Джон Криси - Искатель. 1992. Выпуск №5
Тишину спящих улиц пронзила тревожная трель свистка.
Задняя дверь оказалась на засове. Он встал на подоконник на первом этаже, подтянулся на руках. Это была комната Барбары. В углу полыхал огонь, от которого исходил неимоверный жар. Из окна вырывались клубы удушливого дыма, но ему все-таки удалось упереться ногой в водосточную трубу и открыть окно.
К тому времени подоспели другие полицейские.
Констебль чуть было не упал в комнату. В углу из-под кровати выбивалось пламя. Девушка неподвижно лежала на боку, окруженная плотным кольцом дыма. Она показалась ему такой прекрасной…
Он поднял ее на руки.
В окне появился полицейский, взобравшийся по приставной лестнице.
Изнемогая от удушья, констебль дотащил Барбару до окна и передал ее из рук в руки подоспевшему на помощь коллеге. Девушка не проявляла признаков жизни.
Соседи уже прилипли к окнам своих домов, из дома напротив появился репортер «Глоуб», снимавший там гостиную со спальней. Он тер заспанные глаза, все еще отказываясь верить в то, что проспал самое главное.
Барбару отнесли в соседний дом, сделали ей искусственное дыхание, а в это время полиция вместе с подоспевшей пожарной командой тушила огонь. Насмерть перепуганная миссис Келуорти спрашивала у всех, где ее Барбара. «Пожар! — кричала она. — Я чувствую запах горелого! Что-то где-то горит!..»
Наконец врачи поняли, что Барбару уже не спасти, и матери сказали правду, Барбара, как и четыре предыдущие королевы, была мертва. Смерть наступила от удушья.
— Конец света, — прорычал Тернбул. Они о Роджером только что вернулись в Ярд после беглого осмотра дома Келуорти. — Убийцу впустили в дом, позволили устроить пожар, потом даже помогли пробраться через окружавшую дом толпу. Сроду такого не слыхал. Да, эти чертовы стражи вполне заслужили орден Святого Георгия.
Его физиономия стала багровой от ярости.
— Ты прав, все, видимо, так и было, — угрюмо кивнул Роджер. — Что ж, все лазейки не перекроешь. Зато теперь мы знаем о существовании этой женщины. И то, что причиной пожара послужил специально обработанный фосфор, который часа два незаметно тлел в куче одежды, пока пламя не вырвалось наружу. Это же самое утверждают и эксперты.
— И все равно факт остается фактом: они впустили в дом незнакомого человека. Черт возьми, из-за этой проклятой вуалетки никто не в состоянии описать ее внешность!
— Следует взглянуть на происшедшее еще и с другой точки зрения, — возразил Роджер. — За неудачей почти всегда следует удача, нам чаще всего удается повернуть все в нашу пользу. На могу сказать, что мы творим чудеса, но все-таки…
— Какие там чудеса, черт побери! Тут хотя бы…
— Да замолчи ты! — не выдержал Роджер. — Из трех негодяев нам удалось поймать двух — так обстоят на сегодняшний день дела. Про это тоже не следует забывать. Поэтому хватит изображать из себя самодовольного обывателя и…
— Послушай, Уэст, я никому не позволю разговаривать со мной в таких возмутительных выражениях, — вскипел Тернбул. Его глаза зло блеснули.
— Я говорю о тобой так, как ты того заслужил, — буркнул Роджер.
Тернбул медленно поднялся на ноги и теперь возвышался над Роджером точно скала.
Роджер не шевельнулся, лишь весь напрягся и стиснул зубы. Тернбул медленно сжимал и разжимал кулаки.
Глупо выяснять отношения, когда занимаешься одним делом.
— Ладно, не будем ссориться, — выдавил из себя Роджер. — Зато нам теперь известно, что это женщина либо переодетый в женщину мужчина. Последнее мне кажется более вероятным.
— Что ж, преподай мне урок грамоты, — процедил сквозь зубы Тернбул. — Если ты, конечно, сам с ней знаком. Господи, как же ты действуешь мне на нервы этой своей невозмутимостью! Сидел бы лучше дома и нянчил пацанов или ворковал нежности своей благоверной. Да какое у тебя право говорить со мной так, словно…
— Хватит. — Роджер попытался унять вскипавший гнев. — Когда схватим убийцу, если пожелаешь, выясним с тобой отношения в честном кулачном бою.
— Еще никому на свете не удалось безнаказанно обозвать меня дебилом, — ворчал Тернбул.
— Обывателем, а не дебилом, — поправил его Роджер. Ему страшно хотелось наброситься на Тернбула — ведь только в честной драке и можно выяснить отношения подобного рода. Но он заставил себя произнести примиряющим тоном: — Успокойся. Начнем с того, на чем я остановился, или же ступай с Богом.
Тернбул тяжело дышал, широко раздувая ноздри.
— К тому же я не хочу причинять тебе неприятности.
Роджер видел, как высоко вздымается грудь Тернбула, и понимал, что тот пытается с собой совладать. Выждав, продолжал:
— По всей вероятности, это мужчина, переодетый в женщину. Нам описали одежду, головной убор, обувь. К тому же к его образу прибавился еще один штрих. Согласен?
Интересно, взрыв произойдет сейчас или Тернбул прибережет его на более позднее время?..
— Какой еще штрих?
Итак, он решил приберечь его на потом.
— Убийце не откажешь в мужестве и хладнокровии, — отметил Роджер. — Он не остановится ни перед чем и любой ценой совершит убийство. Что это: безумная попытка расчистить путь для победы на конкурсе его фаворитке? Или же убийство во имя убийства? К тому же не исключено, что наш субъект может питать патологическую ненависть к красоте.
Похоже, Тернбул тоже зашевелил мозгами, по крайней мере выражение его взгляда изменилось.
— Ненависть к красоте? — переспросил он.
— Да. Точно так же, как кто-то может красоту боготворить. Большинство мужчин способны потерять голову из-за Риджины Хауорд либо другой красивой женщины. Вспомни, что произошло с Осборном. А если перед нами аналогичный случай с той лишь разницей, что место любви занимает ненависть?
— Мне кажется, в этом что-то есть, — процедил Тернбул. — Тебе давно это пришло в голову?
— Пришло и ушло, — признался Роджер. Похоже, обстановка разряжалась. Если подкинуть Тернбулу еще одну идейку, это и вовсе его отвлечет. — А может, это одна из красавиц, сводящая счеты со своими соперницами? То есть одна из наших королев.
Тернбул плюхнулся в кресло, устав от нервного напряжения, и со свирепым видом прикурил сигарету.
— Ты хочешь сказать, что это может быть одна из королев, до такой степени ненавидящая своих соперниц, что… О, черт!
Он швырнул сигарету на пол, и комната наполнилась дымом от турецкого табака. Тернбул наступил на сигарету каблуком.
— У нас с тобой на руках разбухшее до невероятных размеров дело, верно? Что ж, если курение этой гадости помогает тебе сосредоточить на нем свои мысли, кури себе на здоровье, — изрек Роджер.
