с удовольствием отметила богатство интерьера. Стены огромного вестибюля венчали шпалеры с изображением исторических сцен. Из него Лукрецию провели в гостиную, также увешанную шпалерами в едином стиле с вестибюлем. Ковры на полу гармонировали с мебелью, за гостиной располагались ещё две комнаты, затянутые нежно бирюзовым шёлком.
Для Лукреции приготовили апартаменты на втором этаже палаццо с видом на яблоневый сад. Девушка тут же вышла на балкон, вдохнула вечерний римский воздух:
– Здесь прекрасно!
В комнату вошла молодая девушка и поклонилась:
– Синьорина, я ваша новая компаньонка. Моё имя Оливия.
Лукреция смерила взглядом Оливию: темные волосы, смуглая кожа, большие тёмные глаза, тонкий стан, словом, – внешность безупречна.
– Его Преосвященство распорядился, чтобы я неотлучно находилась при вас, синьорина, – Оливия поклонилась.
– Что ж, находись, я не возражаю.
Лукреция осмотрелась: роскошная кровать под шёлковым вишнёвым балдахином, бархатное александрийское покрывало; кушетка, покрытая золотой парчой, стол с резными стульями – всё доставило ей несказанное удовольствие.
«Что ж хорошо быть «дочерью» кардинала Борджиа, – подумала она. – Хоть я и считаюсь незаконно рожденной, он любит меня. Пожалуй, и я отплачу ему тем же».
* * *На следующий день Лукреция познакомилась с обитателями Санта-Мария-ин-Портико: в её комнату вошли две женщины.
Пожилая слегка поклонилась:
– Я – Адриана де Мила. Его Преосвященство поручил мне опекать вас, синьорина. А это моя дочь, Джулия Фарнезе Орсини[36].
Лукреция не без интереса посмотрела на девятнадцатилетнюю красавицу, которую в Риме называли попросту La Bella.[37] Весь город знал, что молодая Джулия – любовница Родриго Борджиа, который старше её на сорок лет.
Ваноцца дела Кроче, мать Лукреции, прекрасно знала о связи своего любовника и ничего не имела против, ведь она сама была замужем. Её роднила с La Bella ситуация, в которой находились их мужья, делавшие вид, что ничего не замечают. Обманутый муж Джулии, Орсино Орсини, по прозвищу Одноглазый, пребывал в своём имении Басанелло и почти не покидал его.
Несмотря на связь кардинала с молодой La Bella, Ваноцца часто посещала Санта-Мария-ин-Портико для любовных утех, причём ни разу не выказывала желание навестить свою дочь. Лукреция также прекрасно знала о любовных связях кардинала: её женская сущность была ущемлена, она хотела безраздельно властвовать над Борджиа, и ей было всё равно, что скажут злые языки Рима.
