Мари Элли - Во власти Сатаны
Людмила хотела меня спросить, кто я такая и что мне здесь нужно, но не успела договорить, замолчав на полу слове. Ее глаза округлились, рот приоткрылся, она стояла не шевелясь, такое ощущении было, что она увидела приведение. В этот момент из комнаты выбежал маленький чумазый мальчик лет трех. Он подошел к Людмиле взял ее за подол халата и спросил детским голоском:
— Мама, что это за тетя?
Услышав его вопрос, я почувствовала легкое волнение: почему этот мальчик назвал Людмилу мамой? Насколько я помню, когда я ее видела последний раз, полгода назад, у нее детей не было, она даже не была беременна. Может она усыновила ребенка, нет вряд ли, Людмила всегда была единоличной, эгоистичной, самовлюбленной особой, такая характеристика никак не вяжется с ребенком тем более с чужим. В это время мужчине тоже стало любопытно, кто же все-таки к ним пришел:
— Люська, кто там?
Людмила не произнесла ни слова своему мужу, вернее моему мужу, мы же так и не развелись. Тогда через несколько секунд опять прозвучал пьяный голос Вадима:
— Люська, у тебя явно сегодня проблемы со слухом, ты ответишь мне на вопрос или нет?
Но Людмила по-прежнему не могла произнести ни звука, казалось, что она вообще его не слышит. Вадим не вытерпел и вышел в коридор, оторвавшись от футбола, что его сильно разозлило. Подойдя к Людмиле, он начал кричать матом, не обращая внимания на меня и на присутствие маленького ребенка. Чтобы прекратить поток, мало приятных слов для моего слуха, я сказала:
— Здравствуй, Вадим.
Мужчина наконец-то обратил на меня внимание, он тоже не сразу меня узнал и спросил:
— Кто вы, и что вам здесь надо? Если вы по поводу коммунальных услуг, то идите к чертовой матери я ничего платить не буду, у меня нет денег. Все на этом разговор окончен, вы свободны, а ты, дура безмозглая, сама не могла, что ли ее послать подальше? — Обратился он уже к Людмиле. И когда он это произнес, он более внимательно присмотрелся к своей любимой, или просто обратил на нее внимание в первый раз за последнюю неделю, а может и месяц, в общем, он заметил, что жена, как-то странно смотрит на меня, не моргающим взглядом.
— Люська, что с тобой? У тебя что, совсем мозг отказал?
Жена ему не ответила, тогда он решил повнимательнее посмотреть на меня. И, надо же через пару минут пристального, изучающего, пьяного взгляда, он узнал меня и так же, как и его жена, выпучил свои маленькие, красненькие глазки и приоткрыл рот, где виднелись, желто— коричневые прокуренные и пропитые зубы, один передний верхний зуб отсутствовал, видимо с друзьями выпивку не поделили. Мне надоело ждать, пока они придут в себя, поэтому я направилась в комнату, по старой памяти, и уже на ходу сказала:
— Вы меня, конечно, извините, но мне надо срочно позвонить, телефон я найду сама, можете не волноваться.
Правда, волноваться по этому поводу никто не собирался, так как они все еще прибывали в шоковом состоянии. Я прошла в комнату прямо в босоножках, я побоялась их снимать, потому что было не понятно, моется в этой квартире пол или нет, так как первоначальный цвет пола было не видно. Телефон я нашла не сразу, в комнате был очень сильный беспорядок, повсюду валялись детские игрушки, а также одежда детская и взрослых. Я заметила, что прежние вещи более или менее дорогие в квартире отсутствовали, вместо них были вещи подешевле, с обычного вещевого рынка. Например, любимая моя ваза восемнадцатого века, купленная на аукционе за кругленькую сумму, была заменена на обычную ничем не примечательную стеклянную вазу, где стояли искусственные пыльные цветы. Видимо выпивка Вадима перешла уже в хроническое пьянство, и он начал продавать вещи из дома. Опять же получается очень странно: полгода назад, пока я еще с ним жила, у него не было совсем пристрастия к выпивке. Он, как и многие мужчины, пил только по праздникам и то больше для того, чтобы поддержать компанию, чем для удовольствия, а в данной ситуации выходит, что за полгода у него развилась алкогольная зависимость. Да уж, как-то все непонятно. Увидев телефон, я направилась к нему, он находился, между старым знакомым мне диваном, и табуреткой, замещающей журнальный столик, который когда-то здесь стоял. На табуретке стояли несколько пустых бутылок из-под дешевого пива и несколько еще полных, а так же пакетик с рассыпанными солеными сухариками. Я села на диван, обшивка его проносилась до дыр в некоторых местах. Затем посадила к себе на колени Пушистика, который все это время тихо сидел у меня на руках, прижав уши. От такого количества незнакомых людей ему стало страшно, да и Вадим постарался со своими криками на Люську, поэтому Пушистик сидел тихо, наблюдая за происходящим. Испытав брезгливость, я взяла телефонную трубку в руки, она была чем-то заляпана, видимо в квартире давно не было генеральной уборки. Я набрала номер домашнего телефона родителей, который я помнила наизусть. Долго никто не подходил к телефону, потом все-таки гудки прекратились, и я услышала бесцветный голос мамы:
— Алло?
— Мама, здравствуй, — сказала я, сдавленным от волнения голосом.
— Кто это? — Встрепенулась мама. — Кто бы это ни был, не шутите так. Эта очень злая и жестокая шутка.
— Мама, я не шучу, это я Алина, твоя дочь, — слезы проступили на моих глазах, я вспомнила лицо своей не молодой уже мамы и я знала, как ей сейчас больно слышать эти слова, потому что она так и не поверила мне, она подумала, что это всего лишь чья-то шутка.
— Девушка, как вам не совестно издеваться над старой больной женщиной. Моя дочь пропала без вести три года назад, после чего муж слег с инсультом. Пожалуйста, не звоните сюда больше.
— Мама, мамочка это я твоя дочь Алина, поверь мне…
Произнеся эти слова, я поняла, что уже говорю в пустоту. Были слышны гудки, мама положила трубку. Мне стало больно, сердце сжалось в груди от жалости к своим родителям, они в душе похоронили своего единственного ребенка, который был для них всем. Они ждали, что в скором времени у них появятся внуки, с которыми они будут нянчиться. Их лишили всего этого, забрав у них единственную дочь. В этот момент я испытала ненависть к Сатане, это из-за него моим родителям пришлось пережить такое горе. Ведь получается, что он изначально забрал меня только для того, чтобы позабавиться со мной, не обращая никакого внимания на чувства близких мне людей, а так же и на мои собственные. При этом я испытала еще одно мало приятное чувство, угрызение совести. Я ведь хотела остаться там с Сатаной, наплевав в тот момент на своих близких, как я вообще могла принять такое решение. Всему виной Сатана, будь он проклят, запудрил мне мозги. Услышав мой разговор с мамой, Вадим очухался быстрее своей супруги:
