Вера Крыжановская - Адские чары
Взяв затем свечу из рук полуживой от страха Киры, он задул её, как и горевший у неё на голове шарик, а по возвращении домой, обтёр мокрым полотенцем лицо и руки Киры.
После этого Гассан отвёл её снова к соседям, где она упал в изнеможении на диван и тотчас уснула, как убитая.
Когда Кира проснулась, хозяйка, улыбаясь, сказала ей, что она проспала двенадцать часов, и предложила помочь ей одеться, так как её ждал Шепсу. Кира проворно оделась.
Давно уже она не чувствовала себя столь полной жизни и силы, как в эту минуту; и сознание, что она спасена, наполнило душу невыразимо радостно чувством. Шепсу она нашла сидевшим в первой комнате за низеньким столиком, на котором стояла открытая шкатулка.
Он с приветливой улыбкой встретил и усадил свою гостью, но Кира, в порыве признательности, опустилась на колени и горячо благодарило его за избавление. Затем она положила на стол бумажник с крупной суммой денег, которые привезла спрятанными на груди.
— Спасибо, барыня, — сказал Шепсу. — А только ещё не всё кончено. Но чтобы совсем освободиться, остальное ты должна сделать сама.
Видя растерянность Киры, он прибавил:
— Тебе придётся самой разрушить связь которая соединяет тебя с покойным мужем. Я дам нужные наставления, я в шкатулке есть всё, что тебе потребуется. Только времени не теряй: через сорок дней надо кончить всё, а не то он опять над тобой силу возьмёт.
— А что же мне делать? — пугливо спросила она.
— Ночью надо открыть гроб мужа. Но прежде чем начать, тебе следует натереть всё тело снадобьем, что в красной склянке, и выпить то, что в синей; это вино, которое я приготовил, чтобы тебе мужество придать. Потом прилепи по краям гроба и зажги вот эти семь свечей: одну в голове и по три — с каждой стороны. Возьми магический нож, который ночью я при тебе готовил, и вонзи его в сердце покойника, а затем пришли мне его назад. Нож брось после на шёлковый платок, в который он сейчас завёрнут, как видишь, а свечи опрокинь в гроб, который надо закрыть и впредь никогда не открывать. Платье и всё, что на тебе будет в ту пору, сожги.
Кира помертвела, слушая его. При мысли о том, что ей предстояло сделать, волосы зашевелились на голове.
— А мой муж может мне помочь? — пробормотала Кира.
— Разумеется, даже должен. Потом вам надо будет сыскать попа, который сызнова обвенчал бы вас, потому первая свадьба — ничто. Только барыня, поторопись! Сорок дней — недолгий срок, чтобы доехать и устроить всё.
Простившись дружески с Шепсу, Кира уехала, захватив с собой шкатулку.
Из Владикавказа она телеграфировала матери, извещая о своём приезде, и мужу, прося того безотлагательно вернуться в Петербург.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Киру на вокзале встретили мать и прибывший утром из Парижа муж, встревоженный неожиданным вызовом жены. Генеральша и маркиз были приятно удивлены благотворной переменой в наружности Киры.
Мертвенно-бледной желтизны и тусклого, усталого взгляда как не бывало; цвет лица — ослепительно свежий; глаза горели, а походка была бодрая и уверенная.
— Чудо свершилось? — спросил на ухо муж, нежно обнимая жену.
— Да, освобождение близко, но нам ещё много осталось ужасного, — с дрожью в голосе ответила Кира.
Дома она дала подробный отчёт обо всём, что было с ней в монастыре и у Шепсу; затем она описала страшную сцену ночью и пояснила указания черкеса, как уничтожить последнюю связь с призраком.
— Но как сделать, чтобы открыть гроб Алексея и совершить предписанный, довольно сложный обряд? На монастырском кладбище — это немыслимо. А не исполнить наказ Шепсу — значит, идти на верную смерть, — волнуясь, закончила она.
— Всё должно быть исполнено так, как тебе было сказано. Шепсу — настоящий чародей, и, конечно, я не соглашусь рисковать нашим счастьем, добытым столь дорогой ценой. Значит, остаётся найти способ исполнить то, что тебе велено.
Маркиз задумался и вдруг радостно вскрикнул:
— Нашёл! Несколько лет тому назад я охотился с Алексеем в его тульском имении, где осматривал их семейный склеп, в котором схоронены его мать, отец и другие родственники. Перевезём туда тело, а так как место усыпальницы довольно пустынное, то мы будем иметь возможность сделать всё, что нам необходимо. Но времени терять нельзя, и я завтра же подам прошение о перевозе праха.
Маркиз энергично взялся за дело, а так как денег он не жалел, то при его влиятельных связях всё делалось без проволочек.
Но по мере того, как приближался решительный момент, слабело мужество Киры, и ужас перед тем, что ей предстояло, обессиливал её. Наступил заключительный акт адской драмы, которая приоткрыла ей уголок страшного мира, закрытого от людей завесой по милосердию и помышлению Божьему.
Сам маркиз чувствовал себя скверно. Он внимательно перечёл предписанный Шепсу порядок обряда и содрогнулся при мысли, что они вдвоём с Кирой останутся лицом к лицу со страшным покойником. Мрачные и нервные молодые супруги решительно всё же готовились к путешествию. Но какова же была их радость и удивление, когда накануне отъезда прибыл Гассан. Довольный и весёлый молодой человек объявил, что его прислал учитель, боявшийся, как бы им не сделать какого-либо промаху со страху.
Маркиз с женой были, понятно, в восторге. Умное, энергичное лицо Гассана придавало им мужества; под руководством ученика Шепсу, уже опытного и ловкого в оккультных делах, они могли быть уверены, что исполнят всё, как было предписано.
Они осыпали юношу подарками и окружили вниманием, а вместе с тем, довольно быстро освоились с его речью, пересыпанной массой грузинских и турецких слов.
Прибыли они на место назначения бодрые духом и обнадёженные. Магический обряд был назначен Гассаном на следующую же по приезде ночь, и он тотчас осмотрел обширный и прочный склеп, в котором уже было шесть гробов, кроме того, который был только что поставлен, — гроба Басаргина. Над склепом высилась часовня, довольно запущенна, но всё же выстроенная из кирпича.
Около половины двенадцатого ночи они втроём отправились в часовню. Гассан нёс большой мешок, а маркиз — другой, поменьше, оба наполненные привезёнными черкесом вещами. Кира была бледна, как полотно, да и маркиз имел растерянный вид. Сходя по лестнице вниз, он пробормотал:
— Будь я проклят, если ещё хоть раз в жизни свяжусь с этой дьявольщиной.
Как только входные двери были заперты на ключ, Гассан начал приготовления. Первым делом, он достал из мешка новый металлический таз, восковые свечи и большую толстую книгу в кожаном переплёте.
Гроб Басаргина стоял поодаль от прочих, посредине склепа.
