Мелисса де ла Круз - Откровения
Значит, все обстояло так, как Блисс и предполагала. Дилан был подобен лодке, сорвавшейся с якоря, не привязанной ни к чему и ни к кому.
— Так что, эта амнезия у него останется... навсегда?
— Трудно сказать, — нерешительно произнес врач. — Мы предпочитаем не питать ложных надежд.
— Но почему, — не выдержала взволнованная до глубины души Блисс, — почему это произошло?
— Такое иногда случается: мозг стирает все, чтобы сохранить способность функционировать. Чтобы смягчить силу недавней травмы.
— Он многое перенес, — прошептала Блисс.
— Да, нападение Серебряной крови и прочее в том же духе, — кивнула Мими.
Врач снова сверился с медкартой.
— Очень любопытно. Как я уже говорил сенатору Ллевеллину, насколько мы можем судить, в его крови не наблюдается ни малейших признаков извращения. Он подвергся нападению со стороны Серебряной крови — это верно, — и его жестоко мучили, но мы крайне сомневаемся в том, чтобы он действительно исполнял церемонию Оскулор над другим вампиром. Он не завершил процесс. Или нет, позвольте, я сформулирую яснее: он его и не начинал.
— Но... — вступила было Блисс.
— Чепуха, — решительно отрезала Мими. — Всем известно, что Дилан убил Эгги. Она была выпита полностью. И он был единственным подозреваемым. Он даже сознавался в этом Блисс.
— Да, верно, сознавался, — подтвердила Блисс.
Доктор Эндрюс покачал головой.
— Возможно, его ввели в заблуждение, либо им манипулировали, дабы внушить ему, что он один из них. Полученные нами данные вполне убедительны.
— Форсайт об этом знает? Что Дилан невиновен? — резким тоном спросила Мими.
Врач кивнул.
— Я позвонил ему сразу же, как только стали известны результаты анализов.
Мими язвительно рассмеялась.
— Если Дилан не Серебряная кровь и он не убивал Эгги, тогда он, возможно, не соврал, когда сказал, что не знает, где джинсы, которые она брала у меня поносить.
— О чем ты? — переспросила Блисс недоуменно.
У нее голова шла кругом.
— Так, ни о чем. — Мими пожала плечами. Она встала, и Блисс последовала ее примеру. — Благодарю вас, доктор, за то, что согласились на встречу. Вы очень нам помогли.
Блисс никак не могла сосредоточиться. Когда она застегивала куртку, у нее дрожали пальцы. Она врезалась коленкой в стол и чуть не упала.
Дилан невиновен. Он не Серебряная кровь и даже не превращается в нее. Жертва.
На протяжении нескольких месяцев все без исключения верили, что это Дилан повинен в убийстве Эгги Карондоле. Что он разделался с остальными жертвами, напал на Шайлер и смертельно ранил Корделию. Он сам говорил Блисс, что сделал все это. И она ему верила.
Но что, если он просто служил прикрытием для кого-то другого? Что, если его просто заставили думать, будто он заражен?
А если все это сделал не Дилан — то кто же тогда?
Глава 30
Когда Шайлер покинула квартиру на Перри-стрит, лицо ее все еще рдело от поцелуев Джека, а губы горели. Подобно всему в Нью-Йорке, Шайлер расцветала.
«Поцелуй за поцелуй за поцелуй», — подумала девушка.
После той ночи в Вене она до сих пор была словно пьяная. Они только что вернулись и заехали в свое убежище, чтобы принять душ и переодеться. Джек ушел первым — выскользнул через боковую дверь, — а Шайлер выждала требуемые полчаса, прежде чем самой двинуться на выход.
Она тихонько улыбнулась сама себе, пытаясь пригладить волосы, растрепанные внезапным порывом ветра, и тут вдруг увидела того, кого совсем не ожидала увидеть. Он стоял на противоположной стороне улицы и смотрел на нее потрясенно и встревожено. Шайлер всего раз взглянула в глаза Оливеру и тут же поняла, что юноша все знает. Но откуда? Как он мог узнать? Они же так старательно держали свою любовь в тайне!
На лице Оливера отразилось такое горе, что на это невыносимо было смотреть. Шайлер пересекла улицу и остановилась перед другом, но слова застыли у нее на губах.
— Олли... это не то...
Оливер бросил на нее взгляд, исполненный отвращения, резко развернулся и сперва зашагал прочь, а потом и вовсе побежал.
— Оливер, пожалуйста, дай я объясню...
В мгновение ока Шайлер встала перед ним. Он мог бежать, но перегнать ее ему бы не удалось.
— Не делай этого. Поговори со мной.
— Не о чем тут говорить. Я видел, как он ушел, а потом, в точности как она сказала, я подождал полчаса и увидел тебя. Ты была с ним. Ты мне врала.
— Я... это совсем не то... ох, Оливер!
Шайлер захотелось расплакаться. Она чувствовала исходящие от него волны печали и гнева. Лучше бы он ее ударил, чем стоять с таким подавленным видом. В результате она почувствовала себя еще более безутешной.
В небе сгустились тучи, и на землю упали первые капли дождя, сперва редкие, потом все более частые и тяжелые. Так они вымокнут до нитки.
— Тебе придется выбирать, — сказал Оливер. По щекам его текли дождевые струйки, смешанные со слезами. — Я устал быть твоим лучшим другом. Я устал быть вечно вторым. Меня это больше не устраивает. Все или ничего, Шайлер. Тебе придется выбирать. Он или я.
Ее лучший друг и проводник или парень, которого она любит. Шайлер знала, что когда-то это случится. Что ей предстоит потерять одного, чтобы сохранить другого. Что у этой истории будут последствия. Что все не сможет долго оставаться так, как есть — с вампиром-возлюбленным и человеком-фамильяром. Она лгала Оливеру, лгала Джеку, лгала всем, включая себя. И собственная ложь в конце концов настигла ее.
— Ты эгоистка, Шайлер. Тебе не следовало делать меня своим фамильяром, — бесстрастно произнес Оливер. — Но я это допустил, потому что беспокоился о тебе. Меня волновало, что будет с тобой, если я не соглашусь. Но ты — если бы ты вообще хоть когда-то беспокоилась обо мне, если бы ты вообще обо мне думала, тебе хватило бы порядочности сдержаться. Ты точно знала, как я к тебе отношусь, и все равно меня использовала.
