Клаус Нойманн - Правда об «Орловском инциденте»
Он впрыгнул в УАЗик, завел мотор, включил фары и выехал на улицу. Не оглядываясь. Несмотря на творившийся в городе ужас, и очень смутные перспективы, он улыбался. Впервые за последние двенадцать лет он ощутил давно похороненное чувство свободы. Свободы быть хозяином своей жизни.
Всё! За Леночкой, и куда-нибудь из города. Неважно куда. Хоть бы и в деревню, в Приятное. Теперь всё в его силах.
* * *Вован выпрыгнул из геликоптера на асфальт предпоследним. Пригибаясь, и удерживая прочный пластиковый щит от разгоняемых вертушками потоков воздуха, он отбежал к остальным парням, уже стоявшим в стороне. Винты геликоптеров закрутились быстрее, тяжелые машины неторопливо поднялись в воздух, и ушли на восток.
Мужики из ГО уже успели обнести легким металлическим сетчатым забором площадь перед гигантским стадионом на 60 000 мест. Они же пустили поверх забора «колючку», установили палатки, мобильную дезкамеру, и протянули электричество от генератора. Прожектора на столбах освещали площадь госпиталя и прилегающую территорию ярким светом.
— Так! Не спать! — услышал Вован голос лейтенанта, — первое и третье отделения, рассредоточиться по периметру, отсылать всех штатских ко входу. Второе отделение, держать вход под контролем. Пускать больных внутрь только по команде докторов. Вопросы?
Вопросов, как обычно, не было.
— Выполнять!
Вован рванул вместе со своим отделением на позицию.
Вход в госпиталь был просто шестиметровым проемом в заборе, перед которым стояли несколько «ежей» с натянутой на них «колючкой». У входа толпились гражданские. Большинство выглядели здоровыми. Лишь некоторые зажимали руками раны.
Отделение перегородило вход, оставив лишь узкий коридор для прохода медиков и фильтрации гражданских. Сослуживцы и друзья Вована, ровно стоявшие плечом к плечу за упертыми в землю щитами, в очередной раз напомнили ему римских центурионов.
Первые два часа прошли спокойно. Вован просто стоял у входа, вежливо рекомендуя гражданским оставаться на месте, ожидая своей очереди. Штатских прибывало. Подъезжали автомобили, из которых или сами выходили, или уже выгружали больных. Среди них были и агрессивные, пытавшиеся нападать на окружающих. Их доктора забирали первыми.
То ли по телевизору объявили про госпиталь, то ли слухи уже разошлись, только перед входом народу становилось всё больше и больше. Медики уже не успевали принимать больных. Толпа увеличивалась, начала напирать. Отделение Вована с профессиональной невозмутимостью удерживало вход. Лишь щиты плотнее подперли. Удерживание и рассеивание агрессивных толп было специализацией отряда милиции специального назначения, в котором служил Вован.
Их выдернули по тревоге, и за полтора часа перебросили с базы под Подольском в Орёл. Во время полета лейтенант дал вводные: вспышка нового вида бешенства, необходимость охраны полевого госпиталя ГО, который развернут в помощь местным больницам. Здоровые гражданские безопасны, но больные в определенной фазе заболевания проявляют агрессию. Особенно необходимо остерегаться укусов, так как вирус, предположительно передается через слюну.
Последнее парни встретили смешками. Тренированные бойцы в специальной форме, разработанной для защиты от различного холодного оружия, с щитами повышенной прочности, дубинками, и пистолетами с мощным останавливающим действием, они могли опасаться чего угодно, но только не укусов. Лейтенант резко оборвал веселье. Боевое задание есть боевое задание, и относиться к нему надо со всей серьёзностью. Это не показательные учения, где надо балет устраивать, лишь бы генералам понравилось.
Каким бы боевым задание не было, сейчас оно не казалось Вовану особо сложным. Видывал он вещи гораздо хуже.
Буйные больные, тем временем, сами начали подходить к госпиталю, нападать на людей по краю толпы. Завязалось несколько драк. Толпа заволновалась. Из гущи людей в середине раздался истошный вопль.
Отделение перекрыло коридор, ожидая, когда толпа рассосется, или команды раскидать всех.
Часть гражданских, которые были ближе к краям толпы, бросились врассыпную. Стоявшие около входа, под давлением напирающих сзади начали ломиться на территорию госпиталя. Вован чувствовал страх этих людей. Он знал этот страх. Страх за свою жизнь, который может в любой момент смениться паникой. Вот тогда уже станет совсем невесело.
Сдерживая толпу, Вован как раз жалел об отсутствии водометов, когда за его спиной, усиленный «матюгальником», раздался голос лейтенанта:
— Вниманию всех гражданских лиц! Если вы здоровы, в целях вашей безопасности Вам рекомендуется разойтись по домам, и оставаться дома до дальнейших распоряжений властей. Если вы больны, оставайтесь на месте, вам будет оказана медицинская помощь. Повторяю! Здоровые расходятся по домам, больные остаются. Не беспокойтесь за своих родственников, им будет оказана медицинская помощь.
Напор толпы чуть ослаб. Видимо, на кого-то подействовало. Драки по краю толпы продолжались. Оттуда доносились шум, крики, какой-то рёв. Народ потихоньку стал рассасываться, и лишь самые упертые пытались сдвинуть стену второго отделения, чтобы попасть внутрь огороженной территории.
Лейтенант повторял объявление в матюгальник.
Перед Вованом стояла женщина, и что-то кричала ему в лицо. Точнее, в затемненное забрало шлема. За общим гулом слов женщины было не разобрать, да и не нужно это. Ничего важного они никогда не говорили, а отвлекаться от выполнения задачи означало подвергать риску всё отделение.
— Второе и третье! Приготовиться! — раздался усиленный «матюгальником» голос лейтенанта.
О, третье примчалось на подмогу. Значит у периметра спокойно, а у входа сейчас начнется.
— Уходите!!! — проорал Вован женщине. — Уходите быстро!
Правда, он не был уверен, что женщина его расслышала, или поняла. Люди в толпе вообще не соображают. Это поодиночке с ними разговаривать можно. В толпе они понимают только силу или боль.
Крик «Уходите!», похоже, становился визитной карточкой ОМСН. Вован знал, что перед началом разгона не только он один кричит в толпу, предлагая убраться по-хорошему. По меньшей мере, половина парней делала то же самое. С одной стороны, это было даже проявление заботы о людях, которым, скорее всего в ближайшее время предстоит быть избитыми, или арестованными, или и то и другое вместе. С другой, этим криком, последним предупреждением, они снимали с себя вину за то, что сделают в ближайшем будущем. Вован, по крайней мере, после предупреждения, гораздо спокойнее отсекал, сбивал с ног, работал дубинкой, задерживал, и делал всё остальное, что должен был делать. Такая служба.
