Ольга Панова - Дневник
Она осторожно сложила дневник в тумбочку и потушила лампу. За окном стояла полная луна. Девушка закрыла глаза и попыталась уснуть, но почти всю ночь ворочалась и вертелась. Только под утро ее сморил глубокий сон.
Глава 17
Проснулась от громкого женского голоса. Кто-то сидел на кухне и разговаривал с Иваном. Мила накрыла голову подушкой и повернулась на бок. Все было напрасно. Этот голос, как иголка, сверлил мозг.
– Это невозможно, Катерина, закрой дверь, я хочу спать.
В ответ тишина. Никакого движения. Мила подняла голову и оглянулась. Кровать подруги была аккуратно застелена. Одежда и рюкзак, которые та сложила на спинку стула, отсутствовали.
Наверное, ушла по делам. Часы на стене показывали половину двенадцатого. С большой неохотой Мила сползла с кровати. Спутанные волосы расчесала гребешком и заплела в косу. Летний сарафан с завышенной талией она предпочла обычным джинсам и футболке.
В воздухе запахло свежим хлебом. От дивного аромата ее ноздри затрепетали. Девушка была голодна. Хотелось есть.
Мечтая о черном кофе, она вошла на кухню. Иван стоял у печи. Ловко орудуя ножом, он разрезал на куски свежеиспеченный хлеб. В воздух поднималась тонкая струйка дыма.
– Здрасте!
У окна на месте Катерины сидела довольно-таки полная женщина: седые волосы, убранные под косынку, цветное платье простого кроя, на ногах – носки с аппликацией.
Женщина с большим интересом рассматривала Милу. В ее взгляде читалось легкое недоверие.
– Матвеевна сказала, что ты можешь с первого взгляда определить болезнь.
Это было похоже на утверждение. Постановка фразы Милу поставила в тупик. Чтобы выиграть время на формулировку достойного ответа, она для начала подошла к Ивану.
– Доброе утро!
– Ах, Мила! Давай садись за стол, обедать будем. Кстати, познакомься, это Никитична. Соседка моя.
Женщина застыла в ожидании. Ее цепкий взгляд следил за каждым движением Милы.
– Иван, – девушка оглядела верхние полки шкафа, – у вас кофе есть?
– Только растворимый.
– Я бы хотела молотый.
– Такого нет.
Кончиками пальцев Мила прикоснулась к краю чайника. Он был очень горячим. Чтобы не обжечься, она отдернула руку. В чашку налила крепкий чай и села за стол.
– Насколько я поняла, вы желаете знать мое мнение о вашем здоровье. Так вот, у вас повышен уровень сахара в крови. Вы это прекрасно знаете, верно?
В ответ Никитична лишь медленно кивнула и переглянулась с Иваном:
– Это ты ей сказал?
– Ты спятила? Думаешь, я ей про каждого в деревне растрепал? Говорю тебе, у нее дар.
Женщина снова посмотрела на девушку. На этот раз в ее взгляде читалось удивление.
– Значит, ты действительно умеешь лечить?
– Кое-что в моей власти, – Мила бросила в чашку кусочек рафинада, – у вас, например, убрать шумы в голове. Сразу почувствуете.
Иван громко хохотнул.
– А вот хочу, чтобы все прошло прямо сейчас, – рявкнула Никитична и стукнула ладонью по столу, – сейчас хочу.
– Не вижу проблем.
Мила поставила чашку на блюдце и поднялась из-за стола. На миг на кухне повисла тишина. Никитична с легким недоверием следила за каждым движением Милы.
Как только та встала за ее спиной, она быстро посмотрела на Ивана. Старик стоял у стола и улыбался. Женщина несколько расслабилась.
– Снимите косынку и откиньте голову немного назад.
Никитична повиновалась. Секунду спустя Мила запустила тонкие пальцы в седые волосы. Каждое ее движение было легким и приятным. Тепло исходило от ее волшебных рук.
От головы по всему телу нежно пробегали волны легкого блаженства. Веки постепенно стали наливаться свинцом. Через минуту они вовсе закрылись.
Громкий щелчок, и Никитична открыла глаза. Перед ней стоял Иван.
– Кажется, ты просто-напросто отключилась. Давай, приходи в себя, выпей прохладной водицы.
Он буквально всучил ей наполненный стакан в руки. Женщина быстро заморгала и посмотрела на наручные часы.
– Не может быть. Я проспала двадцать минут?
– Именно так, – кивнул Иван и сел на свой табурет.
– Но как такое возможно? Ведь я только что сидела.
Над головой раздался тихий кашель.
– Такое иногда случается на моих сеансах, но это даже лучше. Уверена, вы уже ощущаете себя намного лучше.
Никитична отпила немного воды и прислушалась к своим внутренним ощущениям.
– Вы правы, мне намного лучше. В голове какая-то легкость и никаких шумов. Хотя это, наверное, от того, что я немного отключилась.
– Нет, теперь так будет всегда, – заверила Мила и взяла со стола свою чашку, – по крайней мере, я на это надеюсь.
– Никитична, смирись уже. У девушки определенно дар.
– Да ладно, Иван, сама поняла давно.
Женщина попыталась нацепить на голову косынку. Руки ее не слушались. Все тело словно было ватным.
– Наверное, мне надо прилечь, – прохрипела она, осторожно поднимаясь со стула, – пойду я домой.
– Доброго дня, – попрощалась Мила.
Иван вызвался женщину проводить. Когда вернулся, то застал девушку на том же месте. Она задумчиво допивала свой чай.
– Не обращай внимания, у нас в деревне все такие. Народ недоверчивый и чужаков не признает. Что поделать, таковы устои.
Мила лишь пожала плечами в ответ. Не сегодня-завтра они покинут эти края навсегда, так какое ей дело до местных нравов.
– Вы не заметили, во сколько Катерина встала?
– Так в семь часов. Проснулась, позавтракала и ушла. Ничего не сказала. Наверное, скоро вернется.
– Не пойму, почему она меня не разбудила.
– Значит, так надо.
Иван Андреевич взял с тарелки кусочек хлеба и стал намазывать на него яблочное варенье.
– Ты уж извини, я случайно всем рассказал про твой дар целительства. Многие мне поверили и даже попросились на прием. У меня в некоторых случаях сложность в постановке диагноза. Может быть, посмотрим вместе? Как ты на это смотришь?
– Почему бы и нет, – девушка пожала плечами, – у меня на этот день не запланировано никаких дел.
– Отлично, – на его лице заиграла теплая улыбка, – было бы интересно знать твое мнение по отдельным случаям.
Видимо на лице Милы отражалась легкая грусть. Иван подумал, что это все из-за Никитичны.
– Ты не серчай на нее, она на самом деле баба добрая и ладная.
Девушка с недоверием покосилась на него.
– По мне, так просто невежа.
– Не будь так строга к ней. Ведь она, как и я, лишилась самого дорогого в этой жизни. Ее дочь – пятнадцатилетняя Анфиса – пропала первой. Там, на озере, в один миг.
Мила задумчиво посмотрела в окно. Внимательно слушая старика, она внутренне понимала несчастную женщину, что лишилась единственной дочери, хотя девушке была неприятна ее агрессия по отношению к себе. Словно читая ее мысли, Иван продолжил:
