Анна Романова - Моя няня
– Шутишь?
Виолетта кратко изложила всё, что происходило в течение отсутствия подруги. Та лишь широко
раскрывала глаза, поражённо присвистывала и порой отпускала замечания.
– Вот так да!
Кира задумалась, потом направилась ко спуску в подземку. Виолетта старалась не смотреть по
сторонам и шла, стиснув зубы.
Это быстро, – уговаривала она себя. Сделала глубокий вдох и замерла. Прямо перед ногами пол
вдруг исчез, появилась дыра. Пульсирующая тьма, тянувшая к себе. Виолетте стало дурно. Тьма
была похожа на ту, что она видела перед тем, как упасть в обморок. Она подняла голову, краем уха
слыша, как что-то говорит Кира. Пятна тьмы покрывали стены, окутывали прохожих. От тьмы шёл
неумолимый зов-просьба. Шёл так, что хотелось кинуться вперёд, сделать хоть что-то, чтобы
заполнить эту зияющую пустоту.
– Но всё-таки он затейник твой психолог, кто бы мог подумать, – тем временем говорила
Каталинская.
– Слушай, – Виолетта неожиданно начала нервничать. – Как думаешь, а с этой затеей, которую
предложил Богин, может что-то получиться? Или это бред?
– Мужчины – создания странные, хоть и кричат о своей логике на всех углах. Может быть что
угодно, поэтому судить не берусь. Но… думаю, что надо попробовать. К тому же…
– К тому же что? – настороженно поинтересовалась Виолетта.
– Признайся, тебе же он нравится?
Глава 5. Чёрные дыры
Пятница, думала Виолетта, сегодня пятница. С таким трудом выпрошенные выходные пролетели
почти незаметно. Вчерашняя встреча с Каталинской всё же оставила горьковатый привкус.
Подруга сумела затянуть её в метро на обратном пути. А на ночь Виолетта ещё начиталась
страшилок и заснула под утро. При этом ночь опять была подозрительно тихой: ни снов, ни
галлюцинаций. Это могло быть как результатом тренингов с Богином, так и затишьем пред бурей.
Желудок сжимался, а внизу живота образовывалась пустота, когда Виолетта понимала, что второй
вариант куда более реалистичен.
Она переложила пакет из одной руки в другую. Матери разрешили уже читать, поэтому та тут же
попросила принести что-нибудь поинтереснее. Да и собранная еда порядком тянула пакет к земле.
У Виолетты на языке крутилось несколько вопросов, которые она даже не представляла, как
сформулировать. Ей хотелось знать подробности своего пребывания у воровки как можно больше.
Но вот что мать сумеет ей тут помочь – очень сомневалась.
Поздоровавшись с охранником и медсестричкой, которая постоянно ухаживала за её матерью,
Виолетта быстро взбежала на второй этаж. Запах хлорки и лекарств в этот раз не так раздражал,
однако всё равно не оставлял в покое.
Когда она вошла в палату, мать просматривала какой-то глянцевый журнал. Виолетта прошла
вперёд, коротко поцеловала её в сухую, словно бумажную, щеку и села рядом.
– Привет, как себя чувствуешь?
Мать осмотрела ещё раз какую-то долговязую модель на странице журнала и быстро его закрыла.
– На, положи на тумбочку. Нина, медсестра, придёт и заберёт, дала мне почитать и отвлечься.
Хорошая девочка, внимательная, но интересуется такой дрянью – волосы дыбом встают.
Виолетта терпеливо ждала, пока мать выговорится, прекрасно зная, что перебивать ее на данном
этапе бессмысленно. Вопрос услышан, но отвечать на него не торопились. Мать ещё около десяти
минут говорила про интересы молодёжи, которые никуда не годятся. Потом вздохнула:
– Да как… Вроде ничего. Но доктор пока не говорит, когда меня отсюда выпустят, – в голосе
появились тоскливые нотки. – А я тут со скуки готова на стенку лезть.
Виолетта едва сдержалась, чтобы не усмехнуться. Раз так, то значит, с самочувствием и впрямь все
не так плохо, если мать заговорила про скуку. Виолетта кивнула на пакет.
– Ничего, я тебе принесла книги, так что всё будет нормально.
Мать с любопытством посмотрела на пакет, вроде хотела даже попросить показать, но почему-то
резко передумала и задала совершенно другой вопрос:
– Как там у тебя с Игорем?
Виолетта оторопела, не зная, что сказать. Она понимала, что ложь запутает её саму в первую
очередь, но выкладывать правду не хотелось. Поэтому лишь пожала плечами. Мать недовольно
нахмурилась и покачала головой:
– Зря ты так. Ведь хороший же, вон, вернуться хочет, заново начать.
– Он на доклад бегает, что ли? – неожиданно обозлилась Виолетта. – Мне не пять лет! Сама уж как-
нибудь разберусь!
Мать обиженно поджала губы и снова попыталась взять журнал. Виолетта сделала глубокий вдох,
успокаиваясь и понимая, что срываться не стоило. Она успела перехватить руку матери.
– Извини, нервы на работе подпортили.
– Ладно, – махнула рукой мать и неожиданно резко сменила тему: – Слушай, а тебе часто сны
странные снятся?
Виолетте показалось, что вместо руки живого человека, она держит кусок льда. Но матери её ответ
не требовался, потому что она продолжала говорить:
– Перед тем, как я сюда попала, мне снилась… – на секунду замолчала, будто пытаясь подобрать
слово. Потом помотала головой: – Прости, глупости.
– Нет-нет, – Виолетта поняла, что хочет услышать это как никогда. Заметив удивлённый взгляд
матери, тут же добавила: – Если расскажешь, станет легче.
– На тебя стало сильно влиять общение с Кирой, – заметила та, но кивнула и продолжила: – Мне
снилась пропасть, такая огромная и чёрная. Я стояла на одном краю и должна была перепрыгнуть
на другой.
Виолетта почувствовала, что её бросило в жар, но не произнесла, ни звука. Мать неосознанно
пригладила волосы: совсем седые у корней и окрашенные ближе к кончикам.
– Я знала, что мне обязательно надо оказаться на противоположном краю, только… – Она сделала
вдох и как-то грустно улыбнулась. – Я знала, что и не перепрыгну. Не хватит сил, рухну прямо в
эту жуткую пропасть.
В голове Виолетты всплыл вдруг голос Богина:
– Когда не можешь решить какую-то проблему, висящую что тот Дамоклов меч, во сне приходит
такая дребедень, что рад пробуждению. И неприятности наяву не кажутся уже столь суровыми.
Голос матери стал тише, она смотрела на окрашенную бледно-жёлтой краской стену, словно там
была подсказка.
– Сон повторялся несколько раз. Но с каждой ночью пропасть становилась всё шире и глубже, а из
неё доносились голоса. Сразу я не могла понять, кого они мне напоминают, но потом осознала.
Виолетта настороженно на неё посмотрела, отведя глаза от покрытых морщинами тыльных сторон
ладоней, высохших пальцев, которые нервно комкали пододеяльник.
– Что? – тихо спросила она.
