Алексей Шолохов - В ночь на Хэллоуин (сборник)
– Ну, как знаешь, – улыбнулся Данилов. – Племянника укладывать, – хмыкнул и отключил Скайп.
Взял в руки стакан и бутылку.
– Сегодня вы мои племяш и сеструха.
11
Одинцов прошел на кухню и поставил чайник. Из головы не выходил призрак. У всего происходящего должны быть причины, по крайней мере, так оно и было до недавнего времени. Сейчас ни причин, ни элементарного объяснения Алексей не мог найти. Не мог ни найти, ни придумать, и от этого ему было не по себе. Леша боялся, что его состояние вмиг передастся девушкам, поэтому, как только в кухню вошла Наташа, нацепил маску героя.
– Спит, бедняжка, – сказала Ната и присела за стол напротив Леши. – Тяжело ей.
Леша не мог понять, о чем именно она говорит. О беременности, или о том, что любовник Ритки оказался подлецом, или обо всем сразу, еще и приправленном мистической игрой в прятки. О чем бы Наташа сейчас ни говорила, ясно было одно. Беременной и без любовника жить можно, а вот с мертвецом за каждым углом, желающим получить свое, вряд ли.
– Леш, а где сейчас твои родители? – спросила Копылова.
Одинцов не сразу понял, о чем его спрашивают.
– Родители?
– Да.
– А почему ты спрашиваешь?
– Ну я знаю, что твоя мама была вечно занятой, – улыбнулась Наташа. – А вот о папе я даже в школе ничего не слышала.
– Папа тот еще профессор, – улыбнулся в ответ Леша. – Он ушел от нас еще пять лет назад. Будто ждал, когда мне восемнадцать исполнится, паршивец. – Несмотря на то, что Алексей улыбался, ему было совсем невесело. – Я как раз в институт поступил, а тут такая новость – папа женится.
– Извини, – перебила его Наташа. – Если тебе неприятен этот разговор, то давай не будем…
Неприятен? Не то слово, как неприятен, но лучше вспоминать грехи предков, чем думать о мертвеце, бродящем по двору.
– Нормально. Папа женился, а мама, казалось, этого не заметила. Симпозиумы, слеты, лекции и черт знает что еще. В ее ежедневнике было расписано все наперед, не было ни одной чистой странички. Вот только записи об уходе отца, похоже, там не было, не запланирован он был. Наверняка поэтому остался и не замечен деловой женщиной. Ты знаешь, я отца теперь понимаю. Ему нужна была женщина, а не робот, у которого все по расписанию. Мы с ним иногда созваниваемся. У него все хорошо.
Леша замолчал, размышляя над тем, что счастье все-таки относительная величина. Кто-то счастлив от того, что у него сегодня кусок мяса на ужин вместо гороховой каши, а кто-то от того, что провернул удачную сделку на сумму с шестью нулями. Мама счастлива на работе, отец с женщиной, которая посвящает все свободное время ему, а Алексей был счастлив, когда родители были вместе. Получается, что эти двое украли его счастье.
– А мама? – спросила Наташа.
– Работает, – вздохнул Леша. – Она всегда работает.
Но они же не могли отобрать счастье все, целиком. Нет, не могли. Его родители живы, он с ними видится, и это счастье. Он сейчас сидит на кухне собственной дачи с девушкой, которую любит с седьмого класса. И это счастье. У него неплохая работа с приличным заработком. «Черт! Да я счастливчик!» Леша улыбнулся своим мыслям.
– Ты чего? – Наташа тоже улыбнулась.
– Да так. – Леша ни за что бы не признался в том, что мысленно вывел формулу собственного счастья, поэтому нужно было выкручиваться. – Вспомнил кое-что. В детстве я терпеть не мог ходить по дому в тапочках. Так мама меня убедила простой фразой: будешь ходить босиком, умрешь, как дядя Юра. Я знал, что у мамы умер брат, давно, еще до моего рождения, поэтому после этих слов с меня тапки снимали только после того, как я усну.
– Жестко, но эффективно. Слушай, – Наташа выставила босые ноги, – у тебя нет случайно тапок? Что-то так жить захотелось.
Они рассмеялись, на секунду позабыв, что их жизням действительно угрожает опасность.
12
Егор терпеть не мог алкоголиков. Причем таковыми являлись для него все, кто мог позволить себе выпить в его обществе. Он сторонился таких людей. К черту! Кого он хотел обмануть. В первую очередь это люди сторонились его, а уже во вторую он старался избегать пьяных компаний. Егор был долбаным магнитом неприятностей. А алкоголь, в ком бы ни находился, нес их. Каждый подвыпивший норовил помочиться в его сраную чашу терпения, которая никогда не переполнялась. Но для себя в оправдание собственной трусости Егор выбрал моральную сторону вопроса. То есть он не хотел себе признаваться в том, что боится оплеух и зуботычин. Ему просто было жалко родню забулдыг, видящих представления изо дня в день. Вот и сейчас, глядя, как его приятель напивается в присутствии племянника, ему стало противно. Мальчишка, вошедший в комнату, когда они разговаривали по скайпу, явно хотел поиграть, а его дядя уже играл со своими взрослыми игрушками. Толик напился настолько, что даже не заметил вошедшего подростка. Авдеев бы тоже его не заметил, если бы в какой-то момент Данилов не отклонился немного в сторону и не показал ему дверной проем. Вот тогда-то Егор и увидел темный силуэт ребенка. Он хотел поиграть. Например, в прятки. Только теперь, после воспоминаний об этой игре, Егор смог связать видения в туалете и с камеры Толика.
Авдеев подскочил. Стул откатился к двери, клавиатура упала на пол.
– Не может быть, – прошептал он. – Этого не может быть.
Он схватил телефон и принялся судорожно вдавливать кнопки в поиске номера Данилова. Его нужно предупредить. Нажав вызов, Егор поднес трубку к уху, взял стул и присел, так и не подкатив его к своему столу. Пока гудки раздражали, он подумал о том, что отсутствие Смирнова во время недавнего приступа сохранило их и без того некрепкую дружбу.
Не видать бы тебе боулинга, как своих…
– Але, – крякнуло в трубке.
Толик за прошедшие с их последнего разговора минут тридцать, судя по голосу, принял суточную дозу.
– Толик, это Егор.
– А-а-а, дружище! Решил все-таки помочь мне «уложить племяша»?
Так это племяш! Егор даже выдохнул, а потом набрал воздуха, чтобы спросить теперь уже и так очевидное.
– Так у тебя и правда гостит племянник? А то я тут себе напридумывал…
– Ты напридумывал. – Голос Толика изменился. – Слушай, Авдеев, кто из нас сейчас пьяный?
Егору вдруг показалось, что время повернулось вспять и к нему относятся так же, как три дня назад.
– Моя сестра живет в Железнодорожном, помнишь?
Егор кивнул, и плевать, что его никто не видит. Он просто об этом помнил, а это значило…
– И неужели ты думаешь, что она оставила бы десятилетнего пацана с таким непутевым братом?
– Нет, – сказал пересохшими губами Егор. – Ты сейчас в квартире?
– Чего? – не понял Толик.
