Софья Ролдугина - Искусство и кофе
Лайзо, уже взявшийся было за ручку двери, нехотя вернулся.
- Здесь нечего объяснять, леди. Я случайно подрался и бросил машину, чтобы сбежать. Весьма сожалею. Место, где остался автомобиль, и прочие обстоятельства указаны в прошении, - он тяжело оперся руками на стол, нависая надо мною. Жест угрожающий - если б я не видела до того, как старательно Лайзо пытался скрыть хромоту. - Позволите идти?
- Нет, - спокойно ответила я. - Мистер Маноле, мне не слишком понятно, кого вы пытаетесь ввести в заблуждение - и зачем. Да еще так грубо... Я не собираюсь привлекать для расследования этого происшествия Управление спокойствия, памятуя о ваших трогательных отношениях с аксонским правосудием. И потому мне вдвойне неприятно видеть такое... недоверие. А теперь, мистер Маноле, будьте так любезны - возьмите вон тот стул, поставьте его сюда, присядьте и расскажите мне всё честно. Я не подпишу это прошение, пока не узнаю настоящую причину.
- Леди Виржиния...
- Мистер Маноле, сядьте уже наконец, - я улыбнулась, смягчая жесткие слова. - Не в моих привычках мучить людей, а вам, кажется, сильно досталось. Если не желаете начинать рассказ, попробую сделать это за вас. А вы поправляйте меня. Итак, вы взяли автомобиль и выехали в кофейню. И где-то в темном переулке вам вздумалось остановиться, выйти и прогуляться. Птичек послушать, например, или выкурить трубку... Что? Смеетесь?
- Нет, - Лайзо склонил голову, покоряясь неизбежному. И правильно - если бы понадобилось, я бы выбила из него правду, так или иначе. Например, напустила бы на него Эллиса. Или опять бы шепнула словечко Зельде - как оказалось, на диво эффективная метода. - Нечему смеяться, леди. Все было подстроено очень умело. Я во всякие переделки попадал, но такое увидел впервые. Мне действительно пришлось свернуть в проулок - вы знаете, что прямо, через площадь, от особняка к кофейне не доехать, нужно или квартал огибать, или вокруг Управления петлю закладывать. Я выбрал первое, сами понимаете - мимо "гусей" не люблю ездить. Передо мною еще кэб катил... Так вот, в проулке он возьми да и остановись. А там дорожка узенькая, справа особняк, старинный этакий, там вокруг ограда каменная в полтора моих роста, а слева стена глухая, ни оконца. Да еще хмарь, дождь лепит... Я гляжу, возница мне в стекло стучит и охает - с колесом у него там что-то приключилось. Ну, отчего ж не помочь человеку, коли просит пособить? Я и вышел. Но только наклонился глянуть на колесо, как меня будто что-то в сторону дернуло. Провидение, не иначе. Я шарахнулся, и, это... только вскользь задело, - он осторожно коснулся бинта на заштопанной ране над ухом. - Видать, по виску метили. Если б не уклонился - лежать бы мне сейчас мертвому.
Я поймала себя на том, что верчу в пальцах карандаш, и отложила его.
- Продолжайте, мистер Маноле.
- Дальше я плохо помню, - честно сознался он. - Кажется, из того кэба выскочили еще трое или четверо. Двое стали держать, а остальные - бить. Потом какая-то женщина закричала, кажется... И тот, первый, сказал: ты, грязь, Джо Ньютона помнишь? Настойчиво так сказал, выкрикнул даже, да и повторил еще, чтоб я точно услышал. Это, мол, за него. Не знаю уж, как я вывернулся - у меня даже ножа с собою не было, чтоб ударить. Вывернулся - и со страху через ту каменную стену и перемахнул. Не зря говорят, что у злости длинные руки, а у страха - ноги. Дом я кругом обежал, под женский визг и мужскую брань, а потом через ворота перелез - и давай петлять по улочкам. Как задыхаться начал, так только и опомнился. Ну, дальше круги наматывать смысла не было, возвращаться пришлось. Я аж с другой стороны к вашему, леди, особняку вышел. Ну, а там-то меня старик Спенсер в оборот взял. Я уж думал - что из меня те дуболомы не выбили, он вытрясет. Такие дела, леди.
Лайзо вздохнул - и ссутулился, беспомощно-машинальным жестом натягивая высокий, "летчицкий" ворот свитера на подбородок, как будто прячась.
А мне рассказ очень и очень не понравился. Та визжащая женщина... Наверняка служанка из особняка за высокими стенами. Или, может быть, случайная прохожая... Вот бы найти ее и расспросить.
- Значит, Джо Ньютон. А кто это, позвольте спросить?
- Человечек один, - нехотя ответил Лайзо, и голос прозвучал глухо из-за толстой шерстяной ткани. - Да вот только не мог он этих громил нанять. Мы и впрямь три года назад пересекались, и тогда я, пожалуй, единственный раз чуть не попался. "Гуси" мне на хвост сели. Ньютон там вроде как был обворованным и в страховую компанию заявил - мол, пропало кое-что ценное. Но, леди, мы заранее сговорились - что я вынесу, то мы вместе и продадим, а деньги я его брату отдам, половину! Так что...
Он умолк и отвернулся. А я задумалась. Небеса с ним, с преступным прошлым Лайзо - все это уже было обдумано не раз, когда Эллис только привел нахального гипси устраиваться на работу. В конце концов, Лайзо не был ни убийцей, ни вором в самом грубом смысле этого слова - "аферист высшей категории", как называл его Эллис. И правда, те редкие аферы гипси, о которых мне удалось разузнать, не выглядели чем-то исключительно отвратительным. Например, обмануть страховую компанию и поделить с "потерпевшим" выплаченную компенсацию и деньги от продажи "украденного" - не такой уж страшный грех. Я совершенно точно знала, что подобный финт проделал один бедный баронет, чтобы раздобыть денег на свадьбу для младшей дочери. Лайзо не был похож на мерзавца, причиняющего людям зло ради удовлетворения жажды наживы. Скорее...
Я задумалась.
Скорее, он напоминал азартного игрока, который с детства видел только одну "игру". В детстве Лайзо промышлял мелким воровством, пока Эллис не поймал его и не отбил раз и навсегда охоту запускать руку в чужой карман; и даже более того - дал гипси, уличному мальчишке, неплохое образование, пробудив в нем тем самым неуемную жажду знаний. Но Лайзо, вопреки ожиданиям детектива, использовал свой безусловный талант и новые умения для того, чтобы выйти на новый уровень излюбленной своей "игры". Теперь воровство уступило место изощренным аферам; и, судя по оговоркам, Лайзо едва ли не больше легких денег нравилась возможность примерять необычные роли. Обедневший аристократ, марсовийский торговец, учитель...
"А ведь Лайзо почти всегда принимали в высшем свете как равного или, на худой конец, как экзотического, интересного гостя, - пришла мне в голову неожиданная мысль. - Каково же ему теперь приходится в роли слуги?"
Тут одно из двух - или Лайзо настолько опостылела преступная жизнь, что он уцепился за первую же возможность измениться к лучшему, или он просто со всем азартом погрузился в новую "игру" - до тех пор, пока ее правила ему не наскучат.
