Татьяна Устименко - Сказки Круговерти. Право уйти
Иленка втянула голову в плечи и попыталась отползти назад. Поводырь, цапнув ее за воротник, резко поставил на ноги и развернул лицом к домам.
– Это, – он ткнул пальцем в сторону реки, – Псёл! А это, – в сторону построек, – предместье Сумшан!
– Любой телепорт имеет погрешность, – попыталась оправдаться заклинательница, стремясь отстраниться от разгневанного спутника.
– Погрешность? Да Белгродно вообще в другой стороне! Эй!.. – Шири внезапно разжал пальцы на воротнике Иленки. Девушка от неожиданности не устояла на ногах и плюхнулась на траву. Оказалось, Эдан пришел в себя и теперь, пошатываясь, брел куда-то прочь. Поводырь мгновенно переключился на другой объект и, забыв о чародейке, кинулся наперехват. – А ну стоять!
Эдан уставился на них совершенно пустым взглядом, явно не понимая, чего от него хотят. Губы юноши шевельнулись.
– Меня продали, – невнятно хихикнул он, взмахнув рукой, – продали…
– Он сошел с ума? – осторожно осведомилась заклинательница, тщетно пытаясь отгородиться от какофонии мыслей, вившихся вокруг головы несчастного юноши тучей бестолковых мошек и раздражающим зудом лившихся на обостренное восприятие телепатки. Не спасал даже в несколько раз усиленный барьер. Ну нельзя же настолько громко думать!
– Нет. У него просто истерика, – презрительно фыркнул Шири, встряхивая паренька за воротник. – Ничего вашему драгоценному Эдану не сделалось. – Поводырь перехватил его за руку и волоком потащил к реке. Очутившись на кладке, сбил юношу с ног и окунул головой в воду. Первые несколько секунд парнишка не сопротивлялся, затем, видимо, осознав неправильность своего положения, начал вырываться. Шири выдернул его из воды, дал сделать вдох и вновь окунул, опять вытащил, встряхнул за шкирку, словно нашкодившего щенка…
– Ты! – хватая ртом воздух, завопил Эдан. – Ты псих! Едва меня не утопил, придурок!.. – юноша чуть не плакал.
Поводырь насмешливо смотрел на него сверху вниз. Паренек, шмыгая носом, откинул длинные пряди со лба и, отжав воду, поспешил вернуть их обратно. Но Шири оказался проворнее: резким движением перехватил его руку и откинул мокрые волосы назад. Юноша попытался вырваться, но не тут-то было. Инстинктивно зажмурился, ожидая удара.
– Глаза открыл! – рыкнул на него Поводырь Смерти. – Я сказал, глаза открыл! Daeni, ты только посмотри на это!
Арьята приблизилась к ним и опустилась на доски. Эдан глядел на нее со смешанным чувством вины и мольбы. Рассмотрев его правый глаз, прежде скрытый длинной косой челкой, Смерть тяжело вздохнула и отвернулась. Лазурно-голубую радужку рассекала молния деформированного зрачка, при этом второй глаз выглядел абсолютно нормальным.
– Что-то случилось? – Иленка участливо коснулась плеча менестрельки, опускаясь рядом. Арьята раздраженно стряхнула чужую руку с плеча, сердито взглянула на своего верного Поводыря, сочувствующе на Эдана и длинно заковыристо выругалась, призывая глад, мор и прочие напасти на головы нерадивых индивидуумов, стремящихся испортить жизнь не себе, так людям. В небе, где-то далеко, громыхнуло, будто бы соглашаясь с правдивостью слов менестреля. Несчастный юноша сжался в комок, нервно вздрагивая частью от пережитого, частью от холода. Намокшая сзади рубашка холодным крылом облепила плечи. Шири наконец перестал его удерживать, и бедняга поспешил отползти от него подальше, растирая пострадавшее запястье.
Повисшую над рекой тишину нарушал лишь тихий плеск волн да яростное сопение Поводыря. Побултыхав рукой в воде и глубоко вздохнув, Смерть наконец-то снизошла до объяснений.
– Его, – она указала на Эдана, – продали, а точнее, пообещали… ээ… высшим силам. И я не имела никакого права заключать с ним договор. А он не имел права связываться со мной. Получилось, что я утащила чужую кость и теперь грядет мне за это расплата. Страшная… Шучу, – поспешила разъяснить она, видя, как вытягивается и бледнеет и без того несчастное лицо паренька. – Но выпутаться из всего этого та еще задачка… – Девочка замолчала, что-то обдумывая, а затем обернулась к светловолосому. – Шири, доведешь Иленку до Белгродно, а я с Эданом попробую тем временем наведаться к норнам.
Шири смерил свою ведомую выразительным взглядом, давая понять, что одну он ее отпустит только в случае своей скоропостижной кончины.
– Вот и славно! – преувеличенно бодро влезла в разговор Иленка. – Значит, я в конце концов избавлюсь от вашей нежданной компании и отправлюсь домой! Всем пока…
– Стоять! – четко, не повышая голоса, приказал светловолосый Поводырь. – Никто никуда не разбегается, словно тараканы при свете. Шайтан знает, какие неприятности ты еще успеешь найти на свою малахольную головушку! Это первое. Второе: daeni, неужели ты думаешь, что я нарушу обещание, данное тебе когда-то? Если я уйду, кто защитит тебя? Этот рыжий сопляк?!
– Шири, меня не нужно защищать, я…
– Молчать, не возражать! Daeni, мои нервы не железные! Да, помню, ты бессмертна, но я не испытываю ни малейшей радости, наблюдая, как ты исходишь кровью у меня на руках! Всем все ясно? – он окинул спутников холодным взглядом. – А если ясно, то чего расселись, как домовые на лавках?
* * *Над пустырищем занимался рассвет. Первые лучи, проклюнувшиеся из-за крыш домов, окрасили колдовское марево в зловещие багрово-кровавые тона. Где-то там, за невидимой стеной, бродил искалеченный и злой алкхол, заунывно подвывая и тщетно пытаясь прорваться сквозь магический барьер. Демонолог сидел на тротуаре и устало глядел на пустырь. Эта ночь далась ему нелегко. Хельги машинально провел рукой по пустым ножнам, лежавшим на коленях. В полуночной спешке он совершенно забыл о ненужной перевязи и протаскался с нею до рассвета.
– Чего это он? – тихо спросил Збышко, кивая в сторону задумавшегося демонолога.
– У него напарница сегодня едва не погибла, – так же тихо откликнулся Даниэль, вытягивая из кармана мятую пачку и раскуривая сигарету. Верный зам неодобрительно крякнул. Оборотень криво усмехнулся, подсунув курево и ему. Збышко отрицательно покачал головой.
– Как хочешь, – фыркнул Даниэль, затягиваясь. Фигура сидевшего неподалеку Криэ размылась в дымной пелене. Оборотень задумался. Интересно, что заставило этого странного человека рисковать собой (да и не только собой) сегодня ночью и тогда, двумя днями ранее, когда заварился весь этот сыр-бор? В чем резон помогать глупцам, не внявшим умным советам?
Закинув перевязь на спину, Хельги поднялся на ноги. Тщетно попытался отряхнуть пропыленные штаны, одернул куртку, задубевшую местами от засохшей крови, не его – Шайритты. Кивнул на прощание Даниэлю и отправился восвояси. Капитан чистильщиков, несмотря на рвавшиеся с языка вопросы, не посмел задерживать Криэ. Да и что за необходимость устраивать большей частью личные расспросы посреди улицы и так не совсем дружелюбно настроенного города? Надо же дать человеку хоть немного отдохнуть…
