Максим Перфильев - Жажда Смерти
Викториус Малочевский завернулся в спальный мешок рядом все с тем же деревом и предался размышлениям. После разговора с капитаном ему было, о чем поразмышлять. У него действительно был определенный опыт, и с этим сложно было спорить. И он понимал, что если его опыт все-таки правильный — то, скорее всего, кроме него никто больше не сможет помочь этим людям. Нужно только вспомнить этот опыт, каким бы он не был — отрицательным или положительным.
22.
Огромные хлопья снега в свете уличных фонарей, освещавших темные места между домами, медленно опускались на тротуары маленького провинциального городка, пребывающего в состоянии ночного дрема. Некий молодой человек, одетый в черное короткое пальто с капюшоном, натянутым на голову, быстро шел по дороге. Он внимательно осматривал путь своего следования, но не оглядывался. Его глаза судорожно бегали по сторонам, но голова все время оставалась неподвижной. Казалось, он сам бежал от чего-то, но при этом старался быть незамеченным. Он свернул в темный переулок, в котором, как он думал, можно было спрятаться. И это было не плохой мыслью. На заднем дворе какого-то длинного здания практически отсутствовало освещение и было несколько выходов. Петляя между домами, молодой человек вскоре вышел на узкую тихую улочку, которая находилась недалеко от центральной площади. На этой самой площади, заставленной кабаками и трактирами, всегда, даже ночью, было много народа. Но по той небольшой дорожке, по которой сейчас стремительно двигался молодой человек, никто никогда не ходил. Это было идеальное место. Здесь можно было остаться одному, но в случае опасности — звать на помощь, либо бежать в сторону площади. Молодой человек знал — у него будет на это время. Под черным абстрагирующим капюшоном скрывалось напряженное, в высшей степени сосредоточенное на чем-то лицо. Он внимательно прислушивался, но пока не слышал ничего, кроме хруста снега у себя под ногами. Он остановился, зайдя в тень какого-то углубления в стене. Заработало некое устройство представляющее собой наушник и микрофон, подведенный к губам. Это последнее слово науки и техники обеспечивало связь на расстоянии. Молодой человек закрыл рукой красную лампочку, загоревшуюся на корпусе устройства, и одной кнопкой вызова набрал нужный ему номер.
На другом конце этого небольшого городка зазвонил мобильный телефон.
— Да. — ответил Викториус Малочевский.
— Это я.
— Где ты? Я за тобой приеду.
— Нет. Не сегодня.
— Почему? Нам нужно встретиться.
— Обязательно. Но не сейчас. Сейчас я не могу.
— В чем дело?
— Завтра. Мы встретимся завтра.
— Почему?
— У меня есть дела. И, кажется, за мной следят. Я это чувствую.
— Я позвоню в полицию. Скажи, где ты находишься.
— Нет. Мы встретимся завтра.
— Завтра может быть поздно. Ты сам сказал, что за тобой следят какие-то люди.
— Нет. Это не люди. Завтра — я позвоню тебе утром. До встречи.
— Либо я сам тебе позвоню…
Разговор был окончен. Викториус тяжело вздохнул. Ему не нравилось то, как складывалась ситуация, в которой он сейчас оказался. А он отвечал за эту ситуацию.
После скандала с женщиной, умершей от гангрены, пресвитера Малочевского перевели в небольшой городок, назначив помощником пастора церкви. Это было тихое безмятежное место, где уже очень долго существовала христианская община, которую все знали, где уже совершенно четко обозначились верующие и неверующие люди, где уже совершенно четко был определен план работы церкви на ближайшие лет сто-двести, и где никто не хотел ничего менять. Как только Викториус прибыл в эту дыру, ему сразу же объяснили, что он здесь — помощник пастора, а значит — будет делать только то, что скажет пастор, а значит — ничего не будет делать. Ему посоветовали поменьше проявлять активности и не нарушать всеобщей гармонии положения вещей.
"Все, — подумал Малочевский, — время здесь остановилось. А мои биологические часы продолжают тикать. Год за годом. Час за часом. Я здесь состарюсь и сдохну".
Не самая лучшая перспектива.
Однако вскоре оказалось, что это тихое и безмятежное место на самом деле является не таким уж тихим и безмятежным, каким его хотелось бы видеть некоторым людям. Наверное, человек, который хочет притягивать к себе неприятности, всегда будет их к себе притягивать. Возможно, в этом и заключается предназначение такого человека. Чтобы мир был интереснее.
В городке с населением в несколько тысяч человек существовала не только христианская община, но и своя община сатанистов.
"Они совершенно безобидные. Ни чего плохого не делают. Очень милые ребята. Отлавливают бездомных кошек и пьют их кровь". - пояснил пастор церкви.
"И всего лишь? — подумал Викториус. — Действительно безобидные".
Казалось, что в этом, застрявшем во временном пространстве райском уголке, установилось некое равновесие между тьмой и светом, между злом и добром. Как будто бы плохие и хорошие ребята, а вместе с ними и ангелы с демонами, соответственно, заключили соглашение — перемирие, по которому одни не совались в дела других, а эти другие обещали сильно не буйствовать. Таким образом, все были счастливы. Что может быть лучше — взаимная терпимость и мир во всем мире.
Равновесие было нарушено в тот самый момент, когда Викториус Малочевский, уже много месяцев умирающий со скуки, решил все-таки побольше разузнать об этой безобидной общине, так усердно избавляющей городок от бродячих кошек. Наверное, именно тогда ангелы и бесы, беспечно режущиеся друг с другом в карты, вдруг получили сигнал тревоги и разлетелись в разные стороны.
Один из последователей сатанинской общины, видимо разочаровавшись в этой специфической религии, решил попрощаться со своими темными братьями. Однако, это оказалось немного сложнее, чем он предполагал, и тогда он пошел искать убежища в церкви. Его-то делом и занялся помощник пастора, потому что кроме него, никто другой больше не проявил к этому какого-либо интереса, включая самого пастора. А для Викториуса — это был просто прямо-таки подарок судьбы. Началась война.
Малочевский, долгое время находящийся в состоянии бездействия и уже успевший соскучится по проблемам, вновь обрел смысл жизни — активность, борьба со злом, делать что-то действительно значимое и полезное — только так он ощущал, что живет. Он знал, что тому парню действительно нужна помощь, и он готов был тратить свои силы и нервы ради того, чтобы спасти его. Он готов был тратить свое время, которого у него было предостаточно, и которое ему все равно не на что больше было тратить.
