Валерий Михайлов - В лабиринте версий
И первым непростительным метагрехом, назовем его так, является ваша молитва. Прося о чем-то Бога, вы, тем самым, говорите ему, что он поступил неправильно, оставив вас без того, о чем вы его просите. Вы заявляете, что вы умнее его и лучше него знаете, что хорошо, а что плохо. Молясь, вы, буквально, пытаетесь ткнуть Бога лицом в творение, как нашкодившего котенка в следы его преступления. Но, разве можно так поступать с Богом?
Вторым, не менее страшным, метагрехом является неверие, причем, далеко, не неверие атеистов, а неверие тех, кто постоянно твердит о Боге. И причина этого неверия заключается в абсолютном непонимании того, что вера противоположна знанию. Что из этого следует? А то, что, пытаясь отыскать свидетельства существования Бога или, любого другого о нём знания, мы, тем самым, совершаем отречение от веры. Осознав это, верующий должен решительно отречься от любых попыток ПОЗНАТЬ Господа. Любое чудо, любое свидетельство, любой источник, якобы, несущий знания о Боге или о воле его – есть бесовская хитрость, направленная на отречение от веры недалеких божьих детей. И каждый, кто пытается утверждать, что знает что-либо о Боге – посланец дьявола, за кого бы он ни пытался себя выдавать. Помните об этом, дамы и господа, ибо от этого зависит ваше спасение.
И последней преградой, настоящей волчьей ямой на пути верующего, становится сам бог, вернее, тот идол, которого вы рисуете в своем воображении, как Бога. Не об этом ли сказано: «Не сотвори себе кумира»?! И, что же мы делаем? вместо того, чтобы верить в Бога истинного, Бога живого, мы сами создаем себе идолов, отрекаясь, ради них, от Бога. И, если вам, действительно, необходим Бог единый, отбросьте всех идолов, любой образ, любой набор слов, даже имя, которым вы нарекаете его… Не говоря уже о тех лжекнигах, которые, якобы, говорят о Боге. Все это от лукавого! Любой, говорящий от лица Бога, говорит от лица созданного им идола или кумира! Не забывайте об этом.
И, только тогда, когда вы решительно отбросите свои молитвы, когда вы откажетесь от любой попытки знания вопреки вере, когда вы разрушите малейший намек на бога воображаемого, только тогда вы сможете приблизиться к истинной вере, о которой можно только молчать. И тогда ваша вера сможет воссоздать мост между вашей душой и Богом, и смиренное служение этому мосту и станет вашей молитвой. Как этого добиться или достичь? Об этом мы поговорим на следующей лекции. Какие будут вопросы?
– Пойдем чего-нибудь выпьем, – предложила кобыла, когда они остались с Трубопроводовым одни, – я знаю одно прекрасное место тут рядом.
– С удовольствием, – согласился он.
Прекрасное место, а, именно, бар «Пегас», находилось, действительно, всего в двух шагах от кинотеатра. Посетителей почти не было – наплыв начинался чуть позже.
– Как обычно? – спросил бармен, когда Кобыла устроилась у стойки.
– С учетом того, что нас двое, – ответила она.
С виртуозностью жонглера бармен извлек из– под прилавка потемневшую от времени амфору и два бокала.
– Что это? – спросил Трубопроводов, когда на дне бокалов появилась темная маслянистая жидкость.
– Тысячелетний коньяк, – ответила Кобыла.
Кроме коньяка, на столе появились сигары.
– Как ты уже понял, – заговорщически подмигнув, заговорила Кобыла, – мы живем в мире, в котором нет никакой истины, а есть только версии. Ты можешь выбрать одну из них, можешь две, а можешь – сколько угодно. Дело не в этом, а в том, сможешь ли ты при этом, действительно, понять, что все происходящее – это, всего лишь, одна из версий происходящего, общее количество которых стремится к бесконечности. И, даже если ты попытаешься это понять, достаточно ли ты крепок, чтобы не сойти с ума? Хотя, сумасшествие – это, всего лишь, положение точки сборки, такое же, как и здравый рассудок. И это тоже, всего лишь, версия. Согласись, это круче, чем любой лабиринт. В любом случае, если ты не выйдешь за рамки ума, рано или поздно ты, все равно, окончательно запутаешься в лабиринте версий. И, в лучшем случае, ты примешь одну из них, как незыблемую догму, пусть, даже, самую нелепую, потому что, иначе, ты просто перестанешь существовать. Но, если ты сможешь преодолеть весь этот ментальный хлам… Любое слово в продолжение этой фразы было бы ложью. РЕАЛЬНОСТИ НЕТ. ЕСТЬ ТОЛЬКО ВЕРСИИ.
Таково положение вещей, мой мальчик. Хотя, никакого положения вещей нет и быть не может. Сама эта фраза: положение вещей – в корне ошибочна. У вещей нет и не может быть никакого положения. Положение им придумываем мы сами, создавая вокруг них координатную сеть. Мы ловим вещи, как пауки мух и, поверь мне, вещи сопротивляются. А посему глупо искать некий смысл как в положении вещей, так и в самих вещах. У этого коньяка нет никакого смысла. Даже цвет, запах и вкус – это, скорее, свойства наших сенсоров, чем напитка, как такового. Поэтому пей, наслаждайся и перестань париться. Иначе мозги вскипят раньше, чем ты встанешь из-за стола.
Бар начал наполняться публикой. За стойкой, справа от Трубопроводова, расположились два единорога. За столиком, в углу, веселилась компания каких-то земноводных существ, предположительно, наших гостей с Сириуса. В другом конце зала трое юных кустов неторопливо пили хлорофилл из высоких стаканов.
И, во всем этом бестиарии, по сути, единственной бестией был он, Трубопроводов. Именно он, и никто другой, не вписывался в картину обычных постояльцев бара, зашедших выпить пару-другую порций для поднятия настроения. Трубопроводов вдруг понял, что на него не показывают рогами, копытами, щупальцами, ростками, ложноножками и усами, только лишь, по причине хорошего воспитания завсегдатаев, которые делали вид, что не обращают внимания на диковинное существо, расположившееся рядом с Кобылой.
– Не парься, – повторила Кобыла, – я тебя пригласила сюда не для этого.
– А для чего?
Было холодно, и безлюдный больничный двор выглядел, особенно, живописно. Правда, безлюдным он был именно, что «почти». На одном из приспособленных под скамейку бревен сидел человек в теплой шубе, из-под которой выглядывали полы белого халата, служившего в «Восьмерке» больничной пижамой.
– Не помешали? – поинтересовался Ты, садясь рядом на бревно.
– Вы тоже решили удалиться от мирской суеты в эту милую обитель? – спросил человек в шубе, в котором Трубопроводов узнал Самозванца Валерия, читавшего когда-то трактат о туристах.
– Мы случайно узнали, куда тебя занесло, и решили проведать. Поговорить…
– О чем?
– Не знаю… да, хотя бы о том, как ты тут оказался.
– Эта история не на одну рюмку.
– За нами не заржавеет.
– В буфете есть неплохой коньяк. Можно взять бутылку и пойти ко мне. Тем более, что я уже начал замерзать.
