Фрэнсис Вилсон - Пожиратели сознания
В воздухе витала опасность… тут что-то происходит…
— Я… — Думай. Думай! — Это как-то неудобно… В последний раз я немного опоздал с оплатой, и мне отключили телефон.
— Плохи дела. У тебя еще есть эти?..
— Не при себе.
— Где ты живешь?
С каждым таким вопросом в Сэнди крепло тревожное ощущение… похоже, всех интересует его местожительство, а не человека с распечатки. Во что он тут вляпался?
— Я устроился у приятельницы. Она… она не позволяет мне давать ее адрес.
О черт, подумал он, страстно желая взять слова назад. Эта версия не согласуется с его историей об отключенном телефоне.
— Я вот думаю, — сказал Хулио. — Я думаю, что припоминаю — не раз видел этого парня в парке.
— В каком парке? В Центральном парке? — Это указание помочь ему не могло.
— Нет. В Риверсайд-парке.
Еще хуже. Риверсайд-парк тянется от Семидесятых вдоль Гудзона на мили.
— В каком-то конкретном районе?..
— Ага. Вроде пару раз видел, как он играет в баскетбол. Прямо там.
— В самом конце парка? Отлично.
— Ну да. Вот там и поищи. Может, и наткнешься.
— Большое спасибо. — Сэнди нерешительно протянул руку. — Могу я получить мой рисунок обратно?
— Нет, — отрезал Хулио, складывая лист и засовывая его в задний карман. — Пожалуй, я придержу его.
Сэнди собрался было протестовать, но что-то в лице этого невысокого человека подсказало ему, что не стоит и стараться.
— Я буду благодарен, если вы не будете показывать его, пока я не найду этого человека и не поговорю с ним.
— Если хотите.
Ответ удивил Сэнди. Почему Хулио внезапно стал таким покладистым?
Хулио сделал легкое, почти неуловимое движение рукой, и Сэнди услышал, как Лу и Барни поплелись обратно к стойке.
Хулио ухмыльнулся:
— А когда вы его найдете, скажите ему, что вас послал Хулио и он хочет десять процентов. Ясно?
— Вы их получите, — заверил его Сэнди.
Повернувшись, он пулей вылетел за дверь к безопасному тротуару и, не оглядываясь, поспешил на запад.
Слава богу, что он выбрался из этого места. И из его подводных течений. Наверно, там происходит что-то незаконное и он вызвал у них подозрения.
Но все это не важно. Он добился того, о чем так отчаянно молился. Есть прорыв! А Риверсайд-парк всего в нескольких кварталах впереди.
Предвкушение удачи заставило его пуститься легкой рысью.
4
— Твоя сестра? — переспросила Джиа, широко открыв голубые глаза.
— Единственная и неповторимая.
Джек, сдерживая нетерпение, барабанил по рулю «краун-вик». Они успешно выбрались со стоянки аэропорта, но теперь движение на Гранд-Сентрал-парквей продвигалось со старческой неторопливостью.
Встретив рейс из Де-Мойна, на котором прилетели Джиа и Вики, он усадил их в машину. Джека поразило осознание того, как много эти двое значили для него. Его беспокойство, пока самолет не приземлился, нетерпение, с которым он ожидал их появления, и радость, от которой перехватило горло, когда наконец они появились: Джиа, стройная и длинноногая, в джинсах и розовой майке, и восьмилетняя Вики, которая со всех ног бросилась к нему, а сзади развевались каштановые косички. Он подхватил ее на руки и закружил, а потом обнял и расцеловал обеих своих дам. Он и сейчас продолжал лучиться радостью.
— Значит, у тебя есть сестра, Джек? — с заднего сиденья спросила Вики. — А я и не знала, что у тебя есть сестра. Я смогу поиграть с ней?
— Конечно. Но понимаешь, она моя старшая сестра.
Вики погрустнела.
— О, — упавшим голосом сказала она. — Значит, она старая.
Джек обтянул зубы губами и старческим голосом прошепелявил:
— Ага, она такая штарая, что у нее нет жубов, как у меня.
Вики засмеялась и спросила:
— Мама, он шутит?
— Скорее всего, да, — ответила Джиа.
— Выдумщик! А я хочу дать тебе подарок, которой привезла из Айовы.
— Подарок? — с преувеличенным восторгом заинтересовался Джек. — Мне? Не может быть!
Пока Вики рылась в своем рюкзачке, пейджер Джека пискнул. Этот номер знали всего трое, и одна из них сейчас сидела рядом. Значит, это Эйб или Хулио. Он глянул на экранчик: на нем была всего лишь буква «X».
Это обеспокоило его. Обычно Хулио оставлял послания на автоответчике. Сейчас он в первый раз прибегнул к пейджеру. Должно быть, что-то случилось.
— Надо позвонить Хулио.
— Хочешь мой сотовый? Он покачал головой:
— Никогда не знаешь, кто еще на линии. Найду заправку.
Еще недавно Джиа обязательно отпустила бы замечание, что он впадает в паранойю. Но несколько недель назад кто-то упорно таскался за ее машиной, думая, что номера принадлежат Джеку, а потом она наткнулась на пару боснийских громил, болтавшихся у ее дверей.
— Так где мой подарок? — вскричал он, протягивая над плечом правую руку ладонью вверх. — Давай-ка его сюда! Не могу дождаться!
На ладонь ему лег какой-то продолговатый предмет в бумажной обертке. Он посмотрел на него:
— Початок? Ты привезла мне кукурузный початок? У меня нет слов, Вик. Никто, ну прямо никто не дарил мне таких подарков.
— Это мама придумала. Она сказала дать его тебе, когда ты отпустишь одну из своих шуточек.
— Вот значит как?
Он глянул на Джиа, которая смотрела прямо перед собой. Легкие порывы ветра из открытого окна шевелили ее короткие светлые волосы, а на губах плавала легкая улыбка.
Именно Джек учил Вики отпускать шуточки. Самая приятная вещь в общении с восьмилетками заключалась в том, что даже примитивные грубоватые шуточки вызывали у них смех. Вики любила каламбуры и игру слов типа: «Какая разница между слоном и роялем? К роялю можно прислониться, а к слону нельзя прироялиться». Ничего более смешного она не слышала. Беда была в том, что Вики практиковалась на своей матери, которой приходилось раз за разом выслушивать одну и ту же шутку и каждый раз смеяться.
— Я думаю, Вик, что нам стоит снова поиграть в тук-тук, — сказал Джек. Ему в самом деле было жаль, что он ее ни о чем не предупредил.
Джиа тихо простонала:
— Нет. Ради бога, только не это.
— Тук-тук, — сказал Джек.
— Кто там? — спросила Вики.
— Банана.
— Какая банана?
— Тук-тук.
— Кто там? — хихикнув, повторила она.
— Банана.
— Какая банана?
— Тук-тук.
Вики снова расхохоталась.
— Кто там?
— Банана.
— Не так! Какая банана?
— Тук-тук!
— Кто там? — Она произнесла вопрос, как одно слово из двух слогов.
— Апельсин.
— Какой апельсин?
— А ты рад, апельсин, что я не назвался бананом? Вики покатилась со смеху. Джек не мог себе представить более восхитительного звука, чем детский смех. Она хохотала так долго, что Джек и сам стал смеяться. Казалось, только Джиа потеряла чувство юмора. Она закрыла глаза и откинула голову на спинку сиденья.
