Сергей Антонов - Скальпель доктора Менгеле
— Сейчас они у меня попляшут!
Пуля выбила фонтанчик земли у лап чудища. Человек-мастиф отпрыгнул в сторону, но не для того, чтобы отступить. Издавая звуки, походившие на плач ребенка, он уперся лапами в землю и прыгнул на Семенцова. Игорь остался на месте и с поразившим Шакирова хладнокровием прицелился. Пуля настигла человека-мастифа в верхней точке траектории его прыжка. Жалобно взвизгнув, он рухнул на битый кирпич и пополз на людей, обильно смачивая свой путь кровью, хлеставшей из пробитого живота. Участь сотоварища остудила пыл второго монстра. Он отступил за пределы круга света фонарика.
— Что, уроды не нравится?!
Третьему выстрелу Семенцова позавидовал бы и сам Вильгельм Телль. С аккуратным отверстием точно между глаз человек-мастиф сделал несколько неверных шагов, завалился набок, резко дернулся и замер.
Игорь обернулся к Олегу.
— Где будешь расставлять заряды?
Шакиров указал в сторону зала, в котором провел последние спокойные минуты, перед тем, как мир сошел с ума. Поднимая руку, он едва не закричал от боли, ставшей постоянной спутницей любого движения. Когда друзья добрались до нужного места, Шакиров наклонился, чтобы достать первый заряд, но тут же выпрямился.
— Голова кружится. Давай, Игорь сам…
Семенцов усадил Олега у стены.
— Говори, что делать…
Каждое новое слово Шакиров произносил все тише, а к тому времени, когда Семенцов закончил приготовления к взрыву, уже шептал. Шесть зарядов, соединенных проводами образовали большой прямоугольник. Два последних провода Игорь подтащил к Семенцову.
— Ну, теперь рванет?
— Еще как, — Олег развинтил фонарик, вытряхнул из него батарейку и закрепил на ней изолентой оголенный провод. — Обязательно рванет. Нам нужно…
Голова Олега, как недавно в машине, свесилась на грудь. Игорь осторожно потряс его за плечо.
— Не раскисай, гусар! Сейчас устроим фейерверк в этом осином гнезде и — в больничку. Тебе отлежаться надо. Заштопают. Через неделю молодым козликом запрыгаешь. Уж можешь мне поверить. А сейчас не надо дурака валять. Я ж без тебя…
Олег с трудом поднял голову.
— Нам нужно укрыться в надежном месте. Думаю, лучше всего за тем углом. Стены здесь толстые. Даже если произойдет непредвиденное, мы не пострадаем. Осторожнее с проводами!
— За тем углом? Чудненько! — Семенцов просунул руки под мышки Шакирова и, приподняв его, потащил в укрытие. — Сейчас спрячемся и покажем всем кузькину мать. Нас здесь надолго запомнят!
— Игорь, остановись! Они пришли на шум…
В отличие от Семенцова, пятившегося спиной, Шакиров увидел, что место, в котором они собираются спрятаться, уже занято. Оборачиваясь, Семенцов, выхватил «ТТ».
— О, черт!
У пролома в стене, толкая друг друга, стояли шесть гибридов людей и английских мастифов. Под гладкой, покрытой черной шерстью кожей перекатывались упругие мышцы. Первым, подрагивая от нетерпения, царапал когтями кирпич человек-мастиф с головой совсем молодого парня. Узкое, лишенное растительности лицо с высоким лбом, округлым, почти женским подбородком при жизни наверное, было красивым. Сейчас все портили бегающие глаза, в которых полыхало адское пламя и дрожащий, мокрый от слюны язык. Позади тихо, но угрожающе порыкивало чудище с головой женщины. Ее длинные, некогда белые волосы свалялись от грязи и болтались при каждом движении, как веревки. К телу третьего пса безумный экспериментатор пришил голову пожилого мужчины. Семенцову удалось разглядеть на переносице и крыльях носа характерные красные вмятины от очков и узкие усики щеточкой. Три остальных урода не смогли протиснуться в слишком узкий пролом и заявляли о своем присутствии покряхтыванием из темноты.
— Не стреляй, Игорь, — простонал Олег. — Их слишком много.
— На этих патронов хватит.
— На этих может и хватит, но новые выстрелы привлекут других и тогда…
— Хорошо. А что ты предлагаешь?
— Почему не убить двух зайцев сразу? Я взорву их.
— Но ведь ты сам твердил о том, что взрывы направленные!
— Только не этот, — Шакиров сунул руку за пазуху и вытянул перед собой мокрую от крови ладонь, на которой лежала «лимонка». — Гранату я приберег на крайний случай. Прежде чем замкнуть контакты, успею швырнуть ее в этих тварей. Беги к окнам, дружище.
— А ты?!
— Молодой козлик свое отпрыгал. Я обречен, — Шакиров грустно улыбнулся и провел кончиком языка по губам, на которых выступила розовая пена. — Жить мне остается недолго, зато есть шанс умереть достойно. О такой смерти, я уверен, втайне мечтает каждый взрывотехник.
— Не городи ерунду! Мы уйдем отсюда только вместе!
— Ты хочешь спорить с умирающим? Отказываешься выполнить мою последнюю волю?
— Тоже мне умирающий! Я еще попляшу на твоей свадьбе!
— Похвальное желание, но несбыточное. У тебя, Игорь есть выбор: погибнуть вместе со мной или довести дело до конца. Думаю, последний вариант лучше. Уходи! Сейчас эти твари бросятся на нас.
Семенцов посмотрел на гибридов, которые приближались, смелея с каждым шагом и перевел взгляд на бледное лицо друга.
— Ты уверен, что…
— Уверен. Я умираю, но имей ввиду, что и оттуда буду следить за каждым твоим шагом. Успокоюсь только после того, как ты вытащишь Вику и Виталика. Не хочешь ведь, чтобы каждую ночь к твоей кровати подходило бледное, как сама смерть привидение и до утра читало нотации?
— Не хочу, — улыбнулся сквозь слезы Семенцов. — И сделаю все, что от меня зависит. Прощай!
Убедившись в том, что Игорь добежал до окна, Шакиров вытащил кольцо и швырнул гранату в гущу людей-мастифов. Двое монстров собирались преследовать Семенцова, но замешкались, рассматривая и обнюхивая незнакомый предмет. Олег спокойно положил кольцо на бетонный пол и взял в каждую руку по проводу.
— Был бы рад поболтать с вами, ребята, но, к сожалению, святой Петр не любит ждать. Я уже слышу, как позвякивают его ключи. Мне пора!
Два взрыва прозвучали одновременно. Над головой выпрыгнувшего из окна Семенцова просвистели обломки кирпича. Земля вздрогнула. За гулким «вумп» последовал грохот рушащихся перекрытий. Из окон замка выплыли клубы пыли и наступила тишина.
20
Под истерические рыдания Вики Чадов нарочито медленно, пуговица за пуговицей расстегивал сорочку Виталия. Тот чувствовал, как кожи касается холодная резина перчаток и, отвернул голову в сторону, чтобы не видеть всего остального.
Однако открывшаяся сцена тоже не ласкала взор. Все те же испачканные в крови хирургические столы. На два из них Микошин успел взгромоздить трупы Агранова и Германа.
