Грэхэм Мастертон - Маниту
— Ты хочешь сказать, что они плохи? — спросил я. Я направил луч света вглубь коридора, чтобы проверить какую-то подозрительную тень.
— Нет, — ответил Поющая Скала. — Они не плохи, не злы в человеческом смысле этого слова. Но ты однако должен понять, что естественные силы этой планеты не чувствуют симпатии к человечеству. Мать-Природа, независимо от того, что о ней пишут в катехизисе воскресной школы, вообще не добродушна. Мы срубаем деревья — и демоны деревьев лишаются крова. Мы строим шахты и каменоломни, беспокоя демонов земли и скал. Как ты думаешь, откуда берется столько историй о людях, обуянных злыми духами на одиноких фермах? Был ли ты когда-нибудь в Пенсильвании? Видел ли ты пентаграммы и амулеты, которые носят там фермеры, чтобы отгонять демонов? Эти фермеры разбудили духов деревьев и полей. Теперь они за это платят.
Мы свернули в очередной боковой коридор.
— Что это? — спросил я останавливаясь.
Мы всматривались во мрак. Мы должны были подождать две минуты, прежде чем глаза не привыкли к темноте и мы увидели мигающий, голубоватый отблеск, пробивающийся через двери какого-то из залов.
— Вот и он, — сказал Поющая Скала. — Мисквамакус находится там. Не знаю, что он делает, но явно что-то такое, что бы нам не понравилось.
Я вынул из кармана пробирку с вирусом гриппа.
— У нас есть это, — напомнил я ему. — И что бы он для нас ни приготовил, это будет не хуже того, что мы имеем для него.
— Не переоценивай этого, Гарри, — предупредил меня Поющая Скала. — Из того, что мы знаем, Мисквамакус может быть привит от гриппа.
— Великолепно! Придай мне храбрости! — попробовал пошутить я. Но я все время чувствовал дрожь, плывущую по всем нервам моего тела. Я многое бы дал за возможность принести облегчение моим кишкам.
Я погасил фонарь и мы очень осторожно двинулись в сторону мигающего огонька. Он выглядел как язычок ацетиленовой горелки или отражение далекой молнии. Отличие было лишь в том, что он имел какой-то неземной характер, необычайный холод, который наводил на мысль о звездах, наблюдаемых в одинокую зимнюю ночь, которые холодно мигают, бесконечно далеки.
Мы добрались до дверей. Они были заперты. Свет падал через небольшое окошко и щель у пола.
— Сам заглянешь или это должен сделать я? — спросил Поющая Скала.
Я задрожал так, как будто кто-то наступил на мой собственный гроб.
— Загляну. Ты сделал уже достаточно.
Я подошел ближе и прижался к стене возле двери. Она была удивительно холодна, а когда я приблизился к стеклу, то заметил, что стекло покрыто слоем изморози. Изморозь — в отапливаемом госпитале? Я указал пальцем, обращая внимание Поющей Скалы. Он кивнул головой.
Я осторожно придвинул лицо к окошку и заглянул внутрь. От того, что я там увидел, вс" мое тело покрылось гусиной кожей, а волосы встали дыбом, как иглы перепуганного дикобраза.
Глава 8. Над чернотой
Мисквамакус неуклюже сидел на полу посередине комнаты, подпирая рукой свое деформированное тело. Вся меблировка зала, видимо операционной, была разбросана в стороны будто сильным вихрем. Очищенный таким образом пол Мисквамакус пометил мелом. Я заметил большой круг, а внутри его десятки каббалистических знаков и фигур. Возрожденный чернокнижник вздымался над ними левой рукой и хриплым, настойчивым шепотом интонировал какие-то заклинания.
Но не круг и не бросание чар меня так ужасало, а туманное, полупрозрачное очертание, появляющееся и исчезающее в середине круга — фигура из мигающего голубого света с переменными формами. Когда я прикрыл глаза, мне удалось рассмотреть необычное, похожее на жабу существо, которое, казалось, дрожало и исчезало, изменяясь и расплываясь.
Поющая Скала тихо подошел и стал рядом со мной у окошка. Он взглянул только раз и зашептал:
— Гиче Маниту, защити нас, Гиче Маниту, прикрой нас от кривды! Гиче Маниту, сдержи наших врагов…
— Что это? — зашипел я. — Что там творится?
Поющая Скала прежде чем ответить закончил свою инвокацию:
— Гиче Маниту, помоги нам О, Гиче Маниту, спаси нас от ран. Пошли нам счастье и добрую судьбу на все луны нашей жизни!
— Поющая Скала, что это?
— Звездная Бестия, — ответил индеец, указывая на омерзительное, бесформенное создание, похожее на жабу. — Это наилучшее толкование его имени, какое мне приходит в голову. Я еще никогда ее не видел. Знаю ее облик только по рисункам и из рассказов старых шаманов. Я думал, что даже Мисквамакус не отважится ее вызвать.
— Почему? — прошептал я. — Разве она настолько опасна?
— Сама по себе Звездная Бестия не особо опасна. Она может уничтожить, даже об этом не задумываясь, но она не мощна и не важна. Она скорее слуга высших существ. Связник.
— Ты хочешь сказать, что Мисквамакус хочет ее использовать как гонца… чтобы вызвать других демонов?
— Что-то в этом роде, — ответил Поющая Скала. — Позже я тебе объясню. А пока, самым разумным будет убраться отсюда.
— А вирус? Что с вирусом? Поющая Скала, мы должны по крайней мере попробовать использовать его.
Поющая Скала уже отходил от двери.
— Забудь о нем. Это была хорошая идея, но теперь для нее уже поздно. По крайней мере пока. Пойдем подальше.
Я застыл на месте. Я боялся. Но если и существовал какой-нибудь шанс уничтожить Мисквамакуса, то я хотел его использовать.
— Поющая Скала, мы можем пригрозить ему вирусом! Скажи, что если он не запрет эти ворота, то мы убьем его. Ради ран Христовых, ведь стоит хотя бы попробовать!
Поющая Скала развернулся и начал отталкивать меня от двери.
— Слишком поздно, — повторил он. — Разве ты не понимаешь, чем являются эти демоны? Они сами по себе как форма вируса. Звездная Бестия посмеется над твоим вирусом и передаст тебе наихудшую смерть, какую ты только можешь себе представить.
— Но Мисквамакус…
— Мисквамакуса можно перепугать, Гарри. Но когда он уже вызвал демонов, уже слишком поздно. Убивать же его теперь еще более опасно, чем когда-либо. Если какая-нибудь из этих бестий пройдет через ворота, а Мисквамакус умрет, то не будет никакого способа отослать ее назад. Посмотри, Гарри, ты хочешь выпустить это чудовище на Манхэттен?
Звездная Бестия дрожала и мигала ужасной флуоресценцией. Иногда она казалась жирной и прожорливой, иногда состоящей только из волнующихся туч. Она распространяла невозможную для описания атмосферу парализующего ужаса, как будто разъяренная, бешеная собака.
— Нет, Поющая Скала, — заявил я. — Я должен попробовать.
— Гарри, — попросил индеец, — будь же рассудительным. Это же не имеет смысла.
