Томас Трайон - Другой
Прикрыв глаза ладонью, он сполз с песка в воду и покачивался на волнах, пока перед мысленным взором не возник образ: тело, лежащее в гробу посреди гостиной, нижняя крышка закрыта, верхняя откинута на шарнирах. Он плеснулся в воде.
— На что, по-твоему, это похоже — быть мертвым?
— Черт! Если ты мертвый — ты мертвый. Это просто ничто. Тебя кладут в ящик, раскрашивают лицо, будто ты живой, но только уснул. Затем роют яму, опускают тебя в нее — и все.
— Но если ты умер, ты же должен отправиться в какое-то место — на небо или в ад, но куда-нибудь!
Холланд захохотал:
— Кто теперь верит в эту чепуху? Это просто взрослые болтают в воскресной школе.
— Но должен же ты куда-то деться, разве нет? — продолжал размышлять Нильс. Он лежал в воде на спине, глядя в небо: облака были тоньше, чем кружево, как сборки на нижней юбке под широким голубым платьем.
— Какую последнюю вещь ты хотел бы увидеть, прежде чем умереть?
— Хм?
— Последняя вещь. Если бы тебе предложили что-нибудь одно, что ты мог бы увидеть перед смертью, что бы ты выбрал? Например — закат? Человека? Океан? Что?
Холланд засмеялся:
— Послушай, если бы я умирал, я был бы слишком занят, чтобы смотреть на закаты. И ты тоже.
Встав на ноги, Нильс повернулся и посмотрел за реку, где несколько коров паслись в лугах ниже Авалонского хребта.
— Я хотел бы увидеть Ее, — сказал он.
— Корову? — поддел его Холланд.
Нильс покачал головой и улыбнулся. Нет, он имел в виду Ангела Светлого Дня, пояснил он серьезно. Ангела — вот кого он хотел бы увидеть напоследок. Он вызвал ее образ: волосы рассыпались по плечам, сияющие белые крылья легко машут, и ее улыбка, когда она протягивает ему лилию... унося его в Рай.
— Откуда ты знаешь, что она не утащит тебя в ад?
— Ангелы не бывают в аду. Только дурные люди.
— Сатана тоже был ангелом, и он попал в ад.
— Люцифер? Он попал в ад потому, что был зол. Ты ведь знаешь, что это такое, правда? — спросил он мягко.
— Что? Зло? Зло — это плохо, вот и все.
— И злой человек — это тот, кто делает дурные вещи?
— Я так считаю. Я никогда не перестаю думать об этом... — Неожиданно Холланд переключился на другой предмет. — Я все думаю о нашем представлении.
— А что с ним? — Нильс поплыл обратно к отмели.
— Если мы собираемся показать фокус, нам нужен свет внизу, в яблочном подвале. Эти камыши теперь слишком сухие, чтобы можно было пользоваться спичками. Нам нужен фонарь, повесим его где-нибудь, фонарь даст достаточно света.
— Где мы возьмем фонарь?
Холланд подумал немного, но не ответил. Потом сказал:
— Ты что-нибудь придумал с фокусом?
— Да.
— И?
Нильс знал, чего он ждет.
— Ну... — начал он неуверенно.
— Ничего не получается, так?
— Получается. Единственная проблема — изготовить сундук...
Холланд кудахтнул.
— Нильс Александер, ты забыл кое-что.
Разве? Что? Он был уверен, что обдумал трюк со всех сторон. Он не мог представить...
— Ты забыл. Как можем мы оба залезть в сундук?
Ох. Тупой, глупый Нильс. Да, он не планировал на двоих.
Он был слишком самонадеян, естественно, воображая себя единственным исполнителем трюка, поскольку Чэн Ю делал его один. Но нет, Холланд имел в виду еще кое-что, он снова качал головой.
— Ты забыл еще кое-что — фокус все равно не получится.
— Не получится? Почему не получится?
— Из-за Двери Рабов. Вспомнил? Нет? Пошли. Одевайся, я покажу тебе.
* * *Ее называли Дверью Рабов, потому что много лет назад, перед Гражданской войной, когда Коннектикут первым включился в движение аболиционистов, прадедушка Перри провел беглых рабов через нее: мужчин, и женщин, и детей, он прятал их, пока они не отправились тайными тропами в Канаду. Холланд прислонился к стене и спросил:
— Вот теперь. Посмотри на меня, Нильс Александер. Что еще ты забыл?
Нильс не знал.
— Подумай. Предположим, мы построили сундук над люком, допустим, мы спустились вниз, в яблочный погреб. Все абсолютно замечательно до этого момента. Что потом?
— Потом мы прыгаем на матрасы, меняем костюм, выходим за дверь, бежим наверх и появляемся перед публикой.
— Что мы делаем? — Холланд хотел заставить его думать.
— Мы... выбегаем... из... — Он замер на полуслове. Вот он, прямо перед глазами. Смотрит на него. Замок. По приказу дяди Джорджа. Навесной замок и цепь сделали Дверь Рабов бесполезной. И ключ в кармане у дяди Джорджа. А без него другого пути из погреба нет.
Холланд расцвел улыбкой торжества:
— Теперь все, пошли наверх, — и побежал вверх по ступенькам. Он поднял крышку люка и посмотрел вниз, в погреб. — Слушай, я могу сделать это, — сказал он живо. — Я знаю, как сделать, чтобы все получилось. Предоставь это мне.
Нильс смотрел вниз. Все в снегу. Снег в июле. Снежное Королевство Акалука. Накрошенный камыш лежал повсюду, собравшись в углах, образуя ровный ковер под ногами, хлопья взлетали, падали, медленно кружась, влекомые воздушными течениями. Казалось — настоящая снежная метель валит снег в погреб через открытый люк.
— Как? Как ты сделаешь, чтобы у нас получилось? — спросил он обеспокоенно. — Холланд?
— Хм-м?
— Это не слишком смешно, а?
— Что — снег? Да, пожалуй, так. Я говорил тебе — надо убрать все это отсюда. Я знаю, где мы возьмем фонарь. Все, что нужно, — китайские усы, молоток и увидеть, как устроен сундук.
— Где мы возьмем фонарь?
— Ну, — сказал Холланд, подняв глаза к небу, — жди и смотри.
Да, конечно, решил Нильс, не желая отказываться от мысли о представлении, да, ему остается ждать и смотреть...
7
Июль в Коннектикуте. Весь Пиквот Лэндинг оцепенел в послеобеденной дремоте. А тут шум, гам, тарарам, какой только мальчишка может устроить в этот час, когда люди стараются переждать жару. Это «Красный Гонщик» — черный, хромированный, красный, подставка, закрытая передача, клаксон — Харр-дуу-гарр! — свист шинами вдоль Вэлли-Хилл Роуд. Вперед, на угол Фиски-стрит. Тут миссис Джевет уединилась под своими буками — гамак, газета... Остроумная идея: забраться в дом, воспользоваться красками и кистями, оставленными маляром, и написать что-нибудь на свежевыкрашенной стене, что-нибудь мерзкое, что-нибудь грязное; что-нибудь смешное.
Пока, миссис Джевет!
Харр-дуу-гарр!
Дальше на север, к Паккард-Лэйн; случайно наткнулся на грузовичок мистера Претти, приткнувшийся возле «Аптеки Пилигримов», пока П.К. пьет минеральную воду. «Красный Гонщик» ненадолго останавливается — и снова в путь. П.К., можете проститься со своим фонарем. Ха-ха.
