Роберт Блох - Американская готика
Кажется, Тад Хоскннс был плотником? Но он исчез. Хоган нахмурился. Какая неосторожность со стороне Грэгга – оставить за собой такие явные улики.
Хоган вышел из каморки, закрыл за собой дверь и последовал по пологому коридору в сгущающуюся темноту. Он очутился в нижнем коридоре и увидел в дальнем конце дверь из цельного дуба.
Откуда-то послышались слабые раскаты грома. Хоган подождал, пока они затихли, и остановился перед дверью, напрягая слух.
Но кругом была лишь тишина. Тишина и тени. И дверная ручка, медленно и бесшумно поворачивающаяся под его пальцами. Дверь распахнулась внутрь, из погреба хлынул свет, – скорее всего это погреб, ведь Хоган спустился ниже уровня первого этажа.
Наверху прогрохотал гром, но Хоган не услышал его.
Он вошел в погреб.
Глава 27
Молния расколола небо в окне верхнего этажа.
– Не бойтесь, – пробормотал Грэгг, закрывая шторы в гостиной. – Буря стихает.
Кристэль кивнула. После того, как сомкнулись шторы, в гостиной ожили движущиеся тени, отбрасываемые танцующим пламенем камина. Оно отражалось, искрилось на вышитых бусинами портьерах и поблескивало на материи пуфика, который она подложила под себя. Все здесь дышало уютом, но страх не покидал ее.
– Вы уверены, что не хотите бокал вина?
Она глянула на человека в черном, покачала головой и через силу улыбнулась. Нельзя выдавать свои чувства, и нельзя давать им волю. Грэгг не так уж опасен – по крайней мере, сейчас. Она должна помнить об этом. Сейчас он будет играть свою роль, ожидая, пока она получит необходимые «полномочия». Он будет играть свою роль, а она должна играть свою. Роль любящей невесты.
Кстати, уже седьмой час, но где же Чарли Хоган? Он обещал быть здесь – может, что-нибудь случилось? Она не могла поверить, что он забыл прийти.
– Мне все еще не верится, – сказал Грэгг.
Кристэль щурилась на огонь.
– Во что не верится?
– В то, что вы – моя, – он улыбнулся и отпил вина.
– Я понимаю вас, – заметила она. И на самом деле она не верила собственным ушам. Неужели он завлекал всех женщин этой чепухой, этими словами – ну прямо страниц слезливых романов?! Нафабренные усы и всегда изысканные манеры – таковы атрибуты героя джентльмена из пятицентовых книжонок для девушек-служанок.
Но те женщины не были служанками. Что они в нем увидели? Чем привлекли их набриолиненные волосы и вечная улыбка на восковом, чересчур бледном лице? В своем черном сюртуке он походил на миниатюрную фигурку жениха с верхушки свадебного торта.
Возможно, здесь и был ответ. Молодые или старые, девственницы или вдовы, эти женщины хотели мужа. Красивого мужа, который стал бы защитником. И едва поняв это, Грэггу оставалось лишь играть свою роль – хорошо знакомую роль, которую он играл сейчас.
– Мне пришло в голову, дорогая, – произнес он. – Нам необходимо кое-что обсудить. Не только нашу поездку, но и планы на будущее. Когда мы вернемся, вам понадобится горничная и еще кто-нибудь, кто позаботится о кухне.
– Это не будет ужасно дорого?
– Не надо беспокоиться о расходах. Я ведь не нищий, и вы знаете это.
Кристэль кивнула. Отвечать на его игру и исполнять собственную роль было легко. Знать бы только, почему задерживается Чарли…
– И еще одно, – продолжал Грэгг. – Здесь нет каретного сарая, но я знаю поблизости отличную платную конюшню. Мы можем приобрести коляску и держать там лошадей… – Он смолк. – Вы не слушаете.
– Нет-нет, – живо возразила Кристэль, хотя, действительно, она ждала далекого звона, стука, звука, свидетельствующего о прибытии Чарли.
– Бедняжка, – понимающе улыбнулся Грэгг. – У вас все еще болит голова, не так ли?
Кристэль кивнула, радуясь его заблуждению.
– Признаться, да.
Поставив бокал, он двинулся к ней.
– Позвольте помочь вам, – предложил он.
Почувствовав его руки у себя на плечах, Кристэль поднялась и повернулась к нему.
– Постарайтесь расслабиться, – пробормотал он. Руки поднялись, смыкаясь у нее на висках. – А теперь закройте глаза.
Она повиновалась, потому что так было легче – легче скрыть дрожь, охватившую ее при его прикосновении. Но вот руки начали гладить ей лоб и дрожь прошла. Прикосновения действительно успокаивали, она расслабилась.
– Так-то лучше, – его голос звучал мягко и вкрадчиво. Руки тоже были мягкими и вкрадчивыми, они нежно обнимали за шею. Теперь, кажется, можно закрыть глаза и смириться с его близостью, это совсем легко…
Слишком легко. И лишь приложив усилие, она смогла прошептать:
– Спасибо. Голова уже не болит.
Руки замерли.
– Хорошо. – Руки замерли, но не опустились.
Кристэль открыла глаза, удивляясь тому, что он не отпустил ее.
– На этом мои профессиональные обязанности кончаются, – улыбнулся Грэгг. – Но кроме них есть и другие, – пробормотал он, – личные. Обязанности мужа по отношению к жене.
Теперь его руки спускались к талии. Казалось, он отвечает на ее прикосновения, а она – на его, и поэтому нестроение игры исчезает, переходя в нечто иное. Как трудно помнить о том, что это лишь притворство, настолько проворны и искусны его руки, знающие, где погладить и приласкать, и его глаза…
Она совсем забыла о глазах, темных и бездонных глазах. Они вовсе не напоминали неподвижный мертвый взгляд куклы на свадебном торте, они будто тоже были самостоятельным существом – притягивающим и страстным, как я его руки. Игра уже кончилась, потому что от прикосновений кончиков его пальцев в нее вливалась ужасающая энергия, потому что их зубы с такой силой столкнулись, что дыхание будто стало общим, а его сердце колотилось рядом с ее сердцем, подчиняясь возрастающему, неумолимому ритму.
– Нет, я не хочу этого, произнес внутри нее голос. Но голос был далеким и слабым, резкое дыхание заглушало его, а сердце стучало и пульсировало, здесь и сейчас. Это здесь. Он поднял ее на руки и сейчас нес в спальню, к постели под балдахином.
Ее застали врасплох. Но было ли это неожиданностью? Разве не понимала она, когда впервые его увидела, что ей хочется этого? Разве не потому она не могла изгнать его из своих мыслей, и не здесь ли подлинная причина того, что она без конца возвращалась обратно? Не для того, чтобы спасти каких-то других женщин, а чтобы стать одной из них?
И вдруг его волшебные пальцы замерли.
Что случилось?
Тусклая прикроватная лампа мигнула, почти погасла и вспыхнула вновь.
– Погоди, – шепнул он.
Вот он поднялся и заспешил через комнату. Она лежала, прислушиваясь к его шагам в гостиной. В коридоре они затихли. Где-то скрипнула дверь, затем наступила тишина.
