Валерий Моисеев - Ворон (СИ)
— Не иначе, америкосовские кольты! — мелькнуло в голове у Алекса.
По мере приближения к его распростертому на асфальте телу настороженность охотников спадала. Этому в немалой степени способствовало то, что падая, Алекс умудрился приземлиться лицом прямо в небольшую лужу. Будь она поглубже, ему бы сейчас пришлось пускать пузыри.
— Расслабься, я сам видел, как пуля угодила ему в голову. Вон, смотри, сколько кровищи натекло! — хрипло расхохотался один из охотников, приняв черное пятно воды за кровь.
Алекс не целясь, от живота, где находилась рука сжимающая пистолет, выпустил в весельчака две пули. Следующие две угодили в его компаньона. Прежде чем упасть, первый успел сделать неприцельный выстрел, после чего Алекс разрядил в него остатки обоймы. Грохот от выстрелов стоял страшный. Звук выстрелов резонировал в полупустых мусорных контейнерах.
К этому времени оба охотника уже лежали, а вокруг них, на пыльном асфальте, растекались лужи самой настоящей крови. Два оставшихся добермана, едва началась стрельба, окончательно растворились в темноте и больше не показывались.
Алекс подобрал выпавшие из рук убитых им охотников пистолеты. Теперь он стал счастливым обладателем двух «Беретт» и четырех запасных магазинов к ним. Плечевые кобуры он не стал снимать с трупов, справедливо полагая, что все они перемазаны в крови, и рассовал новоприобретенный арсенал по карманам своего необъятного плаща.
К этому времени к Алексу присоединились Хоттабыч и два других бомжа. Гера уже давно терся об его ноги и мешал, как мог, горя желанием поучаствовать.
— Надо ноги уносить, пока не поздно! — прохрипел старший бомж.
— Что, полиции боишься? — насмешливо глянул на него Алекс.
— Нет, воронов! — ответил тот.
— Каких еще воронов? — недоверчиво глянул на него Алекс.
— Ну, тут такое дело, — замялся Хоттабыч, тщательно подбирая слова.
— Че ты мнешься, словно мятный пряник? — заорал на него Алекс.
— Да, думаю можно ли тебе доверять, — несмело признался тот.
— Я, между прочим, только что спас твою задницу и этих двух питекантропов, от хрен знает чего!
— Короче, этих уродов, которые работают на Ворона, мы тоже называем воронами, — сделав над собой видимое усилие, ответил Хоттабыч.
— 34 —
Трое бомжей, волею случая, из врагов неожиданно превратились в союзников Алекса. Им удалось благополучно покинуть место происшествия до того как туда заявилась полиция. Когда начали завывать сирены, они были уже в нескольких кварталах от достопамятной помойки.
Укрывшись в одном чрезвычайно конспиративном месте, словно специально созданным для этого, они наконец-то почувствовали себя в безопасности. Фактически это было бомбоубежище, расположенное в подвале заброшенного пятиэтажного дома, сталинской постройки. Всю электрическую проводку уже давным-давно выдрали и сдали в металлолом, но в укромном месте лежал фонарик с запасными батарейками и пара свечных огарков. Кроме того все три деклассированных элемента превосходно ориентировались в хитросплетении подземного лабиринта. Так что проблем с ориентированием в полутемном подвале не возникало.
В дальнем углу бомбоубежища одно помещение было расчищено от строительного мусора, и в нем царил относительный порядок. Неразлучная троица каким-то образом ухитрилась затащить туда пару диванов и три кресла. Все они были продавлены настолько сильно, что пятая точка, восседающего на них человека, фактически опиралась на стылый бетонный пол.
Старший бомж которого, как оказалось, звали Семеныч достал дюжину аптечных пузырьков с настойкой пустырника. Угощение было разлито в четыре щербатых граненых стакана. Из закуски была почти целая палка салями, лишь слегка тронутая плесенью и крысиными зубами, да черствая французская булка.
Произнося тост по поводу их чудесного спасения, Хоттабыч предложил написать хвалебную оду в честь битвы при мусорных контейнерах. Но Алекс скромно отказался и от выпивки и от чести быть навечно запечатленным в бессмертном творении Хоттабыча.
Гера же, в отличие от своего компаньона, жадно вылакал настойку, налитую на донышко разбитого фонарного плафона. Алекс, не притронувшийся к еде, чье качество внушало ему подозрение, задумчиво наблюдал за котом.
Когда тот закончил, он живо поинтересовался:
— Ну, и как?
— Муя, мяв! — категорично ответил Гера., что в переводе с кошачьего означало, — Дерьмо, но пить можно!
Тяжело вздохнув, Алекс потянулся за своим стаканом. Брезгливо морщась, он опрокинул в себя микстуру, после чего поспешно потянулся за куском колбасы. Беззубый, который исполнял функции виночерпия, разбавляя настойку, явно пожалел воды.
— Убойное пойло! — хриплым шепотом возмутился Алекс, когда вновь обрел способность говорить. — Вдобавок горло дерет! Такое ощущение будто выпил стакан колючей проволоки. Тут градусов шестьдесят, не меньше!
— Погрешность — плюс минус пять градусов! — добродушно кивнул Семеныч. — У Беззубого глаз алмаз, но руки крюки! Поэтому он иногда и промахивается.
— Ребята, мне кажется, что вы знаете что-то такое, чего не знаю я? — дожевав колбасу, Алекс вопросительно оглядел заросшие грязью физиономии собутыльников. — Давайте колитесь, господа хорошие, что происходит в нашем городе?
— А то ты сам не знаешь? — подозрительно глянул на него из-под насупленных, лохматых бровей Беззубый.
— Нет, блин, представь себе — не знаю! — взорвался Алекс. — Мы что и дальше будем играть в угадайку?
Семеныч поднял в примиряющем жесте руку:
— Остынь, не кипятись! Как звать-то тебя?
— Раб божий Алексей! — огрызнулся Алекс.
— Короче, тут такое дело, Алексей, — неспешно начал свой рассказ Семеныч.
Все время пока он рассказывал, Алекс внимательно, не перебивая, слушал его. При этом он машинально гладил Геру, который калачиком свернулся у него на коленях.
Как выяснилось, с недавних пор в городе начали происходить странные, пугающие вещи. Некто, по прозвищу Ворон, поставил себе целью перекроить криминальный мир Ежовска на свой лад, под себя любимого. Причем действовал он не в лоб, а исподтишка. Никто до сих пор не знал, откуда взялся этот Ворон. Более того, никто даже не видел его в лицо. Поговаривали о том, что на самом деле под этим прозвищем скрывается несколько человек из числа старых криминальных авторитетов, недавно вышедших на свободу после продолжительной отсидки.
Впрочем, все это было не столь важно. Важно было то, что Ворон вел планомерный захват бизнеса в городе. Он безжалостно уничтожал конкурентов, начиная воротилами легального бизнеса и заканчивая мелкоуголовной шушерой, приторговывавшей дурью. Ворон применял древнюю беспроигрышную тактику — «разделяй и властвуй»! Он стравливал своих противников друг с другом, не брезгуя ничем. Пичкал их откровенной дезинформацией. Подкупал их заместителей, любовниц и даже жен. После этого бывшие лучшие друзья и компаньоны по бизнесу неожиданно превращались в заклятых врагов. По городку прокатилась волна заказных убийств, по своим размерам и разрушительным последствиям, сопоставимая с цунами.
