Кирилл Алексеев - Пожиратель мух
Виктор дошел до машины и с облегчением вздохнул. Никто его там не поджидал. Зато дом уже пылал вовсю. Длинные языки пламени с гудением вырывались из разбитых окон и задирались вверх, оставляя на стене черные подпалины. Вокруг было светло, как днем. К утру от дома останется лишь пепелище, подумал Виктор. Но никакого сожаления по этому поводу он не испытывал. Он бы с радостью сжег всю базу отдыха СПЗ, будь у него достаточно времени.
Внимательно осмотревшись, Виктор сел в «девятку», завел мотор. Из-за шума пожара урчание двигателя не было практически слышно. Но тут он столкнулся с очередной проблемой. Ладони. Они горели так, будто под бинты какой-то шутник напихал тлеющих углей. Стоило взяться за руль, боль пронзила руки до самых локтей. На поганой дороге, где руль так и норовит вырваться из рук, да еще без гидроусилителя, ему придется несладко. Инквизиция в чистом виде. Все равно, что сжимать раскаленную колючую проволоку.
Но делать было нечего. Не дожидаться же психа-заику, чтобы попросить подвезти до деревни. Виктор захлопнул дверцу, нажал на педаль газа и, стиснув зубы, сжал руль. Аккуратно развернулся, стараясь не подъезжать близко к дому. Не хватало еще, чтобы горящая балка упала на машину и разбила стекло. Когда бампер замер напротив подъездных ворот, он снова вылез из «девятки». Теперь можно пошуметь как следует. Может быть, Андрей или Катя прячутся поблизости. Самому искать их в ночном лесу бесполезно, даже с фонарем. А вот дать им понять, что он здесь и ждет их – это неплохая мысль. Если же вместо них из леса выйдет незнакомец… Что ж, пусть попробует догнать «девятку». И Виктор решительно нажал на гудок.
* * *Вика услышала долгий автомобильный гудок, и сердце замерло на мгновение, а потом заколотилось с удесятеренной силой. Сережа! Сережа вернулся, он разыскивает ее! И, о-Господи-спасибо-тебе-Боже, он совсем рядом!
Она захрипела, задергалась всем телом, забарахталась, как щенок, которого схватили за шкирку, пытаясь освободиться от железной хватки маньяка. Но чем сильнее она вырывалась, тем глубже впивался в горло воротник куртки, и тем слабее выходил хрип. Вика попыталась ухватить своего мучителя за ногу, но пальцы лишь скользили по кирзовому голенищу, или цеплялись за грязную полу плаща.
Незнакомец тоже услышал сигнал. Некоторое время он продолжал идти молча, но потом вдруг резко остановился и, не обращая внимания на пронзительный вопль Вики, которой удалось-таки хватить воздуха, сказал громко:
– М-может б-бросить с-ссуку здесь? Она д-дале-ко н-н-не уйдет.
Ответом ему был короткий, но такой яростный порыв ветра, что тонкая сухая сосенка, росшая рядом, с громким треском сломалась и накренилась, удерживаемая лишь кронами других деревьев.
Маньяк что-то недовольно пробурчал, потом грубо обхватил девушку поперек туловища и одним движением взвалил на плечо, как тюк с грязным бельем. На мгновение у Вики перехватило дыхание, когда острое костлявое плечо врезалось ей в живот. Но уже в следующую секунду она завопила изо всех оставшихся у нее сил, молотя кулачками по твердой, как дерево, спине незнакомца. На мужчину это не произвело никакого впечатления. Он зашагал дальше, и через несколько шагов перешел на бег.
Вика еще пыталась кричать, но вскоре замолчала, осознав, что ее вопли тают, едва сорвавшись с губ, как если бы она кричала в подушку. Она вдруг с беспощадной ясностью поняла, что все бесполезно. Сережа ее не услышит. Она и сама себя почти не слышит, скорее, просто чувствует, что голосовые связки напряжены.
Все бесполезно. И было бесполезно с самого начала. Как только она увидела светло-серую фигуру среди кустов соседского дома. В этот момент ее судьба была решена. Теперь она это знала наверняка. И вся эта беготня по дому, попытка спрятаться на чердаке, крики, бестолковые размахивания кулаками – все это подарило ей лишь несколько минут жизни. Не часов – минут! Сколько усилий, сколько борьбы – все ушло, как вода в песок… Она не смогла помешать ему ни в чем, не нарушила ни один пункт его плана.
Может быть, потому, что план этот был составлен не им? Может быть, он сам не больше чем орудие, чем часть плана? Кто-то или что-то привело его к ней, соединив линии их судеб в одной точке. Привело намеренно, в этом нет никаких сомнений. Для случайной встречи было слишком много совпадений.
А голос бывшего мужа? Мертвого мужа. Ведь тогда она действительно сошла с ума… Что же лишило ее разума? Или он явился к ней как посланник других, высших сил? Явился, чтобы помочь привести приговор в исполнение… Нет, нет, нет – все это не слепой случай.
Кара – вот что это такое. Воздаяние за ее грехи. А незнакомец в плаще – никакой не маньяк, как она вообще могла подумать такое? Он ангел смерти, явившийся за ней по приказу других, гораздо более могущественных сил. Не будь она такой дурой, поняла бы это раньше. И потратила бы оставшиеся часы жизни не на пустую бесполезную беготню, а на молитву. Но теперь, теперь, похоже, слишком поздно. Времени осталось так мало, что она не успеет раскаяться и в половине своих грехов. Господи, почему же она вела такую неправедную жизнь?
Вика с тоской вслушивалась в постепенно удаляющийся гудок, и слезы сами собой катились по щекам.
«Ну и пусть, – устало подумала он, – ну и пусть… Прости меня, Господи, прости за все».
Она хотела помолиться, но ничего, кроме «Отче наш, Иже еси на небесех!» – самой первой строчки «Молитвы Господней», услышанной давным-давно, еще в детстве, от бабушки и врезавшейся в память, не знала. Даже здесь, даже здесь она была грешна!
Через несколько минут они, как показалось Вике, начавшей впадать в мутное тяжелое забытье, вышли из леса. Незнакомец остановился и сбросил девушку с плеча. Она рухнула на спину. Земля поприветствовала ее влажным чавкающим звуком. Земля была очень теплой и какой-то рыхлой, податливой, будто совсем недавно ее тщательно перекопали и взрыхлили. И еще липкой. Она словно засасывала, пыталась поглотить все, что касается ее поверхности.
Вика с трудом разлепила веки. Она лежала в центре поляны, окруженной темной стеной деревьев. Если бы Сергей увидел эту поляну, он несомненно узнал бы ее, но очень удивился бы тому, как она разрослась. Это уже был не тот крошечный пятачок, на котором он с друзьями увидел одинокую могилу и едва не расстался с рассудком. Теперь участок свободной от всякой растительности, как будто выжженной земли, было бы вернее назвать полем.
Все, что занимало Вику в данную минуту – незнакомец, который возвышался над ней грязно-серым памятником Настоящему Кошмару. Как показалось девушке, мужчина стал пониже ростом. Посмотрев вниз, она поняла, откуда такое впечатление. Незнакомец чуть ли не по колено погрузился в черную, жирную землю. Девушка заметила вдруг, что она очень хорошо видит и мужчину в плаще, и вообще всю поляну. От земли исходило странное голубоватое свечение. Оно было слабым, можно сказать, призрачным, но его хватило, чтобы женщина смогла разглядеть какое-то шевеление по периметру поляны и небольшой, размером с голову, покрытый грязью валун в нескольких шагах.
