Наталья Александрова - Клад Наполеона
– Не просто одним из нас, а одним из лучших! – вклинился парень, но тут же замолчал под тяжелым взглядом командира.
– Если он был один из лучших, – проговорил Матвей недоверчиво, – почему же он ушел от вас? Ведь он только потому и согласился на мое предложение, что остался без работы…
– Вопрос закономерный… – вздохнул командир. – Моя бы воля, этого бы не случилось… дело в том, что мы, каждый из нас, раз в полгода обязательно проходим медкомиссию. Врачи проверяют наше здоровье, прогоняют через такие тесты – мама не горюй!
– И что – Андрей не прошел эту комиссию? – спросил Матвей по-прежнему недоверчиво. – Насколько я его знал, он был человек на редкость здоровый и сильный!
– Согласен, – кивнул человек со шрамом. – Здоровье у него было железное. К нам другие не попадают. Да вот привязался к нему психолог. У Андрея незадолго до этого случился нервный срыв…
– Да у кого бы не случился! – взорвался Мурена. – После того, что в той деревне устроил террорист-смертник…
– Заткнись! – рявкнул командир. – Ты что, хочешь, чтобы тебя тоже на комиссии отсеяли?
Он снова повернулся к Матвею и продолжил:
– В общем, запретили ему участвовать в оперативной работе, перевели в канцелярию. А какой из Андрея клерк? В общем, психанул он и подал заявление, попросился в отставку…
– Я думал, что из таких контор, как ваша, в отставку только вперед ногами выходят…
– Много про нас всяких слухов ходит, – отмахнулся командир. – Не всему можно верить. Короче, я ему так сказал – заявление свое пока забери, будем считать, что я его не видел. Возьми отпуск на год, отдохни, приведи нервы в порядок, подумай – а там, может, вернешься. А если нет – тогда уж смотри… хотя такие люди на улице не валяются, силой мы никого не держим!
Он на какое-то время замолчал, и Матвей уже подумал, что больше ничего не узнает. Но вдруг командир заговорил снова:
– Судя по тому, что он принял твое предложение, Андрей решил не возвращаться в отряд. Решил попробовать себя, так сказать, на гражданском поприще. И вот чем оно кончилось… знаешь, так ведь часто бывает – люди трудных, рискованных профессий погибают в простой, безопасной жизни, потому что расслабляются, думают, что здесь-то им ничто не угрожает…
Он еще помолчал, потом поднял взгляд на Матвея:
– Ты только не подумай, что у нас нет других дел, кроме как мстить за своего кореша. Месть – дело дурацкое, от нее ни проку, ни радости, ни пользы для здоровья.
– Ты чего, командир!.. – пробормотал Мурена. – Месть – это святое!
На этот раз человек со шрамом даже не повернулся в его сторону, не посчитал нужным отвечать.
– Мы хотим в этом деле разобраться по другой причине. Нам важно понять, из-за чего погиб Андрей. То ли это связано с нашими делами, то ли нет. Если его убили из-за того, что он служил в нашей группе, – тогда, получается, мы все под ударом, вся наша группа, и мы должны нанести ответный удар первыми. Если же это с нами никак не связано – ну, тогда, само собой, отойдем в сторонку…
– Никуда я не отойду! – проворчал Мурена. – Я за Андрюху…
– Вот поэтому я и спрашиваю еще раз: что тебе известно?
– Ну, во-первых, там, на озере, наверняка работал профессионал… – начал Матвей.
– Дальше! – Командир махнул рукой. – Это и без тебя понятно. Любитель никогда не застал бы Андрея врасплох, не смог бы с ним справиться. Тут работал игрок высшей лиги.
– Во-вторых, мне в этом деле тоже очень многое непонятно. С первого взгляда, всех их убили ради содержимого тех ящиков, которые немцы затопили в озере во время войны. На другой стороне озера, в санатории, сидел наблюдатель, следил в бинокль за лагерем. Его туда заранее подселили, по чужим документам. Как только ребята подняли ящики, наблюдатель сообщил своему шефу, и тот послал убийцу. Кстати, самого наблюдателя после тоже ликвидировали, так сказать, замели следы, что тоже подтверждает – здесь работали профессионалы.
Но что удивительно – ящики с золотом и серебром тут же затопили в болоте, значит, не это интересовало убийцу.
– А что же тогда? – заинтересованно переспросил человек со шрамом.
– Пропал третий ящик, самый маленький. Значит, их или его интересовало только его содержимое.
– Но что там могло быть такое?
– Да уж наверняка не золото и не алмазы. Откуда это могло взяться в нашем захолустье? Думаю, что там хранились какие-то документы.
– Какие документы того времени могут сейчас кого-то интересовать? Ведь больше шестидесяти лет прошло! Все участники тех событий давно умерли, все сведения устарели…
– Не знаю! – честно признался Матвей. – Но вот еще что… есть одна ниточка, правда, довольно сомнительная, но все же…
Он замолчал, и командиру пришлось его поторопить:
– Ну, говори уж – что за ниточка?
– Ниточка вот какая. Этой операцией – ну, когда затопили ящики, – руководил немецкий офицер штурмбаннфюрер Отто фон Армист. Явно не простой человек. Так вот, хорошо бы узнать, кто он такой был, что делал в такой глуши, чем занимался. Может быть, через его личность удастся понять, что находилось в том, третьем, ящике.
Человек со шрамом внимательно слушал Матвея и что-то помечал для себя в блокноте.
– Так вот, может быть, вы по своим каналам сможете что-то узнать про штурмбаннфюрера. У меня-то таких связей, к сожалению, нет…
– Можно попробовать, – кивнул командир. – Как, говоришь, его фамилия?
– Отто фон Армист.
– Думаю, что нужно выйти на немецкие архивы, – проговорил командир, записав фамилию немецкого офицера в свой блокнот. – У немцев всегда в документах полный порядок и ничего никогда не пропадало, так что наверняка можно найти следы того штурмбаннфюрера.
– Ну вот, если удастся что-нибудь про него разузнать – сообщите мне, хорошо? Тогда мы вместе подумаем, как разгадать загадку шестидесятилетней давности… – Матвей полез было за визиткой, но потом криво усмехнулся и махнул рукой. – Что это я, вы все мои телефоны и адреса лучше меня знаете…
Человек со шрамом ничего не ответил, а Мурена пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, но явно неодобрительное. Матвей открыл дверцу машины и, не оглядываясь, пошел к своему подъезду.
Когда он уже открывал входную дверь подъезда электронным ключом-таблеткой, сзади раздался ровный негромкий звук отъезжающей машины.
И только поднявшись на свой этаж и войдя в квартиру, Матвей нащупал в кармане бронзовую лапку неизвестного зверя, которую отдал ему Василий Уточкин. Он сообразил, что ничего не сообщил о находке человеку со шрамом, и подумал, что это, пожалуй, к лучшему. Может быть, какой-то внутренний голос удержал его.
На следующий день с утра Матвея завертела такая деловая карусель, что он опомнился только к обеду. Да и то чтобы констатировать с грустью: поесть он сегодня не успеет. Он крикнул секретарше, чтобы принесла хоть кофе, и, откинувшись в офисном кресле, закрыл глаза. И тут же зазвонил его мобильник. Матвей выругался сквозь зубы и вытащил из кармана надрывающийся телефон.
На дисплее высветился незнакомый номер. Подумав, что звонит кто-то из заказчиков, Матвей поднес телефон к уху.
– Здорово, – раздался в трубке смутно знакомый голос. – Это Артем.
– Артем? – переспросил Матвей и тут вспомнил черную машину, нервного парня по кличке Мурена и его командира, мрачного человека со шрамом на щеке. Во время их короткой встречи тот не представился, но сейчас Матвей все же узнал его голос.
– Ты просил меня кое-что узнать, – проговорил Артем негромко.
– Насчет немецкого… – начал Матвей, но собеседник резко оборвал его:
– Тише! Никаких имен, никаких подробностей по телефону! Встретимся через полчаса в баре «Дублин».
Матвей хотел еще что-то сказать, но из трубки уже неслись короткие сигналы отбоя.
К счастью, бар, точнее, паб «Дублин», находился совсем недалеко, на первом этаже крупного торгового комплекса, и ровно через полчаса Матвей, бросив все дела, уже входил в полутемное помещение.
Деревянные панели на стенах, темные кожаные диваны, медные детали отделки создавали обстановку солидного, респектабельного и уютного заведения.
Матвей огляделся и увидел Артема.
Тот сидел в глубине зала, лицом ко входу. Перед ним стояла кружка темного пива.
Матвей пересек зал, поздоровался с Артемом и сел напротив него.
– Ты сегодня один? – спросил он для начала. – Ну и правильно, тот парень какой-то слишком нервный. Разве при вашей профессии можно так дергаться?
– Нельзя, конечно, – согласился Артем. – Но мы вместе с ним столько пережили… я его пока прикрываю, но боюсь, что при первом же серьезном осмотре психологи поставят вопрос об увольнении. Впрочем, я с тобой встретился не для того, чтобы обсуждать свои кадры. Вот, почитай, что мне удалось узнать от немецких коллег.
Он положил на стол перед Матвеем несколько скрепленных листков с мелким, убористым текстом.
