Диана Сеттерфилд - Беллмен и Блэк, или Незнакомец в черном
— Это лучший резчик в Лондоне, — шепотом пояснил Фокс и затем повысил голос, чтобы привлечь внимание хозяина. — Мистер Жоффруа, это мистер Беллмен. Он пришел посмотреть, как идут дела.
Мистер Жоффруа отложил стамеску.
— Две большие буквы готовы, — сказал он, жестом предлагая пройти вглубь мастерской, где к стене были прислонены огромные, в рост человека, абсолютно одинаковые буквы «Б».
Беллмен и Фокс провели пальцами по изгибам, восхищаясь гладкой поверхностью, элегантными завитками и превосходно подогнанными соединениями.
— Когда их установят наверху, стыки будут совершенно незаметны, — заверил Беллмена мистер Жоффруа. — Теперь взгляните сюда… — Он указал на резные лилии и листья плюща. — Из этих элементов будет составлен венок.
Беллмен не мог и желать лучшего. Качество было на высоте; буквы — даже без серебрения — выглядели изящно и притом внушительно; траурный венок в собранном виде наверняка будет великолепен.
— Я вижу, все закончено… Что еще осталось доделать?
— Только «и».
— Только и что? — озадачился Беллмен.
— Только букву «и». И больше ничего. Соединительный союз — кажется, так это называется. Идемте, покажу.
Они вернулись к верстаку, в тисках которого был закреплен большой кусок дерева, над которым до их появления трудился мистер Жоффруа. Грубо отесанный по краям и у основания, с едва заметной карандашной разметкой, он только начал принимать заданную форму в своей верхней части. Мастер выбрал нужный резец и приставил его к дереву. Стоя на придвинутом к верстаку помосте, он перенес вес тела на одну ногу, примерился и нажал на резец. Движение задавала не его рука, а все тело — дерево резалось легко, как масло, сворачиваясь длинной тонкой стружкой. Он повторил движение, чуть сместив инструмент, потом еще и еще раз. Буква на глазах обретала очертания.
Соединительный союз. Символ делового сотрудничества. Связка между двумя буквами «Б». Связь. Зависимость.
И тут в душу Беллмена закрались сомнения. Он склонил голову набок, присматриваясь. Неужели он допустил ошибку?
— А вам не кажется, что это будет слишком…
Фокс насторожился:
— Что будет слишком?
Мистер Жоффруа прервал работу. Он и Фокс смотрели на Беллмена, ожидая пояснений.
Что это такое? Грудь Беллмена сдавило, как в тисках, во рту было сухо. Может, у него жар?
Не дождавшись ответа, Фокс нарушил молчание:
— Если тут что-то не так, еще не поздно исправить. Давайте посмотрим…
Чертеж был у него при себе. Он развернул его на столе и сопоставил указанные в нем размеры с теми, что были даны резчику.
— Все правильно, соотношение между инициалами и союзом соблюдено — хотя, конечно, когда видишь это прямо перед собой, пропорции кажутся нарушенными… И потом, буква еще не оформилась и оттого смотрится такой массивной. А после серебрения она будет с виду еще легче. И станет менее… э-э… менее деревянной.
— Да. Станет менее… Да.
Они не знали, как на это реагировать. Мистер Жоффруа взглянул на Фокса, а тот смотрел на Беллмена, который в свою очередь не отрывал взгляда от буквы, только начавшей возникать из куска дуба.
Оформленная станет менее массивной… Посеребренная станет с виду легче…
Беллмен оттянул воротник от горла и судорожно сглотнул.
— Разумеется, если вас что-то не устраивает, это можно переделать. Можно даже использовать что-то из завершенных работ…
— Нет-нет, продолжайте. Все хорошо. — И он повернулся к выходу.
— Вы управитесь до середины следующей недели? — спросил Фокс у мистера Жоффруа.
Тот утвердительно кивнул, а когда посетители уже подошли к двери, произнес несколько слов, которые Беллмен не разобрал.
— В трактир, — приказал Беллмен кучеру.
— Это все из-за древесной пыли, — согласился Фокс. — От нее пересыхает и саднит в горле… Вы, должно быть, не расслышали последнюю фразу Жоффруа?
— Нет. А что он сказал?
— Он сказал: «До свидания, мистер Блэк». Забавно, правда? И представьте, такие осечки с вашим именем случаются сплошь и рядом.
Фокс отметил необычную молчаливость Беллмена за трактирным столом и на обратном пути до Риджент-стрит. Казалось, он пытается решить какую-то сложную задачу. Непривычно было видеть Беллмена задумчивым и растерянным. Целеустремленность и энергия, столь для него характерные, вдруг куда-то исчезли, а на лице появилось новое выражение, Беллмену никак не присущее. Что это было? Страх? Тоска? Отчаяние?
— Как вы себя чувствуете? — осторожно спросил Фокс.
Беллмен не ответил. Он смотрел в пустоту и казался мысленно находящимся за многие мили отсюда, так что Фокс вздрогнул, вдруг услышав его голос:
— У меня случился разговор с одним субъектом. Пару лет назад. Я его едва знал, даже общих знакомых не было. Он-то и втянул меня в это дело, в ритуальный бизнес. Точнее, показал мне перспективу.
Он встретился взглядом с Фоксом.
— И что? — спросил тот.
Беллмен страдальчески наморщил лоб.
— В этой связи возникают вопросы, — сказал он. — Если он вдруг объявится и потребует…
— Долю в бизнесе?
— Да, к примеру.
Фокс призадумался. Он не был силен в юриспруденции, но по роду своих занятий поучаствовал в составлении нескольких договоров.
— Вы говорите, это была просто беседа? Вы не собирались обсуждать деловые вопросы?
— Нет! Нет! Мы с ним встретились совершенно случайно.
— И он не выдвигал никаких условий? Не просил вас что-нибудь подписать?
Беллмен покачал головой.
— То есть его претензии ничем не подкреплены, я правильно понял?
— По-вашему, ничем?
— Ну конечно же! Высказывать идеи — это одно, а воплощать их на практике — совсем другое. Он впоследствии вам как-то помогал?
— Нет. Я с тех пор его не видел.
— Значит, нет и проблемы. Ваш адвокат в суде поднимет его на смех. Кто докажет, что это не ваша собственная идея? К тому времени вы уже были успешным бизнесменом, заключали контракты, расширяли производство. И в этот проект вы вложили массу времени и сил.
Беллмен скривил лицо:
— Однако идея принадлежала ему…
— Идеи! Да у меня их появляется по сотне штук в день, только все эти идеи гроша ломаного не стоят, пока кто-нибудь в них реально не вложится. — Тут его посетила новая мысль. — Ваш разговор проходил при свидетелях?
— Ни души, кроме нас двоих.
— Раз так, можете о нем забыть. А если он появится с протянутой рукой, угостите его вкусным обедом в ресторане, подарите бутылку доброго бренди или пошлите его ко всем чертям — в зависимости от того, как он себя поведет. Если он пригрозит подать на вас в суд, пусть подает. Что помешает вам отрицать сам факт той давней беседы?
Беллмен казался наполовину убежденным.
— Однако теперь об этой беседе известно и вам.
Фокс подмигнул ему заговорщицки:
— О чем это вы? За последние минут десять я не услышал от вас ни слова.
По возвращении на Риджент-стрит, когда дверь экипажа распахнулась навстречу обычному строительному шуму, Беллмен заметно приободрился. Он спрыгнул на землю со своей обычной живостью и соединил ладони в громком, энергичном хлопке.
— Итак. Сколько столяров сегодня на площадке? Двадцать? Пойдем взглянем, как они управляются с красным деревом.
«Ну вот, — подумал Фокс, — он уже и забыл об этом. Переключился на другое».
9
Той же ночью, в четвертом часу, соединительный союз «и» клещами сомкнулся на горле Беллмена, перекрыв ему дыхание. Он пробудился в спальне своей лондонской квартиры, беспомощно хватая ртом воздух; сердце трепыхалось из последних сил, словно настал его смертный час.
«Пошли его ко всем чертям… Отрицай сам факт той беседы…»
Боже правый, да неужто он и впрямь позволил себе такие мысли? Что, если до Блэка дойдет слух о подобных разговорах? Что, если он узнает о намерении Беллмена положить конец их партнерству?
Но в чем именно заключалось это партнерство? Блэк был с ним заодно, не так ли? Иначе он подкинул бы идею кому-нибудь другому. В ту ночь на кладбище они пришли к обоюдному согласию, в этом Беллмен не сомневался. Ему досталась роль активного партнера — он общался с людьми, писал письма, проводил собрания, находил подрядчиков, вел переговоры, платил по счетам. В дальнейшем ему предстояло еще нанимать продавцов, клерков, кладовщиков и работниц швейного ателье, встречаться с компаньонами, организовывать работу и осуществлять повседневное руководство.
А Блэк был — как бы это назвать? Блэк практически не сделал ничего, в этом Фокс был прав. И деньги в проект он не вкладывал. Его, похоже, вполне устраивало то, что всю работу взял на себя Беллмен. Рассуждая объективно, следовало признать, что Блэк не играл в этом предприятии никакой роли, если не считать поданной им идеи — и чертовски хорошей идеи. Недаром же солидные дельцы без колебаний вошли в долю. Недаром банк без промедлений выделил крупную ссуду.
